Гордость и предубеждение

Европейский союз объединяет народы с разным нравом и историей.

Британия долго живет в блестящей изоляции: везде первая – в экономике, на морях, в колониях. Континент с завистью смотрит через Ла-Манш. В начале XIX века Наполеон решает проучить гордячку, закрывает рынок Европы для Лондона. Но наказывает сам себя: его сателлиты везут английские товары контрабандой, а бюджеты только теряют деньги. Тогда Британия была нужна континенту.

Время меняет многое: страна, истощенная двумя мировыми войнами, теряет гегемонию. Экономика Королевства уже сопоставима с экономиками Германии и Франции. Теперь Британии нужен континент. В 1975-м проходит еврореферендум, его лозунг: «На улице холодно». В памяти всплывает образ беспризорника Оливера Твиста, который хочет в тепло, в семью. Так меняется образ хозяйки морей.

ЕС отчуждает часть суверенитета, создает наднациональные органы, прежде всего Европейскую комиссию. Эта комиссия – результат консультаций государств-членов. Поскольку все 28 членов разные, всегда есть упреки в адрес Брюсселя. Недавно, во время кризиса в Греции, ЕС обсуждает реформу управления. Тут тоже каждый ищет свой идеал. Олланд хочет больше демократии: создать выборное правительство Еврозоны. А Шойбле (министр финансов ФРГ. – Ред.) мечтает о правительстве технократов. Британия в дискуссии не участвует, поскольку вне Еврозоны.

Это особенность Британии: словно Ла-Манш отделяет ее от дел ЕС. Журнал The Economist не склонен огульно ругать Брюссель (мол, чиновники самозванцы), а ищет недоработки в самом Королевстве. Что в итоге? Британцы игнорируют европейские выборы. То же по-своему делают элиты: в 1980-м среди еврократов 13% британцев, сейчас – 5%. Наконец, в Европейском комитете в Вестминстере часто нет кворума. Конечно, ЕС не совершенен, но бойкот или выход из него – не лучший способ сделать Европу лучше.

Пока британцы критикуют пугало ЕС. Тот же The Economist публикует карикатуру: Кэмерон и Осборн (министр финансов. – Ред.) палят из танков по соломенному чучелу.

Экономика

Политику ЕС в экономике критикуют все – правые и левые.

Правые, в т. ч. UKIP (Партия независимости Соединенного Королевства. – Ред.), против госрегулирования. Британия – родина таких понятий, как «невидимая рука рынка», «государство – ночной сторож». Это ментальность островитян. Вместо этого ЕС навязывает госрасходы в 45% ВВП. Пора идти на выучку к азиатам. К примеру, Сингапур – торговая нация, большой финансовый сектор и госрасходы 14,5% ВВП.

Левые, в т. ч. некоторые лейбористы, клянут ЕС за неолиберализм, отказ от социалистических институтов. Это тоже в английской традиции: вспомним, фабианский социализм. В начале XX века левые интеллектуалы верили: без постепенного лечения социальных язв с помощью государства общество погибнет. А фантаст Уэллс даже написал «Машину времени», где одичавшие рабочие ловят на завтрак отупевших капиталистов.

Правые и левые как будто говорят о двух разных Британиях. Но сходятся в одном: нужно вернуть суверенитет.

Суверенитет – то, что стоит в повестке дня. Вне крайностей это требование формулирует Кэмерон в письме Туску: Британия хочет не «более тесного союза», а прав в экономике, в конкурентоспособности. Однако, как считает The Economist, тезис Кэмерона – тоже маргинальный.

Те, кто требуют «больше прав в экономике», живут в утопии. Они не понимают, что отказ от правил ЕС закроет для Британии общий рынок. А это катастрофа. Правила ЕС соблюдают даже не члены ЕС. К примеру, Норвегия, не будучи в союзе, вносит взносы в бюджет ЕС, в размере 90% от аналогичных взносов Британии. То есть платит практически столько же, а права голоса не имеет. Королевство, выйдя из ЕС, будет в том же положении.

Между тем сейчас Британия достаточно самостоятельна. Не будучи в Еврозоне, она сама определяет учетную ставку, контролирует печатный станок. Что касается госрасходов, то газета The Guardian сомневается в вине ЕС. «Союз, – пишет издание, – достаточно гибок, в нем уживается рыночная Словакия с минимумом государства и бюрократическая Франция, с 57% госрасходов в ВВП, огромным госсектором».

Мигранты

Мигранты – это два потока: граждане ЕС и беженцы из Сирии. Первая проблема – старая, вторая – новая.

ЕС – это четыре свободы: движение товаров, услуг, капиталов, людей. Всеми свободами пользуется Британия: к примеру, Лондон – крупный финансовый центр. Но правые хотят, оставив все выгодное, изъять одно «невыгодное» – свободный въезд в Британию граждан ЕС, прежде всего из Восточной Европы. В формулировке Кэмерона это звучит так: «Усилить контроль над свободой передвижения внутри ЕС». (Написано до терактов в Париже, речь о трудовой миграции. – Ред.)

Понятно, что данное требование – тоже утопия. В одной сказке урожай делят по принципу «мне – вершки, тебе – корешки», причем хитрый медведь оказывается в дураках – у свеклы выбирает вершки, а у пшеницы – корешки. То же делает Британия: я еду – можно, ко мне – нельзя. Тогда никто ни к кому не едет, а вместе с тем исчезают оставшиеся три свободы. В этом случае, как пишет The Financial Times, гибель Лондона как финансового центра будет предрешена.

Впрочем, на практике выход из ЕС не освободит Британию от «четырех свобод». Если Британия захочет (а она захочет) сохранить доступ на общий рынок, то будет вынуждена мириться со свободой передвижения. То есть вновь Лондон теряет права, но не обязанности.

Беженцы из Сирии стоят особняком. Тут Британия без всякого выхода из ЕС удачно воспользовалась природной преградой, Ла-Маншем. В Foreign Policy воздают должное находчивости Кэмерона: Британия примет 20 тысяч беженцев до 2020-го, а Швеция – 200 тысяч в этом году. Лондону грех жаловаться.

Внешняя политика

Внешняя политика – то, в чем Кэмерон проявляет широту взгляда: членство в ЕС – условие национальной безопасности Британии. Вне ЕС Королевство вряд ли эффективно ответило бы на вызовы, к примеру, на реваншистские потуги России.

Это позиция премьера. Но есть другие мнения.

Теракты в Париже вносят коррективы, у правых появляются шансы. Поэтому дадим слово лидеру UKIP Найджелу Фараджу. «Будь у нас суверенитет, – уверен он, – мы бы не воевали в Афганистане, Ливии, Ираке (мы не знаем, что там происходит), а вот Фолклендские острова, туда бы я сам пошел». В этом есть что-то от британского реваншизма.

Выводы

Британия не может выйти из Евросоюза, пока он существует. Иначе ей придется по-прежнему соблюдать нормы общего рынка, но без права голоса. Крах же ЕС несколько преувеличен. Другое дело – дискуссия о реформе ЕС. Эта дискуссия идет давно, в основном в еврозоне. Теперь письмо Кэмерона вводит в спор Британию, что хорошо: трем крупнейшим экономикам Европы – Германии, Британии, Франции – пора начать разговор.