Классический мир, где господствует долг, – это кладовая примеров того, как надо и как не надо делать. Демократия в США – смотри и повторяй. Донецк, Ракка, Пхеньян – смотри и никогда так не делай, а лучше вообще не имей дела с «еретиками».

Разметка территории на свою и чужую обычное дело. В СССР косо смотрели на каждого, кто бывал за границей. Но радовались, если какой-то западный писатель приезжал в Москву: ура, наша очередная победа. В этой логике работают оба сегодняшних оппонента – Россия и Украина. Где-то с месяц назад в «Новой газете», оппозиционном российском издании, публикуют материал: журналист из Сибири сфотографировался на Майдане и разместил фото в соцсети, из-за чего местные уголовные авторитеты грозят его «урыть». Снюхался с бандеровцами, гад. Бедолага изумлен: я ничего не писал оттуда, за что? А неделю назад уже украинский сайт «Миротворец» придает гласности имена журналистов, побывавших в «ДНР» с разрешения тамошних властей. Тоже речь не о текстах, а о факте нахождения на земле врага. Две истории, отражаясь друг в друге, создают видимость нормы: у всех так. Если бы не одно «но»: на Западе иначе.

Немецкий журналист Юрген Тоденхофер едет в ИГИЛ, берет интервью у вожаков террористов. А до того получает заверение воинов ислама: езжай смело, голову не отрежем. Но его в измене не винят, хотя тексты у Тоденхофера охо-хо: по мнению журналиста, вина за «халифат» на Буше, так как смерть женщин и детей под американскими бомбами подвигла мужчин к мести.

Отсюда первый факт: восприятие одного и того же у нас и на Западе разное. А почему? Украина, а равно Россия, верит в силу пропаганды. Послушать наших аналитиков — все беды в будущих ОРДЛО начались с российского ТВ. А в России? Что ж, там тоже верят в чудодейственную силу Дмитрия Киселева и заодно в то, что украинцы вышли на Майдан, оболваненные западной пропагандой. Ничего не настораживает?

Впрочем, пропаганда не существует в информационном пространстве, разбитом на тысячи фрагментов. Там пропаганда мертва. Калейдоскоп – то, что не дает зрителю ни на чем-то сосредоточиться, ни во что-то поверить. Хорошо это или плохо?

По обстановке. Плохо, когда зритель не может прочувствовать боль воина АТО из-за того, что через миг картинка меняется на рекламу корма для кошек. У вас на глаза навернулись слезы, а отчего? На экране киска ест сочную телятину под каким-то там соусом. Фрагментарность бьет по патриотизму сильнее «киселевщины». Любой пропагандист верит (или делает вид) в существование неких ценностей, с его подачи зритель живет в мире добра и зла, с жаждой борьбы за добро. Никто не зовет служить злу. Поэтому веру в «русский мир» не трудно разрушить: покажи, что их добро — на деле зло, и нет той веры. Это как в сказке Андерсена «Галоши счастья», где один советник юстиции без устали нахваливает старые, добрые времена короля Ганса, пока — спасибо галошам — не оказался по колено в грязи на средневековой улочке, во времена того самого Ганса. Фрагментарность — дело другое, в ней все ценности де-факто подвергнуты отрицанию, верить во что-то по определению глупо.

Плохо, хорошо ли – смерть пропаганды свершившийся факт, объективная реальность. Без ведома экспертов фрагментарность побеждает пропаганду в умах украинцев.

Ударим съездом по санкциям: как выживает режим в КНДР

Например, из двух материалов – о праймериз в США или об очередной кровожадной выходке Ким Чен Ына – второй будет в разы популярнее. Во времена классики это повод задуматься, забить тревогу: неужели наш читатель дрейфует в сторону Пхеньяна, предает демократию. Нет, просто зритель свободного мира любит заглядывать в щели «железного занавеса». Любопытство к «зоне» — к тому, что не похоже на наш мир, — объединяет украинца, немца, американца. Тысячи людей смотрят видео «Женщина снимает Ракку скрытой камерой». А на видео обычный пасмурный день, пустая улица, пара мужиков у машины. То же с Пхеньяном. В КНДР то, в КНДР это – спешат поведать все мировые СМИ. У нас же в нагрузку к мировым «зонам отчуждения» есть своя – ОРДЛО. Пусть на мировом рынке раскручена меньше, не сравнить с Раккой, но для домашнего пользования в самый раз.

Новость из-за «железного занавеса» развлекает, бывает комедией или триллером. Казак-боевик по кличке Бабай или Ким Чен Ын – комедия. А женщина, снимающая Раку, – триллер: пусть на видео ничего не происходит, но зритель с замиранием сердца ждет чего-то жуткого, вот-вот, сейчас. Ради этого предвкушения он смотрит видео. Не зря все мировые СМИ подчеркивают: женщина действует в тайне, рискует головой. А когда с разрешения, то в безопасности оба – зритель и журналист. Это уже случай Юргена Тоденхофера, его репортаж интересный, но нервы так не щекочет.

Зритель ищет «прикол». А вот чтобы подвергнуться воспитанию, нужно разделять просветительские иллюзии воспитателя. А зритель этих иллюзий не имеет, его цель получить компенсацию после монотонного, но изматывающего дня. А журналист в новых реалиях, зависит от зрителя, а не от государства, и поэтому должен «прикол» найти хоть у черта на рогах.