— Вы член Совета политпартии «Воля» и недавно она объединилась с политической партией Михаила Саакашвили «Рух новых сил». Каким образом это происходило?
С Михаилом Саакашвили мы встретились где-то год назад.
— То есть инициатива исходила от Михаила Саакашвили?
— Да. Сначала он хотел пообщаться, понять, что за люди в партии «Воля». Мы встретились в Киеве, а затем была очень длительная пауза. Мы работали, отстаивали те идеологические вещи, ради которых объединились.
Уже в этом году мы начали теснее общаться, говорить о том, что Украина требует объединения всех демократических реформаторских проукраинских молодых сил, которые сегодня разбросаны. То есть сначала мы выясняли, о каких силах вообще можно говорить, кого можно к ним отнести.
«Воля» и «Рух новых сил» — каждые со своей стороны называли одни и те же силы, движения, отдельных людей. Это «Демальянс», «Рух новых сил», «Воля», «Хвыля», «Гражданская позиция» Гриценко. Это могли также быть правоцентристские политические силы. Такие, которые, как и партия «Воля», выступают за либеральную экономику, сильное государство. Мы выступаем за ценность человека в основе любого государственного устройства. Мы выступаем за проевропейский путь развития. Для нас это не просто лозунг, а образ жизни. То, к чему стремимся.
Когда мы начали говорить с Михаилом Саакашвили на эту тему, то 95% наших идеологических позиций совпали. Затем мы начали говорить о том, каким видим наше объединение, как узкое, закрытое между собой, или открытое. Мы видим его открытым. Считаем, что не хотим разбрасывать хороших людей, силы в политикуме, являющимся постсоветским, коррумпированным. Кому-то, может, и выгодно, чтобы силы были разбросаны. Они ценностно подобны, однако разрывают избирателей между собой.
— Вы говорили о теоретическом объединения, мы видим обсуждения, но его почему-то нет. Есть ли у вас план действий? С кем еще вы реально собираетесь объединяться?
— Этот процесс не может состояться по желанию только какой-то одной из сторон. Это может произойти после выяснения огромного количества вопросов внутри команд и с партнерами.
Потому что это должна быть сильная команда, которая станет реальной альтернативой действующей политической элите. Не только для того, чтобы побеждать, а чтобы брать на себя ответственность за реформы и программные принципы.
Когда мы говорим об объединении, оно не является чем-то формальным. Это важный процесс, в котором все четко должны понимать, ради чего они объединяются, что в результате хотят получить.
Я бы не говорил, что объединялись, объединялись, но не объединились. Это процесс, в котором мы сделали первый шаг. Мы готовы ко второму, третьему. Но хорошо, что уже сейчас мы знаем о чувствительных моментах в дальнейшем процессе.
— Вы говорили о 95% общего видения с Михаилом Саакашвили. Разногласия у вас есть?
— Скорее, речь идет не о разногласиях, а о том, что у одной команды какие-то вопросы более тщательно проработаны, а в какой-то — менее.
Например, мы говорим о нашем отношении к приватизации и государственному имуществу. Мы, как и команда Саакашвили, выступаем за то, чтобы в конечном итоге было меньше государственных предприятий, а в частной собственности, являющейся эффективной, — как можно больше. Мы очень подробно рассмотрели, как сделать поэтапно все так, чтобы из государственной собственности ничего не было украдено, чтобы привлечь реального инвестора.
— Но Саакашвили требует того же самого.
— Да. Но когда мы начали оценивать по каждой позиции наш план действия и их заявленные позиции, наши, порой, оказались более детальными и более расписанными по тактике.
Например, мы считаем, что приватизировать предприятия нужно тогда, когда рост экономики составляет 7-10%. Тогда высокая привлекательность и хорошая цена. Мало того, мы считаем, что надо делать ту процедуру, которая предусмотрена при выходе любых предприятий на IPO. Это международные фондовые биржи, когда аудит делается по международным стандартам и результаты понятны международным игрокам.
В Украине же действует Фонд госимущества, который по своим стандартам выставляет что-то на приватизацию. Но они отличаются от стандартов на международных фондовых биржах. В Фонд не идут те предприниматели и инвесторы, которые могут работать на любых международных площадках.
Итак, когда мы говорим о 5% разницы, то базовых принципиальных разногласий не существует, но в некоторых вопросах наш план подробнее проработан.
— Дело в том, что до выборов политсилы часто вместе, но когда входят в парламент, объединения распадаются.
Алексей Новиков о бизнес-интересах чиновников и защите киевских парков (видео)— Да, у нас был опыт объединения и мы знаем, что бывает, когда к нему ведут неискренние намерения. Но я убежден, что «Воля» и команда Саакашвили имеют одни и те же цели. Это первое.
Второе. Я убежден, что спекуляции вокруг Саакашвили или его коллеги Сакварелидзе некорректны, потому что они не могут быть народными депутатами. Но они видят потенциал изменений, которые можно сделать в Украине. Путешествуя, агитируя, мы все понимаем, сколько людей на самом деле хотят этих изменений. Видим, сколько людей разочарованы в действующей власти и ждут альтернативу, которая может осуществить изменения. Саакашвили такие изменения сделал в Грузии, имея власть и политическую волю.
Поэтому когда мы говорим о том, что мы объединили, то это опыт с большим количеством молодых сильных людей, которые, не испорчены старой политикой, демонстрируют позитивные шаги.
— А с молодыми политиками, которые пришли в ВР, или с молодыми политсилами, например, «Самопомиччю», вы бы объединились?
— В ВР пришли выборочно хорошие люди. Но система, по которой они пришли, — старая, насквозь заангажирована прежней коррупцией и сформирована за счет старого олигархата. В парламенте нет ни одной партии, к которой бы не приложил руку определенный олигарх.
Мы участвовали в выборах, знаем, сколько это стоит. Знаем, что никто не показывает реальные расходы на выборы. Знаем, что на прошлых парламентских выборах политсилы потратили $0,5 млрд. Если вы посмотрите на их официальные отчеты, вам захочется плакать, потому что там совсем иные цифры. Они в 10-15 раз меньше.
Поэтому когда мы говорим о фракциях в парламенте, с которыми можно было бы объединиться, то это очень опасная вещь. К сожалению, решение принимают не те люди, которые находятся на фасаде, а те, которые прячутся за ширмой.
Что касается выборов, то мы говорим — давайте поменяем правила. Сделаем открытые партийные списки.
— Почему до сих пор этого не произошло?
— Потому что нет желания у президента, у Арсения Яценюка. Нет желания терять власть. Им выгоднее иметь мажоритарную систему, иметь возможность скупить голоса.
— Мы обречены на эту систему? Как вы ее будете ломать?
— Мы не обречены, если будем двигаться теми шагами, которые делаем сегодня. Первый — мы объединились. Второй — мы приглашаем к объединению другие демократические силы.
— А что касается «Самопомочи»? Вы не ответили.
Карл Волох о тяжелой теме для Суда ООН и успехе люстрации (видео)— Да, ее также приглашаем.
— Кстати, вы еще общаетесь с Егором Соболевым?
— Я с ним не только общаюсь, я с ним работаю. У нас не было ни одного конфликта. У него было желание выйти из партии «Воля» и получить хорошие должности в партии «Самопомич».
— Но Соболев писал, что вы мошенник.
— Тогда, вместо того, чтобы культурно выйти из партии «Воля», он создал дымовую завесу, дабы оправдать переход в партию «Самопомощь».
Те, кто оставил «Волю», получили высокие должности в парламенте, а те, кто остался — мелкие. Поэтому я понимаю политическую целесообразность Егора, владельцев «Самопомочи», ее вождей по разрушению партии «Воля». Но когда мы объединялись с господином Садовым, мы говорили: «Мы разные. Вы — вождистская партия, а мы — партия, которая строится по другим стандартам. По тем, по которым построены все американские партии».
— Но и «Гражданская позиция» закреплена за Гриценко.
— Это одна из тем переговоров. Либо мы формируем по одному принципу движение, партии, которые объединяются, имеют одно видение. Разные видения будут помехой.
У нас нет вождя. Несмотря на то, что у Гриценко единолидерская партия, я считаю, что он с нашим концептом согласен. Сегодня у Украины большие риски буксовать и деградировать. Это важнее персональных амбиций.
— К каким выборам вы готовитесь: к внеочередным или к выборам-2019?
— Мы готовимся к тому, чтобы продемонстрировать обществу, что способны объединиться для любых выборов. Чтобы сказать людям: «Вот та сила, которая способна вытащить страну из этой пропасти».
