В начале недели полиция шведского Эстерсунда, небольшого 50-тысячного города на севере страны, попросила женщин не ходить по улицам в одиночку в темное время. Правоохранители так отреагировали на серию нападений – менее чем три недели зафиксировано девять таких случаев. Реакция в отношении главы полиции города Стефена Йеранда не была поощряющей. Мэр Эстерсунда Анн-Софи Андерссон сказала, что такой совет просто невыполним. Известный ТВ-криминолог Лейф Перссон также счел рекомендации полицейских «необычайно глупыми».
Мигранты и преступность
Поводом для заявлений стал инцидент в выходные, когда выскочивший из своего автомобиля мужчина напал на женщину, угрожая зарезать и изнасиловать ее. В полиции говорят о разгуле насилия в отношении женщин и советуют организовывать групповые поездки или прогулки.
Эта тема стала едва ли не главной в Швеции в 2016 году. В январе стало известно, что полиция умолчала о ряде нападений, которые мигранты совершили на большом столичном музыкальном фестивале летом. Некоторые из полсотни подозреваемых молодых мужчин, преимущественно афганцев, были арестованы. Один из старших офицеров полиции оправдал правоохранительные органы тем, что они не хотели сыграть на руку оппозиционной правопопулистской партии «Демократы Швеции», которая играет на антииммигрантских настроениях. Позже, в конце января, было убийство социальной работницы центра для несовершеннолетних мигрантов под Гетеборгом – ее зарезал 15-летний сомалиец. За ним последовали и другие преступления со стороны мигрантов.
В случае с фестивалем имеем два факта. Первый – сексуальное насилие. Второй – цензура в правоохранительных органах. Это очевидно напоминает немецкий Кельн, где в новогоднюю ночь женщины подвергались сексуальной агрессии со стороны мужчин-мигрантов, а затем под раздачу за молчанку попало правительство, полиция, пресса.
Границы мультикультурализма: как Кельн меняет Германию
Как пишет газета Expressen, женщины боятся «вспышки насилия», которая охватила Швецию «от Сконе на юге до Ямтланда на севере». Тем не менее опасность может быть преувеличена. Если верить шведскому The Local, менее 1% полицейских вызовов в Швеции за период с октября по январь связаны с беженцами. Всего на тот момент накопилось 5 тыс. таких инцидентов при общем количестве зарегистрированных свыше 500 тыс. Но после убийства социальной работницы Министерство внутренних дел пообещало увеличить штат правоохранительных органов.
Чиновник из Стокгольма, который занимается упомянутым фестивалем, признался, что для них резкий рост насилия в 2014 году стал неожиданностью: «Когда мы получили первые намеки о происходящем, мы не думали, что это могло быть правдой». Шведы постепенно привыкают к новой культурной реальности. В силах ли они что-то изменить?
Они действуют вместо государства
Особенно агрессивная реакция в отношении мигрантов вспыхнула после убийства социальной работницы в январе. Тогда около сотни неонацистов и футбольных хулиганов c закрытыми лицами нападали в центре Стокгольма на темнокожих, неэтнических шведов. А их главной целью стали одинокие малолетние мигранты. В листовках, которые раздавала агрессивная молодежь (причем не только шведская – в МВД сообщили о польских неонацистах), содержались призывы разыскивать детей и расправляться с ними. Так они берут власть в свои руки. Этой «гражданской гвардии» удалось устроить поджоги центров размещения мигрантов и ультраправые демонстрации на несколько сотен человек.
Вигиланты – то есть вершители «справедливого суда» на манер ку-клукс-клана или Эскадронов смерти – становятся новым трендом в Швеции. Пока полиция борется с ними как может и привыкает к новым нормам. «Мы должны составить себе картину случившегося: что именно произошло и кто что делал. Понять, было ли это единичным случаем или это начало тренда, «новой моды», – говорит представитель полиции. Но такие патрули появляются не только в Швеции. В прошлом году в Финляндии создали движение «Солдаты Одина», которое позже распространилось и на Норвегию.
Коллективная ответственность и безнаказанность
В конце января Интерпол сообщил, что около 10 тыс. несовершеннолетних мигрантов исчезли во время кризиса беженцев в Европе. Большинство из них, скорее всего, попадает в руки преступных группировок. По словам профессора парижского Института криминологии и анализа современных криминальных угроз Стефана Кере, мигранты первоначально попадают под влияние контрабандистов, зачастую той же национальности: афганцами занимаются афганцы, а сомалийцами – сомалийцы. В пути контрабандистские группировки охотно прибегают к принудительной эксплуатации прибывших, потому что не только перевозят людей, но и обеспечивают их поддельными документами. Затем продолжают требовать деньги по прибытии. Практически то же можно сказать и об ОПГ, которые используют мигрантов для работы в различных сферах – от сельского хозяйства и мастерских до проституции, сутенерства и попрошайничества.
Беженцы не знают законов новой страны. Они соглашаются на помощь «посредников» в поиске работы и сборе бумаг, потому что не верят чиновникам в Европе так же, как не верили у себя дома. «Они считают, что чиновники в Западной Европе — такие же коррупционеры, как и у них на родине, и что без посредников статус беженца им не получить. Если у них нет денег, они берут у местной мафии долг, которая заставляет их его отрабатывать», – рассказывает в интервью Atlantico преподаватель Университета Лион-2, директор исследовательской группы по Средиземноморью и Ближнему Востоку Фабрис Баланш.
Правительства не могут разорвать эту цепочку. Миграционные службы зачастую работают медленно, и во время большого наплыва соискатели убежища начинают искать обходные пути остаться в стране. Так мафиозные кланы разрастаются и разрастаются, а вера в добрых и честных беженцев постепенно улетучивается. Слово «мигрант» со временем становится синонимом преступника. Если взглянуть на Кельн или на подобные случаи в Швеции и других странах, европейцы не хотели, чтобы это помешало политике открытых дверей. Мигранты стали «коллективно безнаказанными». Но теперь нежелающие принимать беженцев хотят всеобщей ответственности.
Добрая Швеция и конец наивности
Европейский гуманизм: как беженцы уничтожают то, чего не было
Швеция разместила у себя больше беженцев в пересчете на одного гражданина, чем любое другое европейское государство – 160 тыс. в 2015 году при 10-миллионном населении. Осенью, когда в Швецию прибывало больше всего беженцев (до 10 тыс. в неделю), страна начала испытывать трудности с размещением прибывающих. В некоторых городах, как Мальме, места просто-напросто закончились. Но миграционная служба разрешала оставаться, если беженцам удастся найти жилье своими силами. Шведы гордились своим великодушием. А соискатели активно им пользовались.
Чтобы понять, почему именно Швеция стала наиболее гостеприимной страной, историки возвращаются к прошлому. Во время Второй мировой в страну приезжали датские евреи и норвежцы, спасаясь от вермахта, занявшего их страны. Также прибывали жители стран Прибалтики. Позже страна перешла к формату социал-демократического государства, обеспечивая иностранцев такими же социальными льготами, как и шведов. В 1980-х Швеция принимала иракцев, курдов, сомалийцев и эритрейцев. Десятилетием позже – боснийцев.
Лиза Пеллинг из стокгольмского аналитического центра Arena Group говорит Foreign Policy, что боснийцев шведы очень неохотно принимали. Во-первых, потому что те бежали из охваченной войной страны. Во-вторых, из-за плачевного состояния экономики. Но сейчас боснийцы успешно интегрированы, стали средним классом. Мусульманка Аида Хаджиалич занимает сейчас пост министра старшей ступени общеобразовательной школы [т. е. гимназии] и образования для взрослых. По собственному признанию, Пеллинг думала, что сирийцы, иракцы и другие ассимилируются так же. Но последние поколения беженцев из таких неблагополучных стран, как Сомали, все хуже интегрируются в шведский рынок труда. По словам экономиста Тино Санандаджи, на данный момент трудоустроена только половина иммигрантов из незападных стран. 60% всех соцвыплат идут на иммигрантов. Чего ожидать от приезда подростков-афганцев, которые были рождены уже во время войны?
Как пишет в своем материале Джеймс Трауб из Foreign Policy, осенью миграционная служба максимально упростила процедуру и уже не интересовалась биографией, спрашивая лишь имя, дату рождения, страну происхождения. Процесс рассмотрения прошений об убежище из-за большого наплыва может занять уже не пару недель, а год или более. На это время Миграционное агентство обязано предоставить жилье нуждающимся в нем, финансовую и медицинскую помощь.
Европа подводит Меркель, или Что будет с Шенгеном
Заявления сирийцев утверждаются автоматически из-за ситуации в стране. Позитивный ответ зачастую получают иракцы и афганцы. Особые права по шведскому законодательству имеют несовершеннолетние без родителей – их берет под крыло служба соцобеспечения. Поэтому прибывающие без документов часто называют не свой возраст, надеясь попасть в эту категорию. В отличие от служб в соседней Дании, шведское миграционное агентство не проводит экспертизу, а верит на слово.
Еще осенью глава МИД Маргот Вальстрем сказала, что подход других стран ЕС заведет Швецию в могилу. В итоге Стокгольм не выдержал и в начале января ввел контроль на границе с Данией. В тот же день закрыл свою границу с Германией и Копенгаген. Теперь Швеция принимает только тех, кто прибывает напрямую из Турции, Иордании и Ливана. Они должны или получить разрешение от ООН, или прилететь самолетом. Экономическим мигрантам, чьи государства считаются безопасными, отказывают. Но из страны их никто пока не выгонял. Так мигранты становятся нелегалами. В январе министр внутренних дел Швеции Андерс Игеман сказал, что в стране смогут остаться чуть более половины нынешних просителей убежища. Остальные будут обязаны покинуть Швецию. Опыт показывает, что с этим могут возникнуть серьезные трудности из-за нежелания стран принимать своих граждан обратно.
Каким бы похвальным ни было отношение Швеции к прибывающим, Стокгольм рисковал потерять возможность интегрировать хотя бы тех беженцев, которые готовы ассимилироваться. И поссорить шведов с гостями и собственным правительством. Согласно опросу Ведомства гражданской обороны (MSB), проведенному осенью (то есть до закрытия границы) и обнародованному в январе, Швецию 89% граждан по-прежнему считают хорошей страной для жизни. Но уже целых 54% не верят в ее светлое будущее. В 2014 году 40% говорили, что иммиграция навредит Швеции. Теперь таких ровно половина. Вопрос беженцев расколол Швецию, как и другие страны Западной Европы.
