«Кремлевская клептократия видит в освоении Арктики еще один способ отмывания денег»

Politeka: Как известно, сейчас РФ активно строит военные базы на Севере. Где та красная линия, которую страны ЕС, США и Канада не позволят перейти России?

М. Гончар: Они уже много красных линий позволили пересечь России. Поэтому она и движется дальше, в том числе, и в Арктике. Именно Россия сейчас доминирует в этом регионе. Один из основных показателей возможности той или страны – ледокольный флот. По данным американской береговой охраны, Россия имеет 37 ледоколов плюс 4 – в постройке, а еще 8 планируются к закладке. Российские данные более скромные – 26 ледоколов, из них 6 – атомных. Для сравнения, у США – 5 ледоколов плюс 1 планируется, у Канады – 6 ледоколов плюс 1 планируется. Кстати, 4 новых дизель-электрических ледокола заказало Министерство обороны РФ. Это судна проекта 21180 специально сконструированные для нужд ВМФ.

Кремлевская клептократия видит в освоении Арктики еще один способ легализации вывода денежных средств в частные карманы кооператива «Озеро» (среди учредителей дачного потребительского кооператива на Карельском перешейке, основанного в 1995 году, – Владимир Путин, помощник президента РФ Андрей Фурсенко, президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин – РЕД.) через дорогостоящие проекты государственных корпораций, предусматривающие соответствующие суммы откатов. Поэтому в России до 2020 года появятся 3 новых самых мощных и самых дорогих в постройке атомных ледокола. Предполагается, что до 2030 года должно быть построено еще порядка 10 новых ледоколов различных классов.

Politeka: Как известно, Конвенция ООН по морскому праву является основным инструментом легитимизации деятельности в морских и океанических водах. Была ли ошибкой ее ратификация? И почему Вашингтон отказался подписывать документ?

М. Гончар: Подписание и ратификация Конвенции ООН по морскому праву 1982 года – это закономерный процесс. Раньше или позже такой документ должен был появиться. Что касается Арктики и позиции США по нератификации Конвенции, то это можно рассматривать скорее как позитив. Дело в том, что США – единственные из арктических стран, которые не ратифицировали ее. Как только они ее ратифицируют, то центральная зона Арктики – все, что дальше 200-350 миль от базовой линии отсчета ширины национальных территориальных вод – получит статус «общего наследия человечества». Это означает, что любое государство получает право на разработку этой условно ничейной и принадлежащей всем сразу зоны, что чревато серьезными экологическими рисками для весьма уязвимой арктической среды. Понятно, что самый главный претендент, которого опасаются США – это Китай, который в последние годы открыто демонстрирует арктические амбиции. США таким образом сдерживают глобальную арктическую экспансию неарктических стран, что в данном случае является несомненным позитивом для экологии. Кстати, Россия тоже против интернационализации и глобализации Арктики. Но у нее другие мотивы – единолично доминировать в этом регионе.

Politeka: Каков риск, что Россия решит принять какие-либо действия для усиления контроля в регионе? Или это только пиар?

М. Гончар: Нет, это не только пиар. Россия уже расконсервировала и восстанавливает старые советские базы в Арктике, создает дополнительную военную инфраструктуру. Россия может при определенных обстоятельствах совершить достаточно радикальные действия в Евро-Арктической зоне. Например, оккупировать архипелаг Шпицберген. Больших сил для его захвата и удержания не надобно, но он имеет большое значение с точки зрения контроля над западным сектором Арктики. Шпицберген формально территория Норвегии, но имеет специальный статус. Он демилитаризован согласно Шпицбергенского трактата 1920 года. Страны-подписанты, а их с полсотни на сегодня, имеют право на ведение экономической деятельности на архипелаге. Правда, пользуются этим только Норвегия и Россия, совсем немного Польша и Китай. СССР вел активную экономическую деятельность на Шпицбергене, в частности, по добыче угля. По инерции она продолжалась и после распада Союза до 1995 года. Примечательно, что до 1995 года численность россиян превышала численность норвежцев на архипелаге.

Но суть не только в традиционном российском присутствии на Шпицбергене, которое может, исходя из нынешней экспансионистской политики Кремля, послужить оправданием акции «Грумант наш». Грумант – поморское название архипелага. В России считают, что русские поморы начали хозяйственное освоение островов во второй половине XVI века, то есть еще до открытия архипелага голландцем Виллемом Баренцем. Русские, мол, безраздельно господствовали на Шпицбергене до первой четверти XIX века, а потом их постепенно вытеснили оттуда норвежцы, британцы и прочие.

Важным моментом является и то, что на Шпицбергене создано и практически заполнено так называемое Хранилище судного дня – всемирный банк-семенохранилище, заложенное в 2006 году под эгидой ООН для сохранения посадочного материала всех сельскохозяйственных растений, существующих в мире. Предназначение такого хранилища — не допустить гибели семян в результате возможных глобальных нерукотворных и рукотворных катастроф – падение астероида, ядерная война, глобальное потепление. Хранилище находится на 120-метровой глубине, но на высоте 130 м над уровнем моря в поселке Лонгйир. Так вот, для России, как страны, не только имеющей ядерное оружие, но и грозящей Западу его применить, контроль над таким хранилищем означает ее преимущественное положение в мире после массированного обмена ядерными ударами, в мире после «ядерной зимы». Поэтому, захват Шпицбергена будет означать, что Кремль готов на сценарий ядерного апокалипсиса. Разумеется, РФ нужно бряцание оружием, чтобы никого не подпустить и в этот регион.

Politeka: Когда началось это противостояние? И почему градус пошел на повышение именно сейчас? Запад понял, что Россия на самом деле представляет угрозу в регионе? Или все дело в глобальном потеплении?

М. Гончар: Это началось не сегодня. 2001 год можно условно обозначить как точку отсчета. 10 декабря РФ подала заявку в ООН о признании того, что подводный хребет Ломоносова является продолжением Сибирской континентальной платформы. Это, в соответствии с международным морским правом, позволит считать огромную часть дна Арктического океана частью российского континентального шельфа. Примерно 1,2 млн квадратных километров, которые образуют согласно конвенции по морскому праву зону общего наследия человечества, Россия считает ей принадлежащей территорией. По площади это равно территориям Италии, Франции и Германии вместе взятым.

В случае признания этого на уровне ООН, РФ рассчитывает получить эксклюзивное право разрабатывать полезные ископаемые. По некоторым оценкам, там сосредоточено около 22%-25% мировых запасов углеводородов.

Другие арктические страны, разумеется, не согласны с таким подходом. Россия, чтобы утвердить свое преимущественное право, организовала «сбор доказательств». Наверное, многие хорошо помнят, как в 2007 году на Северном полюсе на дне Ледовитого океана на глубине 4261 метр был установлен титановый флажок России. Кроме подводного шоу, полярная экспедиция Артура Чилингарова бодро отрапортовала, что «20 сентября получены предварительные данные анализа модели земной коры по профилю «Арктика-2007», которые позволяют подтвердить тот факт, что структура коры хребта Ломоносова соответствует мировым аналогам континентальной коры, а значит, является частью прилегающего континентального шельфа Российской Федерации». В Дании считают, что Северный полюс находится на континентальном шельфе Гренландии, автономной заморской территории Королевства. Рабочая группа в датской миссии при ООН представила соответствующие доказательства. Канада считает, что трансарктический хребет Ломоносова начинается с американского материка и вовсе не является продолжением Сибирской платформы.

По мере появления разного рода доказательств в пользу того или иного статуса общего наследия человечества обстановка в Арктике накаляется. Глобальное потепление тоже имеет свое воздействие. Открываются большие водные пространства, расширяющие сроки навигации через Северный морской путь, который Россия тоже считает своим. Китай все более активен в Арктике.

На Западе только сейчас, когда стали свидетелями гибридной агрессии России против Украины, начинают ощущать смутное беспокойство по поводу российского поведения в Арктике.

Politeka: По уверениям специалистов, основные залежи углеводородов находятся на шельфе арктических стран, а не в нейтральных водах. Так что же тогда является главным интересом: другие полезные ископаемые, транспортные пути или возможность рыболовного промысла? Или владение ради владения?

М. Гончар: Арктику еще надлежит как следует разведать. То, что есть на сегодня – это оценочные данные. В целом, по оценкам журнала Science, под льдами Арктики находится 83 млрд баррелей нефти и 1550 трлн. кубометров газа. Кроме того, есть запасы олова, марганца, золота, никеля, свинца, платины. Действительно, залежи в большей мере сосредоточены на шельфе. Он разведан лучше по сравнению с другими океаническими зонами, что вполне естественно. Но вопрос коммерческой добычи арктических полезных ископаемых далеко не так однозначен, как может казаться. Особенно, если речь идет о добыче нефти и газового конденсата. Яркий пример – Штокмановское месторождение в Баренцевом море. Россия еще в 90-ые годы грозилась начать разработку Штокмана. Но спустя четверть века воз и ныне там. Нужны технологии и колоссальные инвестиции, которые приведут к высокой себестоимости добычи и коммерческой невыгодности проекта. Поэтому ресурсы есть, а коммерческой добычи нет.

И это еще не все. Нужна эффективная технология утилизации разливов нефти в ледовых условиях. На сегодня ее просто не существует и вряд ли она появится в ближайшем времени. Если теплые моря могут постепенно справиться с нефтью, разлив которой произошел, например, вследствие инцидента с платформой ВР Deepwater Horizon в Мексиканском заливе в 2010 году, то подобное ЧП для Арктики будет означать катастрофу. В условиях низких температур химические и биохимические процессы, подобные тем, что расщепляют углеводороды в теплых морях, не работают. Поэтому было бы логичным отказаться от разработки арктического шельфа где бы то ни было.

То, чем можно заниматься в Арктике – это рыбный промысел и транспортировка грузов по кратчайшему пути из Восточной Азии в Западную Европу и Восточное побережьем Северной Америки. Разумеется, при условии, что ледовый покров Арктики сократится и навигация станет возможной.

Politeka: Кому этот регион и вправду нужен по экономическим причинам, а кому по стратегическим?

М. Гончар: Я бы не разделял эти позиции, особенно для двух арктических стран-членов НАТО и G7 – США и Канады, имеющих глобальные интересы. Китай, Япония, Южная Корея – неарктические страны, но их интересует и Северный морской путь в Европу, и ресурсы региона, который становится для них стратегически важным, если мы учтем количество их населения, объем экономики и внешней торговли.

Politeka: Кто будет готов вести реальную борьбу за Арктику? И какая расстановка сил?

М. Гончар: Эта борьба уже идет. По сути, формируется три альянса. Первый – американо-канадский, он уже есть. Второй – китайско-исландский, он формируется. Третий – российско-китайский. Последний может возникнуть позже, при условии, что Россия сохранится в ее нынешнем виде. Сейчас Россия не желает пускать Китай в Арктику, но без Китая она не сможет противостоять западному альянсу. ЕС – не игрок. Скорее всего, он тоже прекратит свое существование в его нынешнем виде. Если Россия рухнет, то противостояние в Арктике будет идти между американо-японским альянсом и Китаем, что и так имеет место.

Politeka: Какую роль в этом споре играют Китай и Япония, Швеция, Финляндия и Исландия?

М. Гончар: Китай – Норвегия – Исландия – новый перспективный формат сотрудничества, который формируется в Арктике. Начиная с 5-й китайской полярной экспедиции в 2012 году, когда китайское ледокольное судно прошло через Арктический океан к Исландии и обратно, КНР четко обозначила свои амбиции на долгосрочный период. Как и открытие Суэцкого канала в начале ХХ века, открытие нового морского пути через Арктику будет иметь революционный эффект на мировую торговлю и морские перевозки. Китай рассматривает норвежский порт Киркенес как логистический центр для потоков китайских товаров в Европу, а исландские Рейдар-фьорд на востоке острова, Хваль-фьорд на западе и Эйя-фьорд на севере – для восточного побережья Северной Америки. В 2014 году Китай был включен в Арктический совет в качестве постоянного наблюдателя. У Китая налаживается плодотворное сотрудничество с Исландией и Норвегией. На китайско-исландское сотрудничество весьма ревностно смотрит Россия. Некоторые российские эксперты полагают, что России следовало бы включиться в исландско-китайский диалог, чтобы обеспечить соблюдение Пекином и Рейкьявиком ее исключительных экономических интересов в сфере использования СМП (Северного морского пути – РЕД.).

Япония не является влиятельным игроком в арктическом бассейне, хотя еще в конце 80-х годов стала активно разрабатывать соответствующую программу. Сейчас она пытается действовать, скорее, реактивно в отношении гиперактивного в Арктике Китая. Японию как промышленно высокоразвитую, но лишенную минерального сырья страну интересуют ресурсы Арктики. Прежде всего, углеводородные. Поэтому Япония добилась получения статуса постоянного наблюдателя в Арктическом совете и намеревается войти в добычные проекты в регионе. Япония хотела бы получить статус полноправного члена Арктического совета, но Россия ставит условие: в Токио должны отказаться от претензий на Курильские о-ва. Как и Китай, Япония заинтересована, чтобы Арктика стала общим наследием человечества.

Что касается «околоарктических» стран, таких как Финляндия и Швеция, сыгравших в истории немалую роль в открытиях и освоении Арктики, то их роль видится в качестве своеобразных хабов для масштабных полярных проектов, инициируемых третьими сторонами.

Politeka: Есть ли вероятность конфликта (пусть даже политического) между североатлантическими странами (Данией, Норвегией, США, Канадой)? Какие вы видите пути решения проблемы?

М. Гончар: Есть разница в подходах по поводу разграничения шельфа. Но каждый из них, разумеется, не может удовлетворить все страны. Первый – «секторальный», согласно которому линия раздела морских пространств проходит от точки выхода сухопутной границы на берег строго по меридиану на север. В этом случае в выигрыше была бы Россия, которой бы досталось около 30% Арктики и Канада – около 25%. Во втором подходе за основу берется срединная линия – граница проходит на равном расстоянии от островов архипелага Шпицберген на западе и от островов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа на востоке. Сторонник – Норвегия, которая может тогда получить контроль над большей частью океана. Согласно подходу «равных долей», по 20% получат все пять стран, имеющих континентальный выход в Арктику. Удовлетвориться таким могли бы Дания, Норвегия и США. А вот Россия и Канада хотят большего. Последний подход «общего наследия» не устраивает Россия, которая хотела бы делить Арктику по «секторальному» подходу.

Но разница в подходах не означает, что между арктическими странами-членами НАТО возникнет серьезный конфликт. Ведь они ощутили, откуда для них исходит основная угроза. Особенно после масштабных учений российских вооруженных сил в Арктике в прошлом и этом годах, с высадкой десанта на Земле Франца-Иосифа, в ходе которой отрабатывался сценарий захвата Шпицбергена.

Politeka: По мнению некоторых аналитиков, заявки стран на подводные территории будут рассматривать около 15 лет, и только потом начнется реальная борьба за регион. Чего ожидаете вы?

М. Гончар: Как я уже отметил, эта борьба идет. Учитывая то, как международное право на наших глазах превращается отдельными странами – Россией, прежде всего – в макулатуру, не факт, что все будет происходить так, как это обусловлено процедурой. Я не исключаю того, что Россия, например, в явочном порядке закрепит за собой арктические территории в рамках бывшей советской границы. И вряд ли кто-то из европейцев и американцев пойдет восстанавливать справедливость в Арктике. Тем более что у каждого из арктических государств свое видение такой справедливости.

Россия видит страх и слабость западных лидеров, поэтому действует все более разнуздано. Ни США, ни страны Европы пока не готовы психологически к столкновению с РФ. Даже вне пределов территории, как России, так и стран НАТО. Российская агрессия гибридного типа против Украины тому подтверждение.