Новоиспеченный политик Владимир Зеленский сдержал слово и дал интервью журналисту, которому удалось обыграть шоумена в настольном теннисе

В интервью Владимир Зеленский четко разъяснил свои позиции по запрету на въезд в Украину российским артистам, языковому закону и квотам, возможном роспуске Парламента и оккупированному российскими войсками Донбассу.

Владимир Зеленский

О запрете на въезд в Украину российским артистам

Я понимаю, почему сначала их запретили. Была информационная война, очень сложная. И некоторые российские артисты превратились из артистов, взять того же Пореченкова, Охлобыстина, в политиков. Мало того, поехали на Донбасс, стреляли по нашим пацанам. Это катастрофа.

Я считаю, что к этому вопросу надо подходить избирательно. Эти люди уже не артисты. Им, конечно, не должен быть разрешен въезд в Украину. Но если мы с вами берем Макаревича, мы знакомы очень близко, и много раз встречались, и говорили про Украину. Мы могли выпить с ним по рюмке коньяка.. И как такому человеку, как Макаревич, стыдно за то, что делает Кремль, как мы можем запрещать таким парням въезд? Или там Лия Ахеджакова, талантливая же актриса. Им очень сложно…

»Мне сказали, что я проиграю»: Зеленский о том, как будет менять страну

Да, мы защищаем Украину и говорим, что Россия — агрессор. А им, таким людям как Макаревич и Ахеджакова, еще сложнее, ведь они же там, на территории России, и они говорят, что «РФ — агрессор, как мы могли и забрали Крым, и что на Донбассе происходит, это же позор». Им тоже очень сложно, поэтому к таким людям мы должны быть открыты. Для меня они сегодня большие украинцы. Поэтому я и сказал, что выборочно (запрещать въезд артистам — ред).

О вмешательстве государства в культурную жизнь страны

И в культурную жизнь (вмешиваться), вообще нельзя. Но это не тот случай, о котором я сказал, когда они (артисты) превратились в политиков. Но, в принципе, средства массовой информации должны быть максимально свободными. Единственное, я бы очень мечтал, так как мы с вами одного поля ягоды, скажем так, из одной ниши, я бы очень мечтал, чтобы пресса была независимой экономически, коммерчески. Чтобы ее нельзя было проплачивать – статьи, издания, программки на телевидении. Мы думаем об этом. Думаем с ребятами над законопроектом, чтобы телевидение было свободное. Чтобы они находили не только деньги с рынка. Пока рынок у нас слабый, нет рекламного рынка. Я бы хотел максимально искать западные инвестиции для инвестирования в свободу слова.

О запрете российских соцсетей в Украине

И чего мы добились? Наши начали обходить запрет. Вы это знаете прекрасно — украинцы обходят. Я этим не пользуюсь. Честно говоря, и до этого не пользовался. Мое мнение: эта ситуация – я ее называю «парковки в Киеве». У меня когда-то забирали машину, а сейчас штрафуют. Не там припарковался, например, – оштрафовали. Ты мне дай парковки, а потом жестко меня наказывай, когда я не выполняю закон. Точно такая история и здесь. Ты дай людям платформу – вот где украинцы, где мы общаемся, где у нас одинаковое мировоззрение – и «хлопни» те.

Чего-то недостаточно людям, раз они обходят. А если на тех же «Одноклассниках» и так далее люди занимаются политикой, занимаются какой-либо агрессией, если там есть свои боты, которые информационно влияют на украинцев, антиукраинские у них лозунги, тогда это уже, ребята, криминал, это другое дело.

О декоммунизации и отношении к Степану Бандере

В целом, я нормально отношусь к декоммунизации. Общество выбрало, и – нормально. Есть неоспоримые герои. Степан Бандера – герой для какого-то процента украинцев, и это нормально и классно. Это один из тех людей, которые защищали свободу Украины. Но я считаю, что, когда мы такое количество улиц, мостов называем одним и тем же именем – это не совсем правильно. Кстати, дело не в Степане Бандере. Я могу то же самое сказать и о Тарасе Григорьевиче Шевченко. Я очень уважаю его потрясающее творчество. Но мы должны помнить о сегодняшних героях, о героях искусства, о героях литературы, просто о героях Украины. Почему мы их именами не называем – героев, которые сегодня объединяют Украину? Такой накал в обществе, что нужно делать все возможное, чтобы объединять Украину. Как-то меня спросили, а чего именем Андрея Шевченко не назвали какую-то улицу? Для меня он герой…

Давайте называть улицы именами людей, которые прославляют нашу страну, современниками. Все будут рады, все будут счастливы. Это колоссально, когда вы делаете что-то, что приносит удовлетворение всем. Ведь когда Кличко побеждал, мы же все были счастливы, правда? Мы все по телеку смотрели эти победы. Это большое удовольствие. И мне кажется, что я бы не игрался с политическими фигурами, я бы не продолжал сегодня это делать…

О языковом законе, который рассматривает Рада

Смотрите. Во-первых, его надо глубоко изучить. Потом я хочу узнать мнение общества по поводу этого закона… Референдум – это, в принципе, твое ощущение, что ты постоянно разговариваешь с обществом. Это не значит, что для этого нужна целая процедура. Мы сейчас говорим не о глобальных стратегических вещах. Как мы, допустим, создавали программу «Слуги народа», программу нашей партии? Это тоже был референдум. Мы можем с вами назвать это другим словом – разговор с обществом. И у вас сразу целая палитра, и вы видите, как люди реагируют, из каких уголков Украины, на что они смотрят. Любой закон сегодня можно онлайн с живыми людьми проговорить. Ребята, у нас есть тут раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь моментов, таких-то и таких-то. Сказали, посмотрели.

Ребята, сегодня мы хотим этот закон, мы хотим защитить украинский язык, и это нормально, это язык этой страны, это государственный украинский язык. Кто-то, в то время, пока вы принимаете закон, какие-то кучки людей рассказывают: «Вы знаете, что там за закон? Вы знаете, что вам всем нельзя будет говорить по-русски, или по-татарски, по-польски, где-то на Закарпатье по-венгерски». Никто ничего не объясняет. Вы понимаете?

О языковых квотах на ТВ и радио

Смотрите, я очень хорошо понимаю этот закон. Поэтому у меня есть вопросы к закону, о котором мы говорили. Квоты останутся. Вопрос, какие они должны быть? Даже не так. Там вопрос в регулировании этих квот. Если вы хорошо в этом понимаете, там есть хитрость, дополнение с этими квотами. Вообще: больший процент украинского языка, а дальше – разные языки, потому что там надо давать возможность каждому языку. Потому что у нас реально большое количество людей говорит по-русски. Нельзя у них забрать русскоязычное телевидение. У нас есть люди, которые говорят и на других языках. Понимаете, тут большой вопрос с этими квотами. Никто отменять квоты не будет, но есть регулирование…

Те люди, которые принимали этот закон, они не совсем телевизионные специалисты, мягко говоря. Я пояснял госпоже Сюмар (председатель парламентского комитета по свободе слова), мы встречались, что это как раз тот случай с парковками. Я вам объясню, как человек, который руководит большим телевизионным бизнесом, большой налогоплательщик. Если бы вы снизили налоги для всех телевизионных крупных медиа разных компаний, которые долгие годы делали, в силу рынка и в силу отношений в СНГ, материалы на русском языке… Если бы вы пришли к ним и сказали: смотрите, ребята, вот перед вами два фильма. Фильм, который сделан украинском языке – налог 10%. Фильм, который делается на русском языке – оставляем налог какой был.

Вы считаете, что нужны были бы квоты? Я вам отвечу очень быстро. Через год я как бизнесмен и все крупные телевизионные бизнесмены без закона про квоты, без этих палок, перешли бы в основном на украинский язык и всё. Забудьте про государственные деньги. Это же просто, извините меня, это подарки. Что значит государство дает тебе деньги на кино, а ты потом государству не возвращаешь? Почему? Потому что. Это что такое, это государственные деньги, это откуда?

Поэтому, когда у тебя такой подход в целом, что мы должны поднять украинскую культуру, украинское кино, это должно быть модным, мы должны с вами его делать, давайте с вами мирно и спокойно сговоримся. Мне как телевизионщику не нужны государственные дотации, можно было мне просто снизить налог и в этом меня убедить. Я думаю, что в любом вопросе всегда есть этот момент: говори с обществом, говори с профессионалами и принимай взвешенные решения.

О коммуникации власти с обществом

Мне не нужна эта статистика. Мне сказали, что к нам не придет на выборы молодежь, и я проиграю. Я про первый тур, я не говорю про результаты всех выборов… Мы в это не поверили. Мы нашли формат коммуникации с людьми, и от шести-восьми процентов до большого телевизора… Иногда есть какие-то решения в жизни, когда ты знаешь, что они правильные, и знаешь, что общество может отвернуться. Может отвернуться. Это серьезные решения. И тут может быть вопрос: что с этим делать? Но дай людям… Почему мы говорим про Европу, НАТО и про референдум? Когда люди будут готовы, тогда только референдум

…Потому что я считаю, что так коммуницировать должны все топовые менеджеры страны. Люди должны в любой момент в телефоне задать вопрос чиновнику. Это не важно, там у него может быть служба, которая смотрит, отвечает, один человек не справится с таким приемом информации. Но если ты министр инфраструктуры… Я не могу знать, что на такой-то дороге дыра, я не могу знать, но я министр, я дам по шапке любому, в любом регионе, если я буду знать. Я не знаю, ребята, добьемся ли мы всего этого за пять лет, если мы выиграем. За пять лет, потому что это моя позиция – мы приходим на пять лет

О религии

Вообще, на тему религии… Есть вещи, которые мы никогда не обсуждаем за столом в моей семье. Так меня учил мой отец. Я никогда их ни с кем не обсуждаю. Вопрос религии – номер один. Мы никогда не обсуждаем вещи, которые раскалывают семьи и общество. Я никогда это не делаю. Никогда. Но я верю в Бога, если про это вопрос.

Я считаю, что это вообще, честно говоря, мое личное дело, мое внутреннее. Но я это транслировать на весь мир, по телевизору, честно говоря, не хотел бы. Потому что мой разговор с Богом я предпочитаю решать тет-а-тет.

…Слушайте, есть вещи, есть традиции, которые никто не хочет нарушать. Закон и традиции нарушать никто не будет. Но есть вещи личные. Кстати, это может будет один из тех немногих моментов, когда я смогу побыть со своей семьей без журналистов, без камер. Дело не в журналистах, без камер. Ну, не всем надо это, мне кажется. Вы публичный полностью, но есть какие-то личные вещи.

О законе про импичмент

По поводу страха я могу вам сказать: я живой человек, мои страхи останутся во мне. Я не могу себе позволить говорить о том, что я боюсь перемен…Я живой человек, я понимаю, что любые перемены несут как плюсы, так и минусы, как в моей жизни, так и в обществе и так далее. Но когда ты боишься, никогда не иди на этот шаг, который я сделал. Все может быть, ребята, все может быть. Но важно, что я хочу остаться собой.

Я не держусь за пост, я не держусь за должность. Поэтому, кстати, один из главных и первых законов, которые ждало общество 28 лет, и мне непонятно, почему его нет, во всем цивилизованном обществе есть закон про импичмент. Я сам иду навстречу. Не мне предлагают депутаты Верховной рады или там какие-то отдельные мужи чиновничьи. Нет, я сам этого хочу. Почему? Потому что есть цивилизованный путь, как убрать человека, который, по мнению общества, стал недостаточно достоин их выбора. Я думаю, депутаты все будут (голосование за закон об импичменте).

О роспуске парламента

Перевыборы… Смотрите, ребята. С перевыборами, вы же понимаете, что есть определенные законодательные сроки, вы прекрасно в этом ориентируетесь. Я боюсь, что я не успею. Я ломать закон не буду, нарушать закон не буду. Если мы успеем в сроки за шесть месяцев до следующих выборов, когда мы имеем право распустить парламент. Но вы же понимаете, что нам это выгодно… (Собеседник акцентирует внимание на том, что роспуск Рады выгоден как Порошенко, так и Зеленскому)… Да, я это понимаю. Но не факт, что это выгодно для Петра Алексеевича.

Ну, знаете, он сегодня самый главный лидер, и он в оппозиции к народу Украины. Вот это самое страшное, что есть. Я бы на его месте, – я слава богу, не на его месте – после такого феерического ответа общества по доверию к президенту, ушел бы из политики. Он человек обеспеченный, он человек богатый, он может унести с собой в памяти те заслуги, которые он сделал для Украины. Я думаю, какие-то вещи оценит, какие-то вещи общество не простит. Я поэтому сказал «я бы на его месте», со своими моральными отношениями. В положительных, порядочных, демократических странах такие люди уходят из политики, просто уходят. И это правильное решение. Я закончу мысль – он богатый человек, он может позволить себе заниматься благотворительностью, большим производством, и так далее. У него много решений в жизни может быть.

Поэтому, по поводу роспуска – будем делать согласно закону. Иногда закон вообще помогает принимать решения.

Об уголовном преследовании представителей нынешней власти

Если они виновны, однозначно. Есть Свинарчуки и так далее, которые грабили нашу армию, поднимали себе деньги на крови ребят. Однозначно. Я думаю, что будет большой ошибкой, если действующий президент будет мешать нам это делать. Огромной ошибкой. Я поэтому вам и сказал, что у них там связи, вы же прекрасно понимаете, разные, толстые и тонкие. Поэтому я считаю, что на его месте я бы ушел из политики.

О безопасности и угрозах

…Да (угрозы поступают).. До последних трех-четырех недель фактически не общался (с главой МВД Аваковым — ред.). Пару раз в жизни. Тема моего очень серьезного общения связана с безопасностью. К сожалению, не только моей, но и с безопасностью моей семьи.

…Мне пока рано говорить о каких-либо политических союзах. Правда. Сейчас, я считаю, что, честно говоря, полиция и охранная фирма – вот это те две структуры, которые реально контролируют безопасность моей семьи. И я им очень благодарен. И это сейчас не смешно, не шутки, не домыслы. Вы сами видели все эти истории со Службой безопасности. Я понимаю, что в Службе безопасности полно супер-специалистов, полно нормальных людей. Но есть разные люди, как везде. Поэтому всему этому противостоять я один не способен.

О Коломойском

Звонки, мессенджеры использую. Общаемся по бизнесу. Ну, слушайте, ну у нас серьезная компания «Квартал 95». У нас много споров по этому поводу. Дело в том, что мы пытались наладить отношения, общение менеджеров. У нас не очень вышло. Действительно, были там вопросы. Задержки с финансированием и так далее. И эти функции переложены на меня и моего основного партнера Сергея Шефира. Или он, или я – мы общаемся.

Буду с ним разговаривать об этом. Жестко. Будем ругаться. Моим именем прикрываться, слушайте, это невозможно. Я считаю, что это неправильно (Коломойский, прикрываясь именем Зеленского, заявил, что будет решать какие-то свои вопросы – в «Укрнафте», в судах)

О войне на Донбассе

Для вас Владимир Путин – враг? — Конечно.

Подпишите ли вы закон об амнистии боевиков так называемых «ДНР/ЛНР»? — Нет.

Я считаю, что нет (особый статус у Донбасса). Я считаю, что это вообще наша большая история, и нам придется долго выходить из этой криминальной ситуации. Вот здесь, может быть, нам поможет именно информационная война. Я очень надеюсь информационно вернуть этих людей в состояние, что они нужны Украине также, как Украина нужна им, и что они такие же украинцы. Но нужно будет сделать очень много гуманитарных шагов. Много всего.

Вы же понимаете, что поставлен забор. То, что наши политики говорят: построить стену и так далее. Ее выстроили, но не из кирпичей. Ее выстроили еще хуже. Стены вроде как нет, но она информационно страшная. Эти люди на тех территориях, которые не получают пенсии… И то, что мы с ними не говорим – это самое страшное. Одна из идей наших – это отдельный большой европейский медиа-портал, который вещает на русском языке, который показывают во всей Европе, который говорит правдивые вещи и сообщает о событиях в Украине, которые они хотят слышать. Пустить этот импульс, протянуть им руку помощи, сказать: мы вас ждем, смотрите, вы сейчас в заложниках. Вот, что надо говорить. Это наши заложники там.

О легализации оружия, наркотиков, игорного бизнеса и проституции в Украине

Я против легализации оружия. Нельзя на него ответить коротко, объясню почему. Легализация оружия сегодня в Украине, в стране, где идет война, это неправильно, потому что мы прекрасно с вами знаем, сколько оружия…

Медицинская марихуана, я считаю, что это нормально, в капельках она продается. Я, кстати, консультировался по этому поводу с Евгением Олеговичем Комаровским.

Секс за деньги? Честно говоря, парни, я думаю, что у нас есть возможность, и я сейчас отвечу на все предыдущие вопросы, сделать Лас-Вегас. Общество было бы не против, и налоги бы платили. Дать возможность какому-то городу, какой-то территории и там все это открыть.

Да, взять все это и перенести туда, дать там возможность. Пожалуйста, там тусите. Это же не закрытая будет территория. Можно этим самым поднять какой-то город, в который никто не приезжает и там — пожалуйста.

Ребят, я считаю, что аборт человек выбирает сам, пожалуйста. Я считаю, что запрещать нельзя. Зачем вообще нам с вами проговаривать, что запрещать?

Напомним, покушение на Зеленского: выстрелы и взрыв прогремели возле дома кандидата, кадры атаки.

Как сообщала Politeka, всплыло тайное сообщение жены Зеленского о Крыме: «Зря они пришли».

Также Politeka писала, что мать Зеленского остро высказалась о Порошенко: «Довел страну!».

По материалам РБК-Украина