США и ЕС одновременно сняли с Ирана санкции в субботу, 17 января. Причиной стало официальное выполнение всех требований, необходимых для отмены санкций в отношении Исламской Республики. 14 января иранцы демонтировали центральную часть ядерного реактора в Араке, работающего на тяжелой воде. В июле прошлого года шестерка стран, в которой, помимо ведущих государств Запада, оказались Китай и Россия, договорились в Вене с иранской стороной, что ядро аракского реактора будет удалено и заполнено цементом, а реактор должен быть перестроен таким образом, чтобы с его помощью можно было производить лишь незначительные объемы плутония. В будущем Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) будет регулярно проводить мониторинг выполнения Тегераном условий соглашения.
Однако не все так радужно для Ирана. Сразу же после снятия американских и европейских санкций Минфин США ввел в отношении Ирана новые: пострадали 11 компаний и частных лиц, среди которых, например, зарегистрированная в Гонконге Anhui Land group Сo., Limited и компании из ОАЭ Candid general trading LLC и Mabrooka trading co L.L.C. Вашингтон обвиняет иранцев в том, что те продолжают развивать ракетную программу, налаживают контакты с производителями. Дело в том, что венское соглашение предусматривает запрет на поставки оружия, которое может быть использовано для баллистической ракетной программы. А резолюция ООН 2010 года запрещает любую деятельность, связанную с баллистическими боеприпасами, способными доставлять ядерное оружие. Иран в последнее время уделил немало внимания испытаниям таких снарядов.
Экономический эффект
Иранские скрепы: что мешает либерализации Ирана
Уже к осени, как заявил заместитель министра нефти Ирана и управляющий директор Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) Рокнеддин Джавади, Тегеран планирует увеличить экспорт нефти вдвое. В ближайшее время объемы экспорта должны вырасти на 500 тыс. баррелей в день, еще на столько же – за следующих пару месяцев. Примерно такую же оценку озвучил и министр нефти Биджар Намдан Зангане – 6-7 месяцев. В декабре, в предвкушении политического успеха, иранские добывающие компании побили рекорд 2012 года – 2,9 млн баррелей в день. 18 января был издан указ о наращивании добычи.
На этом фоне акции на ближневосточных рынках резко упали в цене. Уже в воскресенье биржи в монархиях Персидского залива потеряли несколько процентов: 6,5% — в Саудовской Аравии (на крупнейшей в арабских странах бирже Tadawul), 6% — в Катаре и Дубае, 4,3% — в Абу-Даби и т. д. То есть был нанесен какой-никакой удар по экономике главного врага – Эр-Рияда. Однако радоваться иранцам преждевременно. Саудиты в последнее время не только не противостоят падению цен на нефть, но даже поощряют это. Отказываясь снижать цены на нефть, Саудовская Аравия преследовала свою главную цель – сделать невозможным резкое усиление Ирана за счет продажи нефти, как только с того снимут санкции. Эр-Рияду удалось даже немного укрепить свои позиции на азиатском рынке за счет конкурентов из ОПЭК – в ноябре экспорт вырос на 4,8%. Видный российский эксперт в сфере энергетики Михаил Крутихин считает, что основной ущерб от выхода Ирана на рынок понесет никак не Саудовская Аравия, а Россия. Financial Times, ссылаясь на неназванного инсайдера, пишет, что Тегеран надеется экспортировать 200 тыс. баррелей в Грецию, Испанию, Италию. И уже договорился с Турцией, Индией, ЮАР и некоторыми другими странами.
Вообще, возвращение Ирана на рынок нефти – палка о двух концах даже для Тегерана. Естественно, стране нужна прибыль от продажи нефти. Но каковы будут цены на черное золото, если Иран еще больше обвалит рынок? Правильно, даже самим иранцам это невыгодно: бежать на рынок сломя голову они не будут. Тем более что в Саудовской Аравии себестоимость нефти ниже, чем в Иране. А уже 18 января нефтяная корзина ОПЭК обновила 13-летний минимум, опустившись в цене до $23,58 за баррель. Brent упала ниже $28, до минимального показателя с 2003 года.
Второй момент: структура нефтяного рынка не настолько гибкая, чтобы можно было моментально отвоевать для себя его часть. Особенно при падающих ценах на нефть и тренде низкого спроса. Пока Международное энергетическое агентство (МЭА) прогнозирует незначительное повышение спроса на черное золото в мире на 2016 год – покупать должны 95,7 млн баррелей в день против 94,5 в 2015-м. Но предложение пока превышает спрос на 2 млн баррелей в день. Динамика экономики Китая основных игроков нефтяного рынка не радует: рост ВВП в 6-6,5%, который прогнозируют в агентстве S&P, необычен для Поднебесной последних лет и не соответствует заявленным Пекином показателям. Если учесть, что агентства все равно берут за основу официальные китайские данные, логично предположить, что реальная ситуация заметно хуже.
Для того чтобы вывести иранские нефтепродукты на рынок, необходимо вовлечь огромные средства. Например, чтобы расконсервировать нефтяные скважины, обновить инфраструктуру. Пока, как утверждают в Иране, есть мощности для тех самых 500 тыс. баррелей. Аналитики сходятся во мнении, что рост добычи не дотянет до заявленного увеличения на миллион баррелей за полгода. Скорее всего, оно составит 600-700 тыс. Также в ход могут пойти замороженные США $50 млрд, но для существенного скачка нужно вдвое больше. Необходимо еще и наладить связи с энергетическими компаниями, найти инвесторов. Еще сложнее все обстоит в вопросе экспорта газа, для которого необходимой инфраструктуры нет. Иран находится на первом месте в мире по запасам газа, а иранские чиновники не устают повторять о готовности ворваться на рынок. В частности, директор по международным связям Национальной иранской газовой компании Азизолла Рамезани готов продавать голубое топливо «во все страны». Тем не менее формулировка, что в ЕС «проработаны различные маршруты», довольно туманна. Озвученный вариант о транзите через Черное море, Сирию и Ирак несостоятелен. По крайней мере, пока по соседству с Ираном длится война, в которой сам Иран принимает непосредственное участие. Любые другие варианты, предполагающие подключение к уже существующим проектам, нуждаются в масштабном финансировании. Вопрос в том, кто его обеспечит. Также необходимо получить согласие других транзитеров, – в частности, Азербайджана – интересы которых также должны быть учтены. Строительство первого иранского СПГ-терминала планируют завершить в течение трех лет.
Есть проблемы и в финансовом секторе. Некоторые иранские банки в ближайшее время получат право пользоваться системой SWIFT, но ряд американских и европейских санкций на банковские операции остаются в силе. В последнем ежегодном докладе Всемирного банка о простоте ведения бизнеса Иран находится на 118-м месте из 189 государств. В этой стране сильна прямая либо скрытая государственная монополия на ведение бизнеса. Финучреждения все еще не имеют права сотрудничать с компаниями, связанными с Корпусом стражей Исламской революции. Также есть ряд крупных европейских банков, которые ранее проштрафились перед американским Минфином, нарушив условия санкций. За что получили миллиардные штрафы. Сторонам удалось договориться, что в будущем их сотрудничество с иранскими компаниями расширяться не будет. Вероятность новых-старых санкций против Тегерана в нынешних условиях остается вполне реальной. Поэтому инвесторы скорее будут обращать внимание на отрасли, не требующие долгосрочных стратегий и больших вложений в инфраструктуру. То есть не на нефтяной или газовый бизнес. Впрочем, постепенно Иран выходит из экономической изоляции. Но как насчет политической?
Политический эффект
Несмотря на то что санкции только-только отменили, уверенного курса на примирение с США Тегеран не демонстрирует. Важное событие для отношений между этими странами – недавний обмен заключенными. Иран отпустил четырех (в частности, журналиста Джейсона Резайяна), но в Исламской Республике по-прежнему находятся еще двое американских граждан. Вашингтон в свою очередь освободил семерых и снял обвинения с 11 человек, объявленных в международный розыск. Главная причина, по которой американские политики и СМИ критикуют «потепление», – основания для ареста. Если иранцы были задержаны обоснованно, то американцам попросту «шили» дела. То есть обмен неравноценен, а такие решения провоцируют иранский режим (и подобные ему) на дальнейшие задержания американцев. Тегеран в течение суток отпустил американских военных, которые по ошибке забрели в его воды, поскольку боялся, что отмена санкций сорвется. Это также было прекрасным шансом показать внутренней аудитории очередную победу над «высокомерным Западом», а также свое милосердие.
Тегеран по-прежнему противится реальному примирению. Поэтому и напоролся на новые санкции. Правительство намерено увеличивать ракетный потенциал, говорят в МИД Ирана. Особенно это беспокоит Израиль, главным врагом которого является подконтрольная Тегерану ливанская «Хизбалла». По словам начальника Генштаба ЦАХАЛ Гади Айзенкота, только за два последних года Иран оказал группировке помощь на более чем $2 млрд. Исламская Республика не решится на прямую агрессию в отношении Израиля, но ничто ей не мешает увеличить объем поставок оружия и денег, если будет располагать оными. Впрочем, «Хизбалла» не единственная. Как утверждает Тель-Авив, помощь на десятки миллионов получил и ХАМАС. Разумеется, со снятием санкций расширяется и поле возможностей в Сирийской войне.
После накалившегося конфликта между Ираном и Саудовской Аравией вполне возможно реальное сближение Тель-Авива и Эр-Рияда. Нагнетание Тегераном антисионистского психоза в свою очередь будет требовать и усиления антиамериканской риторики. А значит, поддерживать изоляционистский курс правительства, требующий укрепления обороны.
Безусловно, договоренность о мирном характере иранского атома – достижение Белого дома. В т. ч. лично Барака Обамы. Поэтому американский президент и хочет, чтобы снятие санкций вместе с развитием баллистической программы выглядело отнюдь не капитуляцией перед Тегераном, а разумной мерой. Белый дом в последние годы попытался отстраниться от саудитов, но по-прежнему оказывает тем логистическую поддержку в йеменской войне. Это еще одна причина для Исламской Республики говорить об «американском империализме». Возможно, что-то изменит следующий месяц. В феврале в Иране пройдут выборы в парламент и Совет экспертов, который избирает Высшего руководителя страны – рахбара. Вполне вероятно, что состав Совета, который сформируют после выборов, и будет решать, кто станет преемником престарелого Али Хаменеи.
