Смерть с геополитическим подтекстом: кому выгодно убийство адвоката Грабовского

Ранним утром 25 марта правоохранители нашли тело юриста, исчезнувшего несколько недель назад. Похитители с помощью аккаунта в социальной сети пытались показать, что Грабовский находится в Шарм-эль-Шейхе, но были изобличены его знакомыми, заподозрившими фальшь в сообщениях. Показательно, что ситуацию вокруг адвоката комментирует главный военный прокурор Анатолий Матиос, рассказавший о некоторых подробностях убийства. Ничего удивительного в этом нет: Грабовский защищал Александра Александрова, сотрудника российского ГРУ, захваченного весной 2015 года на Донбассе. Юрист сообщал о слежке за ним, предполагая, что ее организовали украинские спецслужбы. Правда, это предположение оказалось далеким от реальности.

По словам Матиоса, Грабовского похитили в Киеве, вывезли в Одессу, а уже потом убили под Жашковом. На ликвидацию адвоката была потрачена немалая сумма в валюте, похитители использовали специальный браслет якобы с взрывчаткой, чтобы подавить волю Грабовского к сопротивлению, отмечает прокурор. Он признает: подобного в его практике не случалось. Целесообразным будет упомянуть и о том, что, как подозревает военная прокуратура, Александрова и Ерофеева намеревались убить по пути из СИЗО на заседание суда по их делу.

Политический адвокат Марк Фейгин, первым оказавшийся в качестве защитников Надежды Савченко, воспринял смерть Грабовского как предупреждение в собственный адрес. Не оставила без внимания факт смерти защитника и пресс-секретарь российского МИДа Мария Захарова.

Эти проявления медиаактивности позволяют предположить следующую логику развития событий. Под давлением международной общественности представители российской власти будут намекать на готовность обменять Надежду Савченко, выдвигая разнообразные условия. Тем временем поиск адвоката для Александрова будет объективно затянут: вряд ли выстроится очередь из юристов, желающих выполнять обязанности после погибшего коллеги-защитника. То есть завершение судебного процесса над ГРУшниками (необходимое условие для гипотетического обмена) будет неумолимо затягиваться. Россия же останется «вся в белом».

Параллельно будет реализована информационная кампания с выдвижением обвинений в том, что Украина бросила Савченко и не прилагает усилий для ее спасения. Соответствующие публикации и сюжеты будут появляться не столько в российских, сколько в украинских и западных медиа. Таковы суровые законы гибридной войны, в ходе которой даже смерть адвоката, оказавшегося слабым звеном в деле с геополитическим подтекстом, воспринимается без должного уважения, а лишь как очередной информационный повод.