Командир штурмовой группы батальона “Донбасс”, руководитель Всеукраинского объединения участников АТО “Порядок і добробут” Тарас Костанчук в последнее время стал активным игроком на политической арене. Это вызвало волну информационных атак. Кому понадобилось дискредитировать его имя, какие бескомпромиссные шаги готов предпринять Костанчук ради Украины, чем стал для него Иловайск, как реформировать армию и что нужно сделать с олигархами, — обо всём этом в эксклюзивном интервью.
— Когда началась война на Донбассе, многие пошли воевать, не имея никакого военного опыта. Почему вы выбрали добробат, а не армию?
— Все побежали в военкоматы, когда еще только с Крымом начались серьезные проблемы. Пришли, а нам сказали: “Номер телефона оставьте”. И всё. Военкомы представить не могли, что такое количество людей может прийти и сказать: “Дайте оружие, мы готовы воевать”. Им, наверное, пошла разнарядка, мол, вы их там фиксируйте, и — до свидания”. Никто не знал, что делать. А в добробаты брали, практически, всех. Хочешь воевать? Вперёд!
— Когда вы уходили на фронт, у вас был определенный опыт, понимание, что будете делать? Как будете воевать?
— Я знаю, что делать с оружием и понимаю тактику боя. Но многие из тех, кто пошел воевать — а у меня в батальоне были и художники, и повара, и бизнесмены — даже в армии не служили. Конечно, когда формировали батальон нацгвардии, то несколько недель интенсивной подготовки мы провели. Но не это толкало вперёд, а осознание того, что ты должен защитить свою землю. Люди готовы были умереть за Родину. Это внутренние гены воина, защитника дома. Так были настроены все — от 20-летних до 70-тилетних.
Биографическая справка
Тарас Костанчук.
Родился в 1964 году
Украинский общественный деятель, юрист, руководитель Всеукраинского объединения участников АТО «Порядок і добробут». Целью организации является защита интересов обычных граждан, борьба с произволом чиновников, коррупцией, помощь бывшим участникам АТО.
Командир штурмовой группы добровольческого батальона “Донбасс” (2014 г)
Принимал участие в освобождении Артемовска, Попасной, Лисичанска. В Иловайске командовал частями батальона, ведущими уличные бои. Получил ранение, попал в окружение.
После возвращения и реабилитации работал советником главы СБУ по вопросам обмена и освобождения пленных.
Инициатор и разработчик изменений в законодательство, которые касаются социальной защиты участников АТО и членов их семей.
Награжден Орденом “За заслуги” III ступени, медалью “За военную службу Украине”, наградным оружием МВД Украины и отличием СБУ за помощь в освобождении пленных. Почетный гражданин Лисичанска.
— Чья эффективность была больше — армии или добробатов?
— Более мотивированных, чем добробаты, не было! Потому что у них была идеологическая составляющая, внутренняя мотивация. А на ВСУ-шников было страшно смотреть. Они и пили, и не знали, что делать, поскольку на войну попали случайно. Пошел в армию, потому что забрали, а здесь, оказывается (!) идёт война… И поэтому они на нас смотрели как на богов. Добровольцы шли уничтожать врага. А профессиональных военных, которые знали как воевать, среди ВСУ-шников было очень мало. Пехота пряталась в БТР-ах. Они была абсолютно неэффективны. Единственные, кто учился быстро — артиллеристы.
Впрочем, вначале они по нам стреляли. Мы от них просто убегали (смеется). И передавали: “Давайте 500 метров правее”. А они: “А это куда? А от какой точки координат? А как сориентироваться?”. Это было ужасно. Но потом стало всё намного лучше.
— Для многих ключевой точкой в войне стал Иловайск. Чем он был для вас лично?
— Трагедией. Мы шли с уверенностью, что за две недели всё сделаем. Отрежем полностью сообщение Донецка с Российской Федерацией. Всё было прогнозировано. И кто бы что ни говорил, но если бы не батальонно-тактические группы РФ, то Иловайск мы освободили точно так же, как Попасную, Лисичанск и другие города. Мы со всех сторон его окружили, и всё было бы нормально. Но россияне это тоже прекрасно понимали. И сломали нашу наступательную операцию, которую проводили, в основном, добробаты. У ВСУ идти на Иловайск не было ни сил, ни желания, я так понимаю. И случилось то, что случилось… Большей трагедии в истории современной Украины не было. Около тысячи погибших и пропавших безвести. Даже если официальные данные — около 500 погибших, это все равно история предательства, бездарности, трусости военачальников, и история героизма тех, кто там был.
— Насколько реально реформировать армию?
— Нужно избавиться от рудиментов в виде нынешнего руководства. Просто отправить всех на пенсию. И поставить вместо них тех майоров или полковников, которые были командирами рот и батальонов с 2014-го года. Которые понимают, что это такое — видеть, как твои подчиненные погибают. Которые знают, что значит нести ответственность за бойцов, не сидя где-то в штабах, а прямо на поле боя. Тогда армия реформируется очень быстро.
— У каждого своя война. У олигархов своя, у солдат своя. От чего зависит, по вашему мнению, её окончание?
— От политической воли руководства страны. Не надо бояться смотреть в глаза правде. Надо сказать народу: “Извините, но у нас война. Мы прерываем все отношения, перекрываем границы, потому что нам надо вернуть свою территорию”. Надо открыть западные границы и сказать: “Извините, но мы своих жён и детей отпускаем на запад, потому что возможна атака РФ на Киев и Одессу”. И тогда, я вам гарантирую, европейцы совсем по-другому стали бы относиться и к нам, и к России. Мы должны ставить их перед фактом. Но сейчас политической воли у нашего руководства не-ту!
— В таком случае, что надо сделать, чтобы изменить политическое статус-кво в Украине?
— У нас ситуация парадоксальная. У революции, которая была жертвенной по своей сути, нет вождей, которые думают о государстве, о нации. Не могу представить, что я, будучи президентом Украины, и имея миллиард долларов, или сколько там есть у Порошенко, не стал бы эти деньги тратить на вооружение. Посмотрите на хорватов. Они, пребывая под мировым эмбарго, на уровне руководства страны договорились о поставках артиллерии из Аргентины, стрелкового оружия из Украины, боеприпасов из Африки. И за три года подготовили боеспособную армию для войны с сербами. Нарушая эмбарго, нарушая законы, они сделали всё, чтобы вооружиться и освободить свою территорию, не обращая внимание даже на присутствие “голубых касок” миротворцев. Вот что такое — воля президента страны и всей власти.
В ВР не должны сидеть предатели. Это должна быть Верховная Рада, которая не идет в отпуск во время войны, не рассказывает о каких-то реформах, что растянутся на десятилетия. Депутаты должны каждый день думать о том, как выиграть войну.
— Здесь есть еще и некий человеческий фактор. Для многих война есть чем-то очень далёким.
— А это уже вопрос государственной политики. Возьмём Британию времён Второй мировой. Большое количество англичан жили своей жизнью и только краем уха слышали, что в Европе идет война. Но Черчилль выступил по радио с донесением позиции государства: готовимся к борьбе. Не дадим Гитлеру уничтожить Британию. Сверху вниз пошел меседж: смертельная опасность для страны. Всем быть готовыми. Так нация объединяется государством.
— Представьте, что завтра вы стали президентом. Каковы будут ваши первые шаги?
— (Смеется) Все очень просто. Замена военного руководства. СБУ — распустить, потому что там всё на той грани, что можно только разрушить и построить новое. Реформирование генштаба. Изменения в службе внешней разведки, придание ей новых полномочий, и создание нового штата. Вызов в пятидневный срок всех олигархов в столицу с требованием: 95% всего своего состояния передать в пользование государства. Не надо просить у МВФ 2 миллиарда, если у нас в стране 10 миллиардеров. Не надо мучить пенсионеров, ветеранов, и рассказывать им басни, поднимая цену на газ. Просто, 95% прибыли олигархов должно пойти в бюджет страны, а 5% они могут оставить себе, и продолжить контролировать и руководить предприятиями. А если не согласны — пусть уезжают.
Изменение законодательства под военное положение. За хищения не расстрел, но 15 лет с конфискацией всего имущества во время ведения военных действий. Отмена презумпции невиновности в вопросах экономических преступлений у всех государственных служащих. Не можешь объяснить, откуда у тебя дача и мерседес, — значит, получаешь семь лет с конфискацией. Не должна страна использовать ресурсы, чтобы доказывать то, что очевидно для всех. Либо мы это внедряем, либо Украина к следующему президентскому сроку просто исчезнет как государство.
Посмотрите на Армению. Я молюсь, чтобы у них всё получилось. Пришёл премьер из народа, и за три дня люди увидели реформы воочию. За три дня! На таможне начальники перепугались так, что стали делать всё по закону. И Пашинян говорит, что не остановится, пока не приведёт Армению в нормальное состояние.
— На вас сейчас идет информационная атака. С чьей подачи размещаются посты в соцсетях, статьи в изданиях? Кому вы стали поперек дороги?
— Не скажу точно, кто заказал. Может быть, Семенченко, а может, кто-то из Администрации Президента… Сложно сказать… Люди ожидают того, кто скажет: я не буду воровать и наведу порядок. Социология свидетельствует: 50% избирателей не готовы голосовать ни за кого из действующих политиков. И поэтому все эти “лица” как огня боятся того, кто не боится их. Кто не боится смерти, потому что прошёл войну. И кто заявляет, что бескомпромиссно будет бороться со всеми. Не с кем-то конкретным. А со всеми, кто против Украины. Понятно, что для нашей власти это страшный дьявол.
— Это неформат для Украины…
— Конечно. И чем ближе к выборам, тем больше будет таких людей, как я. Просто, я один из первых, кто засветился в информационном поле. Поэтому они испугались, стали что-то выдумывать, оплевывать. Но это не сработает.
— На чью поддержку вы рассчитываете в первую очередь? Кто ваша аудитория?
— Нужно идти во власть отдельной политической силой. Кто бы ее не возглавил. Идти одним политическим потоком добровольцам, которых — десятки тысяч. Ведь самое большое доверие у народа к церкви и к добровольцам. И я рассчитываю на самые широкие слои населения, которые будут голосовать за этих людей. От студентов до бабушек.
— В первые год-два мы занимались социальной и психологической реабилитацией тех, кто побывал в плену. Сейчас те, кто прошел войну в 2014-15 годах, уже более или менее стабилизировались, нашли себя в мирной жизни. Поэтому сейчас мы больше работаем с семьями погибших. Это сотни детей, матерей, жён.
— Чем сейчас занимается возглавляемое вами объединение участников АТО “Порядок і добробут”?
Ещё одна наша большая забота: около сотни солдат-беженцев. Речь о тех, кому некуда возвращаться, потому что они из Горловки, Макеевки, Донецка. О них государство вообще не думает. Отслужили, демобилизовались, — и куда им теперь? Мы решаем вопросы обеспечения их жильем и работой.
Кстати, есть такой момент: многие АТО-шники не горят желанием возвращаться к своим профессиям. Утверждают: я могу сделать больше. Тогда, говорю, пошли в политику, там ты себя найдёшь (смеется).
Занимаемся помощью онкобольным детям, раненным бойцам. Начали развивать проект муниципальной полиции. Его идея в том, чтобы существовали выборные шерифы в районах, которых знают местные жители. А в подчинении шерифов — полицейские, следящие за порядком в своем районе. Мы общаемся с поляками из Гданьска. Там за 10 лет муниципальная полиция сработала так эффективно, что в ней уже нет надобности. Настолько там сократилась преступность, а граждане поддерживают порядок сами по себе.
Мы общеизвестны. К нам обращаются по разным вопросам. И мы всем стараемся помочь. У нас не существует слова “нет”.
Общался Михаил Черныш
