Соглашения легитимизированы Совбезом ООН, именно на них уже в течение двух лет во время высказывания очередного беспокойства ссылаются западные лидеры. Карту их реализации должны были подготовить еще до конца ноября прошлого года – об этом во время последней встречи в октябре 2016 года договорилась «Нормандская четверка». Но официальный план что-то не слишком способствует миру.
Politeka попросила народных депутатов оценить эффективность Минских соглашений, спрогнозировать позицию Европы и США по изменению формата переговоров по Донбассу и определить возможные варианты развития событий.
— У нас пока нет альтернативы Минским соглашениям. Так же ее нет и у Путина, это он должен прекратить обстрелы, приказать своим военным покинуть территорию Украины. А когда у обеих сторон нет альтернативы – о каких изменениях формата можно говорить?
Мы можем придумать новый «Минск», пусть он называется будапештский или пражский. Главное – суть. В любом аналогичном документе все будет начинаться с момента прекращения огня и возобновления Украиной полного контроля над границей.
Я знаю, что сейчас как Банковая, так и Европа активно ищут новый формат переговоров по Донбассу. Недавно в Берлин ездил Порошенко, был разговор президента с Трампом, мы видели визит премьера Великобритании Терезы Мэй, мы видим высказывания Столтенберга (секретарь НАТО, – ред.). То есть, каким будет вероятный новый формат, зависит от многих факторов. Считаю, что этот вопрос будет значительно зависеть от результатов выборов во Франции.
На этом этапе Украина ждет выполнения Минских соглашений со стороны России и будет добиваться увеличения санкций в случае их невыполнения. Вот это главный результат договоренностей, подписанный два года назад, и каких-то других инструментов пока нет ни с какой стороны.
— Последний диагноз Минским соглашениям мы видели в Авдеевке и по всей линии фронта. Пациент скорее мертв, чем жив. Пришло время сделать то, на что мы не решились в 2015-м: признать эти территории оккупированными, признать Россию страной-агрессором и переводить переговоры в формат Россия-Украина.
В рамках той же «Нормандской четверки» нам нужно начать новый процесс переговоров, в котором Россия будет не «сторонним наблюдателем», а непосредственным участником и именно в роли страны-агрессора. Я понимаю, что Россия этого не захочет, но там, где переговоры ведут четверо, а не двое, для переформатирования переговоров будет достаточно доброй воли остальных трех участников.
Европа себя сама загнала в тупик. С одной стороны сами представители «Нормандской четверки» признают, что Россия – страна-агрессор, с другой – цепляются за Минские соглашения как за панацею. Я этого не понимаю. Если вы признаете, что война – это дело рук Российской Федерации, «ЛНР»-«ДНР» – шавки Путина, а не самостоятельные субъекты, то, извините, но какого черта мы сидим за столом переговоров именно с ними, а не с россиянами?
Администрация Трампа может внести в процесс переговоров хаос. Мы же видим правильную и проукраинскую позицию США в ООН, с другой стороны новая администрация, согласно некоторой информации, суетится и ищет какие-то яркие решения в международной политике. Если в результате Трамп займет позицию стороннего наблюдателя «вы эту кашу заварили, вы и разбирайтесь», то США только помешают процессу переговоров.
В целом мы два года пытаемся откачать давно мертвого пациента. Вернее, мертворожденного. Но если он два года не подает признаков жизни, зачем нам обсуждать новые рецепты?
— Минский документ был необходим, но недостаточен. Тогда было важно остановить военную эскалацию и не допустить распространения войны на другие территории Украины. Но с политической и дипломатической точки зрения этого явно недостаточно.
Считаю, что главной ошибкой Петра Порошенко в 2015-м стало то, что в документе объединили военную и политическую составляющие. Военный пакет – это вывод тяжелого вооружения, прекращение обстрелов и возвращение Украине контроля над границей. Политический пакет – это амнистия, проведение выборов и предоставление тем территориям особого статуса. Это не сочетается. Тот способ, как это было тогда сделано, придает России тактическое преимущество относительно толкования порядка действий во исполнение мирного плана.
«Минск» сейчас в тупике. Советую всем, кто хочет глубже разобраться в теме, ознакомиться с отчетом Международной кризисной группы, который так и называется «Минск»: военный тупик и политический кризис в Украине».
Поэтому первое – разъединяем военно-техническую часть с политической. У военной есть шансы на жизнь: пока канцлер Германии настаивает на усилении контроля по обстрелу и продвижению военной техники на оккупированных территориях, на Россию давят с требованием добиться прекращения обстрелов и это стоит продолжать. А в политической плоскости мы предлагаем взять за основу Будапештский меморандум, привлечь к нему другие страны. При необходимости использовать аргумент нераспространении ядерного оружия, как главный рычаг воздействия на ту же администрацию США.
— Во время войны в стране невозможно изменять какие-либо форматы или подходы, не имея заранее альтернативы. Невозможно снимать премьера или генпрокурора, не имея им альтернативы. Есть множество политических сил в парламенте, которые мечтают о хаосе, внеочередных выборах и возвращении к статус-кво. То же касается и Минских соглашений. Они – не лучший алгоритм действий для Украины, я хорошо помню, при каких обстоятельствах их разрабатывали и как подписывали.
Минские соглашения – это не юридический, а политический документ. Мы не можем пойти в суд с требованием выполнить его пункты. Все зависит от наших позиций в переговорах. За два года они существенно изменились. Украинская армия совсем не такая, какой была в 2015-м или тем более, как в 2014-м, когда все это началось. Конституцию мы не изменили. Выборы на оккупированных территориях мы проводить не собираемся. Всем миром признан факт присутствия российских войск на Донбассе и роль России в качестве агрессора.
Необходимо переводить переговоры в формат Украина-Россия и быть готовыми говорить политикой силы. Мы получили очень значительные победы в дипломатической плоскости благодаря действиям украинской армии. В любом случае мы не останемся с Путиным наедине из-за того, что украинская армия оказалась единственной, которая сдерживает российскую армию. Поэтому самостоятельно, без международного посредничества, переходим к давлению на Россию с помощью нашей армии. Это наша территория, она так обозначена везде, так какие договоренности об освобождении нашей земли? Классики недаром говорят, что война – это форма реализация политики, что нам очень ярко показывает Путин. Чего же мы ждем?
Илья Лукаш
Фото president.gov.by
