В течение более четырех лет с момента начала операции «Крым. Дорога домой», блестяще, нужно это признать, проведенной путинской Россией, о будущем Крыма и Украины не говорил разве что ленивый.
Однако ни одного реалистичного сценария восстановления status quo не придумал никто. На закрепление же нынешнего состояния вещей, как того ни добивался Кремль, не согласилась ни одна из демократических стран мира. Более того, те, кого в Москве считают своими союзниками и/или партнерами, заняли достаточно взвешенную позицию, повторяя как мантру на всех международных площадках, что они поддерживают территориальную целостность Украины в международно признанных границах.
Казалось бы, что света в конце тоннеля не видно. Налицо кризис идей и угроза непрогнозируемых агрессивных действий, на которые может пойти Кремль в любой момент.
А что же с политической и практической точек зрения означает этот шаг? Попытаемся разобраться.
Преемственность и последовательность внешней политики означает зрелость нации.
Крымская декларация для широкой общественности появилась как гром посреди ясного неба. До момента ее обнародования лишь отъявленные смельчаки позволяли себе произносить вслух тезисы о том, что восстанавливать территориальную целостность Украины следует в два этапа — сначала Донбасс, потом Крым и Севастополь. Более того, подобные идеи воспринимались украинскими ура-патриотами не иначе как зрада.
Однако за почти четыре с половиной года войны Украины за независимость многое изменилось как в самой Украине, так и в мире.
Во-первых, украинцы устали от войны. По последним опросам, только 17% граждан выступают за военные методы возврата отдельных районов Донецкой и Луганской областей. Если бы сейчас аналогичный вопрос был задан по Крыму, то цифра была бы вообще мизерная.
Во-вторых, изменилась Администрация Белого Дома. При этом, кто бы как ни критиковал Дональда Трампа, внешняя политика, которую он реализует, особенно в течение последних месяцев, в разы и на порядки эффективнее той, с которой все мы имели дело в течение первых двух лет с момента начала агрессии России против Украины при его предшественнике.
В результате чем дальше, тем все более очевидной становится нехватка лидерства на международной арене, в частности относительно ситуации в Европе.
США, пойдя на обнародование Крымской декларации, уже не на словах, а на деле демонстрируют, кто может взять на себя ответственность за вопросы войны и мира в нашем регионе.
Причем ссылка на Декларацию Уэллеса 1940 года, которой Администрация Рузвельта четко подчеркнула, что оккупация сталинской Россией Прибалтики никогда не будет ею признана, симптоматическая. И означает она, inter alia, что США будут искать точки соприкосновения с путинской Россией, однако на «крымском вопросе» ими поставлена жирная запятая. Он за скобками, обсуждаться не будет a priori.
А что же это значит для Украины?
Для Украины такое развитие событий является вполне приемлемым. В современных реалиях говорить о скором возвращении Крыма и Севастополя — это обманывать себя и собственных граждан. Идти на обострение отношений с ядерной Россией не хочет никто, ни в Европе, ни в США, ни где-либо в мире. Однако и признавать территориальные завоевания Кремля тоже не будет ни одно демократическое государство.
Администрация Трампа, по сути, определила мэйнстрим, такой себе новый modus vivendi мирового порядка после Крыма. Суть его в прагматизме и одновременно в уважении международного права.
С одной стороны, понимая, что столкновения крупных военных потуг неизбежно приведет к уничтожению большинства населения Земли или даже к ликвидации всей планеты, американцы пытаются приложить максимум усилий для избежания неминуемой катастрофы и действуют по принципу «о мире даже с дьяволом».
Вместе с тем, понимая, что смириться с принципом «право силы, а не сила права», который взяла на вооружение путинская Россия, значит поставить под угрозу не только собственные ценности, но и дать зеленый свет дальнейшим попыткам передела мира, администрация Трампа заявляет о возвращении к real politic времен Рузвельта.
Может ли быть Украина довольна таким развитием событий? Вряд ли.
Существует ли лучший вариант при нынешних условиях? Нет.
Таким образом, правила игры на ближайшие лет 25, а может, и 50, определены.
Крымский вопрос отныне становится долгоиграющей историей, и решаться он, скорее всего, будет так, как это имело место с балтийскими государствами. Однако уникального и единого сценария для урегулирования кризисных ситуаций, как известно, не существует. Стремясь достичь полной реинтеграции украинской нации и восстановить территориальную целостность, нам, украинцам, нужно держать в уме «немецкий» и «хорватский» сценарии.
Каждая беда по-своему уникальна. Каждая победа, как правило, универсальна. Чем скорее мы в Украине поймем, что «спасение утопающего дело рук самого утопающего», тем быстрее мы повторим успех тех стран, которые тоже, в силу тех или иных обстоятельств, теряли территории и собственных граждан, но добивались восстановления справедливости.
Европейское турне Трампа: будут ли перейдены красные линииКрымская декларация — это рамки правил игры на последующие годы, которые, скорее всего, примут все, в том числе и Россия. Задача же Украины — выкарабкаться из этих рамок как можно быстрее, чтобы они не остались действующими на десятилетие или больше.
Вадим Трюхан, дипломат, председатель правления ОО «Европейское Движение Украины»
