«Порошенко несет ответственность за офшоры независимо от того, что там создали юристы»

Politeka: Сейчас в обществе и среди лидеров мнений можно услышать две популярные трактовки документов. По одной из них офшор президенту нужен, чтобы все-таки продать «Рошен», по другой – это уклонение от уплаты налогов. Какая трактовка ближе к истине?

Тарас Козак: Эти две мысли не исключают друг друга. Сложно сказать, какие намерения имел президент.

Politeka: А для чего вообще создаются офшоры?

Тарас Козак: Регистрировать офшорные компании – это международная стандартная практика. Этим пользуются все крупные, мощные транснациональные компании. Большая часть офшоров зарегистрирована в зонах с низким налогообложением – это могут быть Бермуды, Панама, Виргинские острова, Кипр, Нидерланды, часть Великобритании или Соединенных Штатов, например штат Дэлавер в США.

Politeka: А для сокрытия активов?

Тарас Козак: Да, раньше так делали. Регистрировали компанию, например на знакомую жены или тещу. Туда кладут деньги, и эта компания покупает, скажем, поместье за миллион. Затем каким-то договором чиновник дешево арендует это имение. Так можно «повесить» на эту компанию какой-то завод. Часто такие структуры используются для финансирования терроризма.

Politeka: Думаете, сейчас чиновники не пользуются офшорами, чтобы скрыть состояния?

Тарас Козак: Нет, сейчас тоже такое существует. Но в 2001 году начали с этим бороться, после того как в США не могли установить, кто финансировал террористов, которые атаковали небоскребы-близнецы в Нью-Йорке и часть Пентагона. После этого Соединенные Штаты заключили «патриотический акт», который говорит, что американцы по всему миру должны бороться с непрозрачным финансированием. Сейчас законодательство в офшорных зонах существенно улучшилось, например, они должны открывать реестры на запросы полиции или чтобы открыть счет в любом банке, надо проверять, кто за этой компанией стоит. Понять: что это за клиент и откуда он взял эти деньги.

Politeka: По вашей субъективной оценке, какая доля украинских политиков пользуется офшорами?

Тарас Козак: Конечно, у депутатов есть офшоры, и не один. Но трудно сказать, потому что это не та информация, которую разглашают. Офшорами может пользоваться и десять процентов политиков, а может и девяносто. Проследить сложно, поскольку человек ничего не подписывает и не фигурирует где-то в учредителях. Бизнесмены начинают пользоваться офшорами, если доходы компании – миллион долларов и более в год. Если меньше, то офшор невыгодно держать, поскольку нужно ежегодно платить за обслуживание, условно говоря, от 500 долларов в год до 10 тысяч. В хороших офшорах должны быть директора, например голландские, должна быть отчетность.

Politeka: А иностранные инвесторы, когда собираются вкладывать деньги в Украину, тоже открывают офшоры?

Тарас Козак: Чаще всего у нас инвесторы из двух стран – Кипра и Голландии. Обе страны имеют режимы с налогообложением, близким к офшорному.

Politeka: С чем это связано?

Тарас Козак: У нас законы написаны так, что их можно понять двояко в отличие от той же британской, английской, американской юрисдикции. Там за сотни лет все эти формулировки понимаются однозначно, а суды фактически непродажные. У них существуют механизмы, чтобы заставить выполнять решение суда, если человек проиграл. Конечно, честные бизнесмены хотят работать в юрисдикциях, где все четко и понятно. Но если создаешь компанию в Великобритании, то будешь вынужден платить двойное налогообложение – и там, и в Украине.

Politeka: Два года назад Порошенко пообещал продать «Рошен». Если офшор создавался для продажи, то почему обещание до сих пор не выполнено?

Тарас Козак: Объективная причина – война, кризис, огромная коррупция. Нет инвестора, готового отдать сотни миллионов или миллиард долларов, чтобы купить актив, который завтра может исчезнуть. Субъективная причина – Порошенко не хочет продавать так дешево «Рошен». Возможно, не хочет расставаться с этой компанией, потому что когда-то перестанет быть президентом. Конечно, о субъективных причинах президент не расскажет журналистам.

Politeka: В январе президент на пресс-конференции рассказал, что у него нет доступа к активам «Рошена», так как он передал свою долю фабрики в независимый «слепой траст» под управление иностранного банка. Однако, по мнению авторов расследования, президент только собирается это сделать. Как узнать, кто говорит правду?

Тарас Козак: «Слепой траст» – это договор между Порошенко и «Ротшильдом». Пока мы не видели подписанный договор и акт, что эти активы переданы, поэтому не можем знать. Еще при передаче в «слепой траст» может быть условие, что формальный собственник не меняется. Поэтому если в реестре все еще Порошенко, то это ни о чем не говорит. Он является бенефициаром, но не может распоряжаться своими активами.

Politeka: Хорошо. Еще звучали заявления, что офшор нужен для передачи компании в траст. Разве нельзя было этот вопрос решить без создания компании на Виргинских островах?

Тарас Козак: В британском праве так обязательно. Нужно быть BVI-ной компанией (зарегистрированной на Британских Виргинских островах. – Ред.), чтобы передать в траст «Ротшильду», поскольку украинское законодательство не позволяет, чтобы кто-то был владельцем, а кто-то другой распоряжался.

Опасность здесь в том, что если Порошенко будет продавать «Рошен» как украинец, то должен уплатить налоги в Украине. А если будет продавать не физическое лицо, а сама компания, офшор на BVI, которому принадлежит «Рошен», то формально BVI продает компанию, а какой-то иностранный инвестор покупает. Тогда деньги попадают не лично Порошенко, а на его офшор и на этом офшоре с этого соглашения BVI не заплатит ни копейки налогов в украинский бюджет.

Politeka: Получается, что из-за несовершенства украинского законодательства президенту приходится ухищряться, тогда почему за два года не был этот вопрос решен? Украинцы до сих пор без разрешения НБУ даже зарубежные акции купить не могут. Хочется спросить: где реформы?

Тарас Козак: Действительно, из-за ограничений государство не позволяет нашему бизнесу нормально работать. На бизнес давит налоговая, Нацбанк. Та же Гонтарева поддерживает эти ограничения, хотя она была бизнесвумен и понимала, что это мешает. Но когда пошла в Нацбанк, то ее как подменили. Конечно, в краткосрочной перспективе эти ограничения помогают удерживать курс доллара. Но эти ограничения у нас действуют двадцать с лишним лет и все это время они уничтожают экономику. Впрочем, в финансовом секторе идут очень серьезные реформы.

Politeka: Почему общество их не чувствует?

Тарас Козак: Реформа — это не только написал закон и все. В Украине банки никогда не были банками. Допустим, некий олигарх купил лицензию и сказал: я банк, несите мне деньги. А на эти средства построил себе бизнес. Потом говорит, что банк лопается и пусть государство возвращает по 200 тысяч. Таким образом построено несколько империй, например империя Жеваго (Константин Жеваго. – Ред.). Привлекали депозит, а потом не возвращали людям деньги. Или банки создавались для того, чтобы не платить налоги – организовывали конвертационный центр или брали финансирование в Нацбанке и выводили средства за границу. Поэтому первый шаг реформирования в финансовом секторе заключается в том, чтобы очистить банки, которые ими никогда не были. Уже забрали 70 лицензий у банков.

Politeka: Сколько в Украине останется банков?

Тарас Козак: Неизвестно, возможно десять, а может, и сто. Думаю, на сегодня у нас не более трех десятков настоящих банков.

Politeka: Возвращаясь к теме «офшорного скандала». Во всей этой истории есть нарушение законодательства со стороны президента?

Тарас Козак: Думаю, что есть незначительные нарушения, например, если отсутствовало разрешение Нацбанка на создание иностранного юридического лица. В то же время фактически разрешение предоставляется на платежи, но, возможно, он был – мы этого не знаем. Второе, что могло быть нарушено, –  президент некорректно задекларировал свои компании. Он их должен задекларировать, если они принадлежали ему лично на отчетную дату, как правило, это первое января. Из документов выглядит, что Порошенко не был прямым владельцем в этих офшорах. Он собственник сертификатов закрытого паевого фонда, который является владельцем двух офшорок, а третьей офшорке принадлежит «Рошен». То есть Порошенко является бенефициарным владельцем. Конечно, в конце концов все приходит к нему, но формально он не является владельцем этих офшоров.

Politeka: Так что президент имел право создавать офшоры?

Тарас Козак: Зависит от деталей. Если эти офшоры создал Порошенко, то есть нарушения, а если этот офшор создала одна из его структур в середине «Рошен», тогда бы имел право. Офшорка BVI открывалась летом 2014-го, но здесь вопрос: кто непосредственно был основателем этой офшорной компании? Если Порошенко оплатил эти акции, то это нарушение Конституции, потому что он не имеет права что-то основывать.

Politeka: Но если не он учредитель, то кто?

Тарас Козак: Его другой офшор.

Politeka: Президент прокомментировал наличие трех офшорных компаний и переложил ответственность за них на юркомпании. Вас удовлетворил такой ответ, дескать, «я не в курсе»?

Нет, независимо от того, что там создали юристы и консультанты, несет ответственность именно Порошенко.