Экономист, исполнительный директор Международного Фонда Блейзера Олег Устенко в интервью Politeka о дорогом государственном долге, теневой экономике и рынке Евросоюза.
— Польский экономист Лешек Бальцерович провел ключевые реформы в первые 180 дней существования нового правительства. Почему Украина до сих пор не решилась на быстрые преобразования?
В Украине же ситуация не просто не улучшилась по сравнению с первыми годами после обретения независимости, но и ухудшилась. Причина – специфические особенности системы.
С одной стороны, объективные ошибки в экономической политике были мультиплексированы, с другой стороны – сверхвысокий уровень монополизации экономики, скрытые интересы различных политических групп, которые не желали для страны каких-либо изменений. Также частные интересы олигархов, которые играли в свою «собственную игру», а не в интересах украинского народа.
Все это в совокупности сформировало ту экономическую модель, в которой мы живем и которая тормозит развитие.
— Процесс превращения Украины в олигархическое государство часто ассоциируют с периодом правления президента Кучмы.
— В общем, это так. Но основы были заложены еще во времена первого президента, когда происходило стремительное обнищание населения.
Большинство отечественных олигархов получило карт-бланш в виде доступа к природным ресурсам – титан, железо, уголь и другое. Это позволило им развивать «собственные империи».
Не фарт Фирташа: почему олигарх хочет вернуться в УкраинуНикто из них не придумывал Microsoft или Facebook. Им просто разрешили пользоваться всеми ресурсами.
Сохранить свое положение могли единственным способом – «породниться» с властью. Это они достаточно успешно сделали, открыв собственные политические проекты, делегировав своих людей во власть, купив средства массовой информации.
— Можно ли в наших реалиях считать средний класс – реальным политическим конкурентом власти?
— Конечно. Ведь средний класс – это не только уровень доходов, но и уровень лояльности к институтам власти. В Украине, к сожалению, средний класс не является мощным.
Половину валового продукта зарабатываем путем экспорта, который, к тому же, очень некачественный. Те, кто ведет крупный бизнес, стремится получить сверхприбыли именно сейчас и любой ценой. Их не интересует, как здесь живется простым гражданам.
Вторая проблема – имеется очень неблагоприятный бизнес-климат. Западные инвесторы в страну с такими высокими рисками не заходят.
— Почему Украина так и не воспользовалась одним из «окон возможностей»? Ведь после каждой революции открываются множество перспектив.
— В Украину поверили несколько раз. Сначала – после обретения независимости. Затем – после Оранжевой революции, когда сумели получить прямые иностранные инвестиции – почти $10 млрд. До сих пор не повторили этот рекордный приток.
Как и после Майдана, всегда кажется, что вот-вот – и начнется развитие. Проходит время, а его никак не видно. Вот и имеем 2-3% роста. И то при хорошем раскладе, когда цены на международных рынках растут и, соответственно, растет украинский экспорт.
— Но есть еще внешние факторы, влияющие на повестку дня. В частности, давление Запада.
— Есть две большие силы, которые могут нажать на украинские «политические элиты», вывести страну на путь стабильного экономического роста – на уровне от 5% до 10% в год. Первая сила – иностранные партнеры, которые могут давить сверху. Вторая – активное гражданское общество, набирающее обороты. Оно давит снизу. Это может привести к выстраданным изменениям, которые, в конце концов, разрушат действующий олигархат.
— Кто из крупных экономических игроков вскоре появится на украинском рынке?
— Вполне вероятен приход Китая. Это новый фактор. Может сыграть нам как в плюс, так и в минус.
Недавно состоялся телефонный разговор между главой Минфина США и главой МВФ. Первый дипломатично порекомендовал МВФ разобраться с курсовыми политиками, которые проводят центробанки в разных государствах.
Никого в глобальном измерении не интересует политика НБУ. Скорее это сигнал, что будет оказано давление на Китай. Подобные разговоры идут уже давно.
МВФ пытается давить на китайцев, чтобы те укрепили (подняли курс) своего юаня. Как только это произойдет, китайцы станут менее конкурентными на европейском и американском рынке. Подтверждением возможного увеличения давления на Китай были и недавние заявления со стороны Минфина США относительно «стран курсовых манипуляторов».
Новая Холодная война: США и Китай в борьбе за мировое господство— Но Китай – огромная экономика, неужели на нее так легко давить?
— Экономика Китая – вторая в мире по объемам. В 2016 году она произвела около $12 трлн валового внутреннего продукта (на первом месте – США, $16 трлн). Например, ВВП Украины в прошлом году – около $90 млрд.
Кроме того, в Китае – огромное количество людей. После того, как правительство отказалось от прежней политики «одна семья – один ребенок», рождаемость начала резко расти. КНР не может позволить себе расти менее 5% в год.
Китай существует в иной парадигме. Согласно своему менталитету, они живут в долгосрочной перспективе. Планируют на десятилетия вперед свое развитие. Речь идет о построении стратегий, чего не скажешь об Украине.
— Какая ключевая стратегическая идея Китая?
— В последние несколько сотен лет их, безусловно, не покидает идея о восстановлении собственного могущества. Китайская экспансия по всему миру очевидна. Достаточно приехать в любой европейский город, чтобы найти там свой Чайна Таун. Конечно, им нужно постоянно за счет чего-то расти. Поэтому попытаются зайти на другие крупные рынки или увеличить свое присутствие там, где это возможно.
— Например, на европейском?
— Да. В совокупности рынок ЕС – это более $15 трлн по результатам прошлого года. Китайцы 20% ВВП получают за счет экспорта. Европа становится такой платформой, где они смогут увеличить свое присутствие в случае возникновения проблем на рынке США.
Однако есть определенные нюансы. Открыть в Европе предприятие для Китая дорого. Средняя зарплата в китайских городах – около $700. Европейцам же придется платить значительно больше.
Обычный традиционный экспорт «съедает» 10% импортной пошлины, которую надо уплачивать при пересечении границы с ЕС. То, что ты сделал в Китае и довез до границы за $10, в Европе уже будет стоить $11. Поэтому здесь Украина может оказаться лакомым куском. У нас есть ЗСТ с ЕС. Итак, есть все возможности производить товары в Украине, а продавать их в Европе, но без пошлины. Также украинцам можно платить меньше зарплаты (по сравнению с Китаем).
Позитив для Украины заключается в том, что мы начнем расти большими темпами, ведь будет большой приток инвестиций. Бизнес будет платить налоги, станет лучше ситуация с бюджетом, увеличатся темпы роста. Украина может стать своеобразной фабрикой Европы, но владельцами этой фабрики будут китайцы.
— В чем же здесь риски для Украины? Ведь инвесторы в очереди к нам не стоят.
— Здесь сложно однозначно ответить. Ни европейцы, ни американцы не хотят заходить в экономику, у которой есть очень высокий уровень риска.
По рейтингу стратегического американского исследовательского института The Heritage Foundation, Украина занимает 166 место из 180 стран по уровню экономической свободы.
Также у нас 130 место из 163 стран по уровню коррупции. Находимся на пять позиций ниже так называемого инвестиционного рейтинга. Например, та же Россия находится всего лишь на один уровень ниже инвестиционного уровня. Вряд ли можно рассчитывать на поток инвестиций при таком раскладе. Здесь нужны реформы. Их нет.
А вот китайцам все равно есть ли у нас реформы или нет. Им безразлично качество нашей бизнес среды. Их цель – 100 лет.
Беда может быть в том, что они зацементируют вот эту ужасную систему, которая у нас есть. Украинские «политические элиты» увидят улучшение без собственных усилий и, соответственно, зададутся вопросом: «Зачем делать реформы, если и так жизнь неплоха?»
— Когда Украина действительно почувствует экономическую экспансию Китая?
— Китайский бизнес зайдет на наш рынок в очень близкой перспективе – от нынешнего дня плюс три года.
Кроме того, китайцы «не ходят одни». За ними тщательно наблюдают корейцы и японцы. Они – конкуренты. Уже в прошлом году посол КНР кинул пробный шар. Пекин всерьез думает о принятии зоны свободной торговли с Украиной.
— А как насчет наших приморских соседей, например, Турции? Ведь это тоже большой рынок.
— Турция, конечно, наш потенциальный партнер. Но турки не могут сыграть такую роль, как китайцы. Кроме того, у них есть ЗСТ с Европой. Мы им не нужны для увеличения их экспансии на рынке ЕС. Внутренняя политика там очень меняется. Это опасно. Турция не была бы собой, если бы не играла сразу же на несколько сторон – с европейцами, русскими, украинцами.
— В какой точке сейчас находится сотрудничество Украины с МВФ?
— В Украине трактуют МВФ как институт, который постоянно с тебя что-то требует и выдавливает. На самом деле, сами предложили МВФ, что можем сделать, чтобы вернуть страну на путь устойчивого экономического развития. В частности, пообещали снизить дефицит государственного бюджета. И это было правильно, ведь дефицит зашкаливал.
У нас иссякли золотовалютные резервы. На февраль 2014 года они составляли $15,5 млрд. На февраль 2015-го – $5,5 млрд. Поэтому в марте 2015 года и открыли программу сотрудничества с МВФ. Как следствие, уже в феврале 2016-го резервы выросли до $15,5 млрд, в основном – за счет траншей МВФ.
Малый и средний бизнес Украины — эволюция уничтожения— Способны ли мы самостоятельно решать свои финансовые проблемы?
— Вообще можно обойтись и без МВФ. Но для этого нужно активнее заниматься реформами. В таком случае их скорость должна быть в разы больше по сравнению с тем, о чем договаривались с МВФ. Насколько это реалистично в нынешних условиях – открытый вопрос.
Недавно директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард заявила на встрече в Вашингтоне о важности борьбы с коррупцией. Ведь, если ты уменьшаешь коррупцию, значит, у тебя будет больше денег в государственном бюджете. Тогда не надо вводить драконовские меры, заставлять за все платить свое население.
Украине не нужно заниматься поиском сокровищ прошлого режима, или ждать $17,5 млрд от приватизации. Отталкиваясь от статистики Минэкономики, размер теневой экономики в Украине – на уровне 35%. Это означает, что в прошлом году в тени были произведено $30 млрд. Если предположить, что коррупционный налог составляет 20%, то через различные каналы в государстве ежегодно движется около $6 млрд. А это 7% ВВП.
Этими деньгами можно закрыть немало вопросов. Конечно, никто не говорит, что сразу сумеем полностью преодолеть коррупцию. Но если ее сократить хотя бы наполовину, то остается примерно 3% ВВП – сумма, равнозначная дефициту бюджета на нынешний год. Это те дополнительные долги, которые Украина может в этом году на себя «не вешать».
Все, действительно, «имеет свое фискальное выражение», как говорит Лагард. Вот почему МВФ говорит о важности борьбы с коррупцией.
— МВФ может быть эффективным «смотрящим» над Киевом?
— Он таковым и есть. Последний транш получили авансом. Не провели приватизацию, не снизили коррупцию.
Сегодня Украина нуждается во внешнем финансировании в объеме $5 млрд. Объем нашего внутреннего и внешнего государственного долга гигантский – 81% от ВВП. И не надо говорить, что в Японии объем долга 220%, а в США – 110%. Ключевое – сколько ты платишь за обслуживание этого долга.
Украина платит очень дорого. Из-за своего плохого бизнес-климата не можем взять кредит под 1-2%, как развитые страны. Платим в среднем 6-8% годовых. Это означает, что в прошлом году лишь 5% ВВП ушло на обслуживание госдолга. Только на выплаты по процентам. При этом тело кредита никто не возвращает. Ровно столько же мы тратим на оборону и безопасность.
— В Вашингтоне уже заявили о необходимости пересмотра формата работы МВФ. Стоит ли Украине рассчитывать на поддержку своего извечного кредитора, учитывая изменение политического руководства США – ключевого инвестора МВФ.
— С приходом новой власти, в Штатах прагматизм увеличился в разы. Для команды Трампа Меморандум о сотрудничестве Украины с МВФ – это обычный контракт. Выполнил все обязательства – получил деньги. Не выполнил хоть что-то – ничего не получишь. Поэтому с точки зрения украинских налогоплательщиков, это не так и плохо. Возможно, хоть это заставит украинские «политические элиты» серьезнее относиться к реформам.
Романия Горбач
