Андрей Окара: Культ победы в современной России стал новой гражданской религией

Об этом 11 мая заявил руководитель Национальной разведки Соединенных Штатов Америки Дэниел Коутс.

Он прогнозирует, что российские хакеры будут продолжать кибератаки в основном с целью вмешательства в выборы как в США, так и в Европе.

В Вашингтоне также предположили, что Москва в дальнейшем будет давить на Украину по военным каналам, включая действия на Донбассе, куда кремлевская власть поставляет оружие террористам.

Таким образом, от идеи крепкой дружбы между Трампом и Путиным остались одни разговоры.

Кроме того, масштабное празднование Дня Победы в Москве в очередной раз показало всему миру, что культивирование войны и «победы над врагами» является еще одним важным трендом современной российской политической и общественной реальности.

Какой консенсус относительно России существует на Западе, чего ожидать Украине и в чем ценность войны и победы для рядовых россиян, в интервью Politeka рассказал российский политический эксперт Андрей Окара.

— В Вашингтоне Москву назвали одной из ключевых международных угроз. О чем говорит такое заявление?

Отношение к России в мире продолжает ухудшаться. Тем более, сейчас у Трампа сложная ситуация – расследование подозрений относительно его возможных связей с Кремлем во время избирательной кампании, за что и был уволен директор ФБР Джеймс Коми, может привести к усилению антипутинской составляющей в стратегии Белого дома.

— Что стало новой точкой отсчета в стратегических отношениях между Западом и РФ?

— Крым. После него весь мир стал другим. В том числе и Россия. Это важное переломное событие в истории мировой системы безопасности.

— Неужели влияние российских хакеров настолько ощутимо?

— Все это несколько преувеличено. Подобные заявления самим хакерам – бесплатная реклама. Доказательства их вмешательства в избирательный процесс в США или Франции пока вызывают вопросы. В любом случае новая интернет-реальность позволяет влиять на жизнь всего человечества асимметричным способом даже внесистемным «партизанам»-хакерам. Что мы и увидели, когда в последние дни весь мир накрыло волной вируса, который требовал у людей по $300-600 за не повреждение информации.

Однако, как говорится, у страха глаза велики. Россия очень умело производит впечатление «плохого парня»: руководство считает, что если боятся, то, следовательно, уважают. Негативный образ относительно нее остается. Это все – следствие политики, которая проводится последние три года.

— Неужели все обвинения в происках Москвы – не что иное, как мыльный пузырь?

— Это не мыльный пузырь, конечно. Однако влияние и возможности России несколько демонизируются. Когда кого-то боятся, то сразу же появляются конспирологические теории – мол, во всем виноват Путин, или во всем виноваты бандеровцы, или же Майдан организовали на деньги из американского «обкома».

— Почему между Трампом и Путиным дружбы так и не получилось?

— А с какой радости Трампу дружить с Путиным? Наличие в России паритетного с США ядерного потенциала – еще не повод. Надежды на партнерство – это была иллюзия Кремля. И именно эта кремлевская уверенность в том, что «Трамп-наш», может рассматриваться как косвенное доказательство российской помощи.

Радикальное изменение отношений произошло после атаки «Томагавк» (7 апреля 59 ракет «Томагавк» были выпущены с американских кораблей в Средиземном море и поразили авиабазу сирийских правительственных сил Шайрат в провинции Хомс, – ред.). Оказалось, что и сама «неполитичность» Трампа, о которой все говорили, сделала его как раз очень мощным политиком. Обама на подобный шаг был априори не способным. Это такая ситуация, когда ты играешь в шахматы, а потом берешь доску и бьешь по голове противника.

– Авиаудары со стороны американцев по сирийским позициям спутали все карты Кремлю – все проекты и стратегии, которые до этого строились.

– Оказалось, что Россия не может реально противостоять американскому влиянию. Более того, прозвучал намек, что именно при российском участии у Асада осталось химическое оружие. Это был большой удар, после которого в значительной степени прекратили бояться Кремля.

Если бы Трамп был системным политиком, то вряд ли такое могло бы произойти. Долгое время все бы согласовывал, обдумывал. Но он взглянул на эту политическую сферу свежим глазом. Его поступок – эмоциональный. Россию предупреждали о таком вероятном ходе событий. Оказалось, что российский самопиар о важности участия Москвы в сирийском конфликте значительно преувеличен. А эффективность комплексов С-300 и полумифического С-400 теперь под вопросом.

— Как будут развиваться в дальнейшем отношения между РФ и США?

— Общее направление – непредсказуемо. Но для РФ на сегодня все складывается очень грустно. С Трампом вышел промах. Претензий к нему в самой политической системе США так много, что не следует исключать его импичмент. Последнее обвинение: как во время недавней встречи с Сергеем Лавровым Трамп передал последнему секретную информацию относительно базирования исламистов ИГИЛ в Сирии.

Но если будет импичмент, то президентом станет вице-президент США Майкл Пенс. Для Украины это не будет проблемой. Ведь он – политик прогнозируемый, системный, предсказуемый – консервативно-либертарианской ориентации, республиканец со стажем – в отличие от Трампа.

С Францией есть также «черный лебедь» – непредсказуемая ситуация, которая может сломать все традиционные системные расчеты. Вот кто всерьез рассчитывал на выигрыш Макрона, за плечами которого не было какой-то мощной системной поддержки? Все надеялись на выигрыш Фийона. Однако тот пролетел со свистом – сработал компромат против его жены.

Конечно, важно, какой будет ситуация во французском парламенте после июньских выборов. Но назначение премьер-министром правоцентриста Эдуара Филиппа, однопартийца Николя Саркози и Франсуа Фийона, говорит о том, что с будущим парламентом Макрон уже договорился и его поддержка уже есть заранее. Российские же расчеты были на то, что и Ле Пен, и Фийон будут договороспособными для Кремля и прямо (Ле Пен) или косвенно (Фийон) поддержат российскую политику в отношении Украины.

Кроме того, давайте посмотрим, что будет с Германией. У Ангелы Меркель есть все перспективы снова стать канцлером, причиной чему могут служить результаты выборов в Северном Рейне-Вестфалии, где большинство проголосовало за коалицию ХДС и СДП.

Не складывается и с Турцией. Как в Москве ни рассчитывали на Эрдогана, однако он четко обозначил линию, за которую не переходит. По крайней мере Крым он российским не признает и осуждает аннексию. Так что для России ситуация на международной арене довольно сложная.

— Есть ли общая стратегическая позиция Запада в отношении России?

— Есть консенсус, что РФ должна быть в перспективе другом и партнером. Мол, Путин плохой, но сама по себе Россия может быть и плохой, и хорошей. Все зависит от главы государства.

— На Западе есть убеждение, если не будет плохого Путина, то может быть нормальный кандидат, которому под силу вести переговоры. Некий условный Навальный.

— Там считают, что рано или поздно война на Донбассе закончится, будет возвращен Крым и после этого отношения с Россией нормализуются. Кое-где появляется также мнение (хотя оно не является доминирующим), что виноват не Путин сам по себе, а Россия, которая в нынешнем своем виде порождает путиных – через свою структуру и политическую природу.

— Пока международное сообщество не может однозначно определиться со своим отношением к России, какую же позицию должна занимать Украина?

— В Украине должны быть люди и институты, которые бы занимались целеполаганием. В идеале это должна делать ответственная элита – без какой-то четко очерченной институализации. Но в Украине такая схема не работает. Элита как таковая – очень низкого качества. Главная проблема «верхушки» заключается в том, что они не умеют быть субъектными, не чувствуют себя центром политических процессов. В то время как гражданское общество как раз высокого качества.

— Что ждет государство, где существует такой ощутимый качественный разрыв между народом и элитами?

— Такую страну может ожидать вообще небытие. Например, повторится ситуация второй половины XVII века – Руина. Тогда феодально-олигархическая элита просто уничтожила государство.

— Неужели Руина – это необратимый процесс?

— Все можно изменить. Для этого должна образоваться контрэлита. Должны прийти новые люди – с новым взглядом и энергетикой. Такие люди в Украине есть, но они не представляют критической массы.

— 9 мая в Москве состоялся большой парад ко Дню Победы. В основном с символами советской эпохи вышли молодые люди. Откуда у них такая ностальгия по прошлому?

— Действительно, многие ностальгируют по молодости своих родителей, по тому «золотому веку», который они никогда не видели, но в который поверили. Сейчас среди российской молодежи отношение к советским временам радикально меняется в положительном направлении.

— Под влиянием чего?

— Пропаганда, школа, даже молодежная масскультура. В современной постмодерной реальности теряются любые авторитеты, что-либо сущностное. Поэтому нынешняя идеологическая система пытается позиционировать прошлое как нечто настоящее, ценностное. Показывает, что в прошлом были настоящие люди с верой. А сейчас, мол, все морально вырождаются, современники – поверхностные, тотальные извращенцы. А вот Россия – последняя крепость чего-то настоящего на пути к тотальной безнравственности.

— Что такое война для рядового россиянина?

— В современном культурном контексте часто возникает ощущение пустоты, не хватает чего-то сущностного, неподдельного. Российская пропаганда представляет войну, собственно, этим «золотым веком». Подчеркивается, что советский солдат спас мир от «коричневой чумы».

— Ключевая идея в пропагандистских лозунгах – «победа над врагом». Но этим можно оправдать любое военное вмешательство – и в Украину, и в Сирию. Не так ли?

— Дискуссии, возникающие вокруг победы 1945 года, – это очень сложный комплекс вопросов. Здесь нет простых и однозначных ответов. Вообще, любая власть пытается проводить политику памяти. То есть создает собственную конфигурацию идеальной истории, становится фактором конструирования будущего. Этим занимаются и в Кремле, и Вятрович в Институте памяти.

— Как менялся смысловой контекст войны, начиная с 1945 года?

— Здесь есть несколько очень интересных моментов. Праздник победы и выходной день 9 мая был буквально два года. Начиная с 1947 года 9 мая – рабочий день. Тогда власть пыталась как можно меньше вспоминать о войне. Сталин боялся ветеранов. Ведь они были силой, которой сложно управлять. Пленных, только что освобожденных из европейских концлагерей, прямым этапом отправляли в Сибирь – мол, были в плену. Считалось, что те, кто увидел Европу, является уже неблагонадежными. Значит, надо защитить режим от таких «критических элементов».

В 1947 году заканчивается похвальба по победе. Ветеранам прекращают доплачивать деньги за медали и ордена. И вплоть до середины 60-х годов 9 мая – это рабочий день.

При Хрущеве тема войны тоже не была доминирующей. Ее пытались лишний раз не трогать.

— Почему?

— Хрущев не был милитаристом. Тогда главным историческим событием была Великая Октябрьская революция 1917 года. Но в то же время страна ориентируется на будущее, обещая, что в 80-х годах наступит коммунизм. Поэтому главный идеологический проект – советский космос (Юрий Гагарин, Сергей Королев, Белка, Стрелка, Валентина Терешкова, Павел Попович).

Но потом приходит Брежнев. Он радикально меняет все эти акценты. Получил власть случайно. Во всей этой политической конфигурации не был крепкой фигурой. Ему надо было на кого-то опираться. Понятно, что поколение ветеранов тогда – это люди 40-50 лет, социально активный слой. И вот тогда тема войны становится снова главным идеологическим центром.

Первый парад победы после двадцатилетней паузы состоялся 9 мая 1965 года. При Брежневе этот конструкт немного меняется. Там уже не «мудрый Сталин и не большой русский народ», а «братство советских народов».

— А что было в горбачевском и ельцинском периодах?

— В это время появляется новый образ войны – народной. Соответственно, государство – плохое, тоталитарное, Сталин – злой убийца. Но победа в 1945 году – это народный подвиг, вопреки государству.

— Путин также внес свои коррективы в формирование идеологии войны?

— Нет. Я бы не сказал, что это были коррективы. При нем начинают создавать новый нарратив, то есть новую конфигурацию всех событий с новой логикой. Война, как и победа, абсолютизируется. Культ победы в современной России превратился в новую гражданскую религию. В этом году даже акцию «Бессмертный полк» пропаганда назвала «Пасхой». Соответственно, противники этого преобразования называют это «победобесием».

Иногда такое впечатление, что все это хорошо работает на предвыборную стратегию Путина. Через год на выборах, очевидно, будут две главные темы. Первая – Крым (день выборов перенесли на март – в день «возвращения в родную гавань»).

Вторая тема – интерпретация Победы 1945 года тоже как заслуги Путина. Не исключаю, что кто-то из пропагандистов договорится, что победа – это общая заслуга Сталина и Путина. В любом случае за Путина играет акция «Бессмертный полк».

К тому же Украина представляется как фашистское государство. Пропаганда показывает, что бандеровцы, воевавшие на стороне Гитлера, становятся в Украине новыми героями, а вот настоящих – как маршал Жуков, к примеру – нивелируют.

Любая дискуссия на тему, что УПА воевала против Гитлера, а не за, нивелируется пропагандой. Все это подталкивает к выводу, что Украина, поскольку она якобы реабилитирует фашизм, не имеет права на существование как государство. Этот тезис в России есть, хотя его выражают не официальные лица, а прокремлевские спикеры.

— В России состоялась советская акция «Бессмертный полк». В Днепре тоже хотели ее повторить. Но все завершилось столкновением. В чем суть этой акции?

— Это очень сложная конструкция. Гораздо сложнее, нежели ее воспринимают в Украине. И никакая не советская – в советское время ничего подобного не было. Ведь о войне рассказывали живые ветераны.

Сегодня в живых остались единицы. Непосредственного общения, преемственности поколений нет. Сначала акция была низовой инициативой – сохранить память о предках. Конечно, когда государство взяло это под контроль, все превратилось в нечто совершенно иное, карнавальное. Или мистериальное – как к тому стремится власть. Как по мне, в ней можно видеть (если отключить рациональное восприятие реальности) магические ритуалы, когда одновременно вызываются души погибших на войне, многие из которых, по народным представлениям, могут классифицироваться как «заложенные мертвецы».

— Как же Украине стоит относиться к «Бессмертному полку»? Многие воспринимают эту акцию агрессивно.

— Ведь ничего специфически русского, кремлевского или пропутинского в нем нет. Ибо предполагается нести портреты своих собственных героических предков, а не Жукова, Сталина или Николая II. С другой стороны, именно этот формат памяти в Украине активно навязывают пророссийские активисты и депутаты. Этот вопрос стоит отдельной очень непростой профессиональной дискуссии, в которой предстоит принять участие специалистам по пропаганде и контрпропаганде, по истории Второй Мировой Войны, по истории магии, политологам и философам.

Для России сейчас акция «Бессмертный полк» – это что-то вроде нациообразующей мистерии. То есть «русский» или «россиянин» – это тот, кто гордится своими предками-ветеранами и понимает подобное шествие как «крестный ход», а 9 мая считает новой «Пасхой». Для новой украинской нации «точкой сборки» стали Майдан и российско-украинская война.

Поэтому для Украины «Бессмертный полк» или его аналог может быть тем, чем этот перформанс задумывался изначально – то есть чем-то частным: формой семейной памяти, лишенной государственнической истерии, милитаризма и попыток родить «новую нацию» на событиях 72-летней давности.

— Что ждет страну, где культивируется война?

— Я бы не сказал, что в России культивируется война. Это было в начале войны на Донбассе, в 2014 году – тогда возникла потребность в добровольцах, готовых погибнуть за «ЛДНР» и Гиркина-Стрелкова. Современная конфигурация исторических представлений о войне заключается в том, что прошлое заменяет будущее. Ключевые тезисы: надо гордиться героическими дедами, победа – это главное событие всей истории человечества. Ведь если бы не советский солдат, то человечества бы не было, Гитлер всех бы уничтожил.

Поэтому любая критика такой идеологической политики в России воспринимается не просто как попытка пересмотреть итоги войны, а вообще как идеологическая диверсия, как переход Украины в лагерь фашизма, измена «общему прошлому», «измена героизму украинского народа во время Великой отечественной войны».

Сейчас Вторая отечественная и Советско-немецкая (она же Великая отечественная) войны и победа-1945 – это те смысловые конструкты, вокруг которых продолжаются жесткие интеллектуальные битвы. И ответов, которые бы удовлетворили большинство людей, никто пока не может дать. Поэтому не следует в этой проблематике все так упрощать и действовать «от противного» – мол, если в России празднуют 9 мая, то в Украине не надо.

Кстати, по-моему, нынешний украинский формат, когда 8 мая поминают погибших, а 9 мая отмечают победу над фашизмом и Гитлером, является оптимальным. Это две разные эмоции, две разные составляющие исторического прошлого. Не стоит их противопоставлять либо оставлять из них что-то одно. А то, что они еще и разнесены на разные дни – вообще очень удачная ситуация для Украины.

— Есть ли зависимость между уровнем милитаризованости современной идеологической сферы в России и войной на Донбассе?

— Сложно сказать, что такая прямая зависимость существует. Однако власти пытаются мобилизовать общество, ввести его в состояние осознания, что «против нас все воюют», «Россия – последняя крепость истинной веры и ценностей», «мы сейчас повторяем подвиги наших дедов и прадедов», «тогда вся Европа Гитлеру сдалась, а мы – нет. И благодаря нам победа над Гитлером стала реальной», «победили бы и без Украины».

В народ бросается новый месседж. Мол, вам плохо живется? Нечего есть? А представьте, как жили наши бабушки и дедушки в 1941-1942 годах. Расскажите им, что вам сейчас не хватает пармезана. Так что выдержали тогда, выдержим и сейчас!

Вот прокремлевский политолог Сергей Марков на днях заявил, что реальным конкурентом Путина на следующих президентских выборах будет не Зюганов, не Жириновский, не Миронов, не Явлинский, не Касьянов. А… агрессивный блок НАТО! Такие простые, но веками проверенные мобилизационные тренды.

Общество склоняют к мысли, что придется жить в условиях войны. До тех пор, пока существует эта политическая реальность в России – до тех пор будет война на Донбассе. Как только эта реальность изменится, возможны вероятные изменения, связанные как с Донбассом, так и с Крымом. Главное – дожить и стать подлинным субъектом, а не полагаться на США или объединенную Европу. Они могут Украине только помочь, поддержать, но не делать за нее то, что должен сделать народ Украины.

Романия Горбач