Конец битвы за Мосул: что ждет постигиловский Ирак

С чего все начиналось

Три года назад, в июне 2014 года, боевики организации «Исламское государство Ирака и Леванта» с ходу захватили полуторамилионный Мосул – второй по величине город Ирака и его северную столицу.

Имея многократное превосходство в численности и подавляющее — в вооружении и экипировке, иракская правительственная армия представляла собой плохо организованную солянку, которую разъедала коррупция и клановая вражда. Представители разных конфессий, племен и народностей абсолютно не доверяли друг другу; солдаты и офицеры шли в армию из-за хорошего жалования, не предполагая, что им вообще когда-то придется воевать (до этого борьбой с экстремистами занимались преимущественно американцы, покинувшие Ирак в 2011 году). В итоге, иракские войска в Мосуле (как ранее – в Фаллудже и Рамади) просто разбежались, не желая воевать с известными своей жестокостью экстремистами. Буквально несколькими днями позже, исламисты так же легко заняли священный для суннитов город Тикрит, Байджи с крупнейшим в стране нефтеперерабатывающим заводом, и вплотную подошли к Багдаду.

В Мосуле джихаддисты захватили, по разным оценкам, от 2 300 до 6 тысяч американских бронированных джипов «Хамви», бронеавтомобили, горы стрелкового и противотанкового оружия и боеприпасов к нему; и десятки танков, включая знаменитые «Абрамсы». Вишенкой на торте стал местный филиал Иракского центробанка, в хранилищах которого боевики обнаружили до 530 миллионов американских долларов наличными. Все это несметное богатство и позволило террористам воевать еще много лет, особо ни о чем не заботясь.

В конце июня лидер ИГИЛ Абу-Бакр аль-Багдади, выступая с кафедры Большой мечети «Ан-Нури» в старом городе Мосула, провозгласил создание «Халифата». Разумеется, с собой во главе. На захваченных территориях экстремисты установили невиданный в новейшей истории террористический режим, визитными карточками которого стали массовые казни, пытки, этнические и религиозные чистки, включающие физическое истребление всех, кроме мусульман суннитского толка (а также тех мусульман-суннитов, которые хоть чем-то не нравятся террористам).

Для противостояния джихадистам, Вашингтон принялся срочно пересоздавать иракскую армию, накачивая ее техникой, оружием и деньгами. Морпехи начали тренировать бойцов новосозданных антитерорристических спецподразделений, а авиация США – оказывать массированную поддержку с воздуха. Активно к борьбе с исламистами подключился также Тегеран, оказывая всестороннюю поддержку, во-первых, шиитской милиции, а, во-вторых, преимущественно шиитскому правительству в Багдаде. Особняком всегда стояли курды, проявившие себя наиболее организованной и боеспособной силой в борьбе с джихадисткой угрозой.

Тем не менее, коренной перелом в войне с Халифатом наступил лишь в прошлом году. Так, в Сирии отряды преимущественно курдских Сирийских демократических сил (SDF) повели решительное наступление на позиции исламистов, освободив ряд населенных пунктов и вплотную подойдя к «столице» ИГ — Ракке. Вторгшиеся на север страны турки и их прокси-силы потеснили экстремистов на севере страны, заняв города Джераблус и Эль-Баб. Позже на позиции игиловцев при поддержке России и Ирана начала масштабное наступление также асадовская армия, заняв в провинции Ракка и Дейр-аз-Зор как минимум 14 населенных пунктов и ряд нефтегазовых месторождений.

Иракский Сталинград

События в Ираке развивались менее динамично, но, в тоже время, более основательно. К осени 2016 года силы антиигиловской коалиции, включающие вооруженные силы Ирака, проиранскую шиитскую милицию, формирования иракских курдов и езидов, протурецкие силы из числа этнических туркменов заняли позиции на подступах к Мосулу. Началась самая эпическая битва в регионе со времен американского вторжения в Ирак.

Изначально, коалицианты не имели большого успеха. Джихадисты превратили большой город в неприступную крепость, использовали местных жителей в качестве живого щита и перекопали все, что можно, заполненными нефтью рвами (которые потом и подожгли, чем существенно затруднили работу американской авиации). Но мало-помалу союзники все же выдавливали боевиков, освобождая городские кварталы один за другим. 23 январе 2017 года, вся восточная часть города (то есть новые кварталы, расположенные на левом берегу реки Тигр) была очищена от экстремистов. Менее чем через месяц, 19 февраля, началось наступление на западный, или старый, Мосул. 1 марта коалиции удалось полностью окружить город, перерезав последние дороги, связывающие экономическую столицу Халифата с внешним миром, и продолжить медленно, дом за домом, двигаться вперед.

Последние несколько недель были особенно сложными для иракских военных. Изначально полное освобождение города планировалось на апрель-май. Позже срок освобождения города попытались приурочить к 11 июня – третьей годовщине захвата Мосула террористами. А когда не получилось и это, надеялись на 29 июня – день, когда Абу-Бакр аль-Багдади в мечети «Ан-Нури» провозгласил создание Халифата. Получилось лишь отчасти: в тот день армия взяла под контроль саму мечеть (вернее, то, что от нее осталось: при попытке штурма забаррикадировавшиеся там исламисты взорвали святыню, уничтожив выдающуюся 800-летнюю памятку исламской архитектуры).

Но окончательно овладеть городом правительственные силы в тот день так и не смогли: джихадисты оказывали отчаянное сопротивление в последних районах западного Мосула, а генералы наотрез отказались жертвовать солдатскими жизнями ради того, чтобы приурочить освобождение города к символической дате. Наконец, в конце июня, политическое давление на военных прекратилось, и операция продолжилась в более-менее нормальном ритме.

6 июля тренированные американскими коммандос подразделения Сил антитеррористических операций смогли без потерь овладеть старинной ассирийской церковью в квартале Аш-Шагуан.

Боевики пытались подорвать ее, но спецназовцы оказались быстрее. На следующий день, были освобождены исторические улицы в районе рынка драгоценностей, а 8 июля силовики вышли к реке Тигр. 9 числа спецназовцы приступили к штурму последнего очага сопротивления – офисного здания в квартале Баб Аш-Шатт, в котором забаррикадировались примерно полсотни боевиков. Штурм оказался неудачным, после чего дом просто расстреляли из орудий и вертолетов. После чего один из руководителей операции, заместитель главы Антитеррористического центра Ирака генерал-лейтенант Абдель-Ваххаб Ас-Саади вместе с группой военных Федеральной полиции поднял флаг над западной частью Старого города. В Мосул экстренно прибыл премьер-министр Ирака Хайдер Аль-Абади. Выступив по национальному телевидению, глава правительства поздравил народ с победой и провозгласил конец «правления псевдо-халифата» на иракских землях.

По утверждению иракских военных, немало экстремистов, сбрив бороды и переодевшись в гражданское, пытались покинуть город под видом беженцев. Либо даже встречали армию «хлебом-солью».

Победа досталась народу Ирака дорогой ценой. Только одна «Золотая дивизия» — элитное подразделение иракской армии – потеряла в боях около 55% личного состава. Жертвы среди мирного населения и вовсе колоссальны: штурм велся вполне в духе сражений Второй мировой, артиллерия била по любым объектам, где теоретически могли находиться террористы. К тому же, участвующие в штурме шииты и представители других религиозных групп не очень-то пеклись о суннитском населении Мосула, считая его лояльным к «Исламскому государству».

Если к этому добавить практику использования террористами гражданских в качестве живого щита, постоянные расстрелы колонн беженцев, показательные массовые казни боевиками всех, кто пробовал вырваться из города, использование авиацией западных стран белого фосфора и других не слишком щадящих боеприпасов, то картина вырисовывается и вовсе безрадостная.

По самым скромным подсчетам, можно говорить о 20 тысячах погибших только за время штурма. Хотя многие считают, что настоящая цифра в несколько раз выше. Примерно треть города полностью уничтожена. Особенно досталось западной, исторической части Мосула, от обилия культурных памяток которого осталось совсем немного.

Потери джихадистов составили от 7 до 10 тысяч, было уничтожено до половины всего командного состава Халифата.

Что дальше?

После взятия Мосула, основное внимание правительственных войск переносится на другие регионы, контролируемые исламистами. Прежде всего, это 200-тысячный город Таль-Афар в той же провинции Найнава, населенный преимущественно этническими туркменами, которые также продолжают подвергаться масштабным репрессиям. Так, только 7 июля террористы казнили не менее 200 жителей Таль-Афара, 60 из которых повесили при въезде в город.

Сейчас Таль-Афар полностью окружен правительственными войсками и проиранскими «Силами народной мобилизации» (значительная часть состава которых – местные туркмены). Союзники продолжают понемногу теснить таль-афарскую группировку игиловцев. После взятия Мосула операция, скорее всего, будет активизирована.

Кстати, 11 июля в Таль-Афаре вспыхнули вооруженные столкновения между местными и саудовскими джихадистами – каждая из группировок пытается посадить на «трон» своего «халифа» взамен Абу-Бакра аль-Багдади. Перед этим стало известно, что Абу-Бакр погиб 18 мая в районе Ракии в результате авиаудара.

Далее, иракский Генштаб разрабатывает планы наступления на также полностью блокированный город Хавиджу в провинции Киркук. 100-тысячная Хавиджа населена преимущественно арабами-суннитами. Причем ряд местных племен тесно сотрудничали с «Халифатом», так что легкой прогулочки там явно не будет.

Еще одним направлением станет наступление на пустынные районы провинции Анбар к западу от Евфрата, где экстремисты по-прежнему контролируют ряд населенных пунктов и где проходит ирако-сирийская граница. Сейчас на пустыню наступают как регулярные войска, так и «Силы народной мобилизации».

При этом совершенно очевидно – ни завершение мосульской битвы, ни полное изгнание исламистов никак не принесут мир на многострадальную землю Ирака. В принципе, в Ираке никогда не было единой политической нации; да и сама страна стала итогом перекраиваний карты Ближнего Востока в колониальную эру.

Внутренняя политика страны всегда была результатом взаимодействия трех основных этнорелигиозных групп: арабов-шиитов (составляющих большинство населения), арабов-суннитов и курдов. При этом шииты и сунниты также не составляют единое целое, а имеют пеструю кланово-племенную структуру. Для полноты картины добавим также родственных курдам езидов; проживающих на границе с Турцией туркменов; христиан-ассирийцев; другие этносы и племена. Добавим сюда факторы внешнего влияния: Соединенных Штатов, Ирана, Турции, Саудовской Аравии и Катара.

На непродолжительное время всех сплотила борьба с кровавым Халифатом; победа над общим врагом неизбежно породит внутренние дрязги и, возможно, войну всех со всеми.

Постигиловский Ирак рискует захлебнуться в вооруженной борьбе за территории, нефть, воду и финансовые потоки. Не говоря о кровной мести и намерении многих групп (прежде всего – шиитов и езидов) организовать суннитским племенам «ответочку» за преступления исламистов. Возможно и дискриминация суннитов центральным правительством, которая вполне может вылиться в новое восстание. Не говоря о запланированном курдами на сентябрь референдуме о включении в состав Курдистана богатого нефтью Киркука.

Битва за Мосул завершена. Начинается битва за мир, в котором победители, увы, не просматриваются.

Максим Викулов