Собственно, неформальный бойкот Путина со стороны западных лидеров стал очевидным в день открытия Олимпийских игр в Сочи. Тогда называлась причина – гомофобия, распространенная в российском обществе, поощряемая на официальном уровне. По иронии судьбы, когда в августе 2009 года была опубликована фотосессия Путина, который на тот момент занимал пост председателя правительства РФ, – полуобнаженного, верхом на лошади, в стильных солнцезащитных очках, британская пресса впервые назвала его иконой гей-сообщества.
Начало демонизации личности Путина, которая сейчас идет в мировых СМИ по нарастающей, положила гибель пассажирского самолета компании Malaysia Airlines рейса МН-17 в небе над Донецкой областью. В ход пошли обложки журналов, которые представляли хозяина Кремля жестоким и безжалостным убийцей. С того момента стало правилом помещать Путина в контекст, оскорбительный для главы государства. И поводы стали новые находиться и отыскиваться старые – как в деле с убийством Александра Литвиненко, когда о вероятной причастности российского президента к его организации заявил судья Высокого суда в Лондоне.
Для чего это делается – заявления политиков высокого ранга, которые забыли о сдержанности в оценках и, не скупясь на эпитеты, осуждают политику Кремля, как, например, это сделала на днях Ангела Меркель, которую «привели в ужас» физические страдания и материальный ущерб, вызванные «преимущественно российскими» авиаударами в Сирии.
Для кого это снимается – в девятом эпизоде четвертого сезона американского телесериала «Элементарно» современный Шерлок Холмс знает украинский, при каждом упоминании России и Путина не жалеет для них скверных слов, а в ходе расследования смерти русского олигарха выясняет, кому на Западе выгодны санкции, действующие против российской стороны.
Ключевое слово – санкции.
Вне всякого сомнения, в условиях полного отсутствия признаков роста ассигнований русских служб «Голоса Америки» и «Радио Свобода» (как это было во времена холодной войны), выделяются средства на медиапроекты, разоблачающие кремлевскую пропаганду. Целевой аудиторией информации о Путине и путинской России являются западные обыватели, они же избиратели, – на низовом уровне, и крупный бизнес, несущий потери в связи с санкциями против РФ, – на самом верху.
Тяжело и долго разворачивалась бюрократическая машина, откликаясь на политические решения, принятые в связи с аннексией Крыма и гибридной войной России против Украины на Донбассе и направленные на экономическое ограничение аппетитов Кремля. Но для того, чтобы наладить и запустить пропагандистские механизмы, времени понадобилось много больше. Очевидно, проволочки в последнем случае связаны с тем, что за годы, прошедшие после развала СССР, были утеряны навыки специфической медийной работы и потеряно не одно поколение профессионалов.
В то время как российские СМИ с первых месяцев пребывания Путина у власти начали – кто вольно, а кто невольно – подстраиваться под выполнение государственных заказов, Запад возмущался ограничениями свободы слова в России, но не предпринимал ничего из того, что могло бы помешать распространению кремлевской пропаганды по всему миру.
Очевидно, что Кремль готовил российский народ к войне с Украиной за несколько лет до операции по аннексии Крыма.
Посильную помощь оказывали Путину в этом украинские коммунисты и Партия регионов, которые активно разыгрывали антифашистскую карту в Украине, организовывали провокации 9 мая, приучали людей к ношению георгиевской ленточки и размахивали красными знаменами или трехцветными флагами.
Просмотр сюжетов телевизионных новостей на российских каналах, посвященных Украине, уже в 2012 году вызывал из памяти образцы гитлеровской пропаганды. Разум понимал, что дело идет к войне, сердце не верило.
Здесь уместно вспомнить, как во время Второй мировой войны Голливуд стремительно – за считаные месяцы – выковал образ врага из японцев, итальянцев и в первую очередь из немцев – что весьма сложно в такой многонациональной стране, как США. Это было необходимо и для мобилизации общественного мнения, и для привлечения сбережений граждан на военные нужды. От бомбардировки японской авиацией американской военно-морской базы в Перл-Харборе до высадки союзных войск в Нормандии прошло три года. И все это время общественное мнение в Америке формировали как новости с фронта, до которого не одна тысяча километров, так и кинотеатры, демонстрирующие не только хронику, но идеологически выдержанные игровые фильмы – до них можно было пешком дойти.
