Кто готов признать курдскую автономию

За годы гражданской войны в Сирии и Ираке только ленивый не вспоминает, что границы на Ближнем Востоке — результат дележа протекторатов после Первой мировой, а люди в этих границах все еще не образуют единой общности — сирийцы, иракцы. А раз так, ответ очевиден: нужны новые границы. Может, тогда прекратятся этнические чистки (арабы vs курды, курды vs арабы, арабы vs езиды и т. д.). К тому же де-факто старых унитарных Сирии и Ирака уже нет. У курдов в каждой из этих стран своя территория, власть, армия. Дело за признанием де-юре. Но тут загвоздка: страны Ближнего Востока держатся за свои границы крепче, чем авторы этих границ — господа Сайкс и Пико.

Курдские надежды

До войны у курдов почти не было шансов получить автономию. Власти неуступчивы, а для борьбы нужен союзник — тот, кто даст деньги, оружие. Конечно, на Ближнем Востоке соседи-правители с радостью пакостят один другому. Но поддерживать курдский бунт себе дороже, ведь курды распределены почти по всем ключевым странам в регионе. Немного цифр: в Турции живет 14,3 млн курдов (18% турецких граждан), в Иране — 8,2 млн (10%), в Ираке — 5,6 млн (15%), в Сирии — 1,5 млн (9%). Общая опасность — угроза курдского бунта — скорее объединяла правительства. Так, Эрдоган, пока Асад не зашатался, звал сирийского президента другом, поскольку видел в нем союзника в курдском вопросе.

В гражданских войнах подобное тянется к подобному, сунниты стоят за суннитов, шииты — за шиитов, курды — за курдов. Сунниты ждут помощи от Анкары, Эр-Рияда, а шииты — от Тегерана. Курдам же помощи ждать не от кого, курдского государства нигде нет, а значит, у курдов нет союзника в регионе.

Война в Сирии дает шанс, потому что вводит внешних игроков. В США или в России равно нет курдского вопроса, а потому им ничто не мешает поставить на курдов, готовых воевать и умирать. Для курдов начинаются золотые дни. В США их называют своим надежным партнером в борьбе с ИГИЛ и шлют помощь: от Пентагона — оружие, от Госдепа — слова поддержки, от прессы — романтический ореол борцов за свободу. Россия помогает с воздуха: бомбит города, занятые антиасадовской оппозицией, расчищает путь курдским отрядам. Кажется, вот-вот Москва устроит союз (пусть вынужденный) курдов с Дамаском, скажет Асаду: раз сам не имеешь пехоты, смирись, что трофеи берут курды.

Тучки на небосклоне

Успехи войны должны быть закреплены миром, договором дипломатов. Поэтому курды рвутся в Женеву. Но… Складывается парадоксальная ситуация: в переговорах вправе участвовать все, кто не террористы, США и Россия равно не считают сирийских курдов террористами, но курды приглашения не получают.

На Западе реагируют так: мы предаем курдов. Такие издания, как Foreign Policy, The Guardian, требуют от своих правительств помнить о долге перед союзником. «Сакрализация линий на карте, — пишет The Guardian, — извращение Нам говорят, это останавливает лидеров с имперскими амбициями. Назовите, кого остановило». Долг перед союзником, конечно, хорошо, а что делать, если союзников несколько? США воюют с ИГИЛ в союзе с курдами, а в НАТО связаны с Турцией. Плох или хорош Эрдоган, но узы с Турцией долгосрочные (были до Эрдогана, будут после него). Поэтому большее, что делают в Вашингтоне — это не называют «Демократический союз Курдистана» террористами.

Может, поможет Россия, враг Турции. Но Москва тоже играет словами. «Мы поддержим федерализацию, — говорит Лавров, — если это тот путь, который поддерживает сирийский народ».

Слово Сирии

В Сирии все против федерализации — хоть Асад, хоть оппозиция.

Кажется, все угнетенные должны быть заодно, а значит, антиасадовская оппозиция и курды — естественные союзники. Но это не так: каждый сам за себя. Курды не брезгуют занимать города оппозиции, разрушенные российскими ВВС. А оппозиция дружит с Турцией — не будь Турции, Алеппо бы пал, — поэтому просто не может признать за курдами автономию. Турция для оппозиции давно более значимый союзник, чем США. Кстати, те, кто обороняет Алеппо, обвиняют США в предательстве. Все шишки на Вашингтон, что за курдов, что за оппозицию.

Тогда то, что ссорит курдов с оппозицией, должно мирить с Асадом. Курды вроде не против, ведь берут же города при помощи союзника Асада — России. Но Асад союза не хочет. Почему? Ответ на этот вопрос отнюдь не очевиден. На поверхности — головокружение от успехов. Так, глава МИД Сирии Валид аль-Муаллем в преддверии женевских переговоров заявляет о решимости отвоевать всю территорию Сирии. Есть даже гипотеза, что Путин выводит войска, чтобы сделать Асада сговорчивее. Хотя успехи у Дамаска весьма ограничены, а Асад не дурак и эту ограниченность должен понимать. Думаю, значение имеет иранский фактор. В Тегеране в отличие от Анкары курдов террористами не называют, военную операцию против курдов на своей территории не ведут, но все же, пожалуй, помнят, что у них живет 8,2 млн курдов. А тот, кто привык разыгрывать карту шиитских меньшинств в других странах, не может не учитывать риск, исходящий от меньшинств у себя дома (тем более, если у меньшинства появится свое государство).

Тенденции

Де-факто сталкивается с де-юре. «Название не имеет значение, — говорит Салих Муслим, глава курдской Народно-демократической партии, — назовите это федерализацией или автономией. Однако Сирия не может вернуться к тому, что было. Война что-то изменила». Перед нами две тенденции — курс курдов на автономию (в пределе — национальное государство) и курс правительства, оппозиции, соседей в регионе на неизменность границ. Это чревато конфликтом, который в отличие от войны с ИГИЛ, все более уходящей в тень, будет иметь не международный, а региональный характер, без четкого деления на добро и зло, но с не меньшим риском этнических чисток.