Бюджет 2017: «дыры», спекуляции и перспективы

— Запланированный на следующий год бюджет качественно отличается от предыдущего?

— Ключевое отличие бюджета 2017 года заключается в том, что он — более реалистичный, чем прошлогодний. Тогда мы запланировали инфляцию выше, чем имеем в реальности. Также ожидали больших бюджетных поступлений, которых так и не получили. И с расходной частью манипулировали — перебросили часть расходов с 2016-го года на 2015-й.

Конечно, бюджет тоже не идеален. Социальные выплаты остаются огромной «дырой». Ведь Кабмин саботирует создание единого реестра всех лиц, получающих социальные трансферты. Общее количество людей, претендующих на социальные выплаты, указанное в различных базах данных. Поэтому невозможно точно рассчитать расходы.

То есть не только в 2017-м, но и в 2018-м году у нас не будет единого реестра. А здесь суммы достигают 100 миллиардов гривен, что в свою очередь, — является источником для спекуляций.

— Этот долг еще не является критическим. В целом размер дефицита бюджета может быть довольно большим. Например, государственный долг Японии составляет почти 300%. Такая же ситуация и в США. В них долг уже превысил 100%. Хотя с точки зрения его влияния на экономическую ситуацию — также не является критическим.

Ведь проблема не столько в размере долга, как в его обслуживании (обслуживание госдолга — это комплекс мероприятий государства по погашению займов, выплаты процентов по ним, уточнения и изменения условий погашения выпущенных займов, — ред.).

— Расходы украинского госбюджета предусматривают 775 миллиардов гривен. Есть ли для этого необходимые ресурсы?

— Соответствующие прогнозы выглядят в целом реалистичными. В следующем году закладывается 8% инфляции. Если Нацбанк будет и в дальнейшем проводить свою нынешнюю политику, то инфляция может быть и меньше.

Когда считают проект поступлений в бюджет, то фиксируют и те доходы, которые возникают в результате инфляции. Если нет инфляции, то и сумма доходов меньше. В прошлом у нас была запланирована инфляция где-то в пределах 17%, но она составила 45%. Таким образом получили слишком большие инфляционные доходы, а расходы были зафиксированы в бюджете на 2015 год. В результате — имели профицит.

В следующем году в условиях взвешенной политики Нацбанка можем этого избежать.

— Какова вероятность того, что государству придется жить с нарастающим государственным долгом?

— Чтобы влезть в показатели МВФ правительство пошло на хитрость. Так, расходы, связанные с выплатой пенсий, социальных выплат, Фонда гарантирования вкладов надо было профинансировать в январе 2016 года. Но Кабмин профинансировал их в декабре 2015 го. Таким образом занизили себе показатель расходов, поскольку имели дополнительный инфляционный ресурс.

Непонятно как будем решать эту проблему в этом году. Эта скрытая «дыра» по расходам вызывает беспокойство.

— Закон о спецконфискации до сих пор не приняли. Как это повлияет на формирование госбюджета?

— Если депутаты этот закон в ближайшее время не утвердят, то соответственно — не получат дополнительных средств в бюджет. Была информация, что министр финансов Александр Данилюк категорически выступал против того, чтобы включать доходы от спецконфискации в проект бюджета до тех пор, пока не утвердят соответствующий закон.

— Да очень просто. Если закладываете в бюджет деньги, которых по факту не будет, то это будет означать, что в конечном итоге получите еще одну «дыру», которую ничем будет финансировать.

— С приватизацией подобная ситуация?

— Здесь действительно есть некоторые параллели. Приватизация — это финансирование дефицита бюджета. Проблема в том, что у нас не будет чем финансировать этот дефицит. Мы уже третий год по заколдованному кругу ходим — нам постоянно обещают цифру в размере 17 миллиардов гривен от приватизации.

Годы идут, а мы даже и близко не приблизились к этой сумме. А ведь это реальные деньги, которые могли бы наполнить бюджет.

— Кто тормозит этот процесс?

— Государственные предприятия — источник обогащения для определенных людей — государственных чиновников, олигархов, политиков. Довольно неплохая возможность украсть. Почему бы не воспользоваться. Большинство коррупционных скандалов у нас связаны не столько с использованием бюджетных средств, как с ситуацией вокруг государственных предприятий.

И это проблема — правительство не может справиться со всем этим делом. Каждый раз придумывают какие-то причины, лишь бы не проводить приватизацию.

— А что будет с местными бюджетами? Ведь в рамках децентрализации они отвечают за львиную долю расходов.

— На местах ситуация более позитивная. Если в доходной части госбюджета у нас есть проблемы, то как раз с местными — все, так сказать, в порядке. Ведь в их распоряжении — коммунальная собственность. Если правильно применить все ресурсы, то можно получить дополнительные средства для наполнения местного бюджета. Вопрос — используются ли эти ресурсы вполне.

В Киеве, например, никто точно не знает, сколько коммунальных предприятий находится на счету. Никакого реестра просто не существует. Однако мне известно, что у нас есть 5 тысяч объектов недвижимости, которые должны быть закреплены за местными общинами. Однако на деле право собственности зафиксировано лишь за 400 объектами. А что с остальными?

— Здесь есть коррупционная составляющая?

— Конечно. Это открывает неограниченные возможности для дерибана коммунальной собственности. Очень часто имущество продают за смешные деньги. Иногда квадратный метр стоит несколько десятков гривен.

Поэтому когда объединенные громады начали искать, есть ли у них средства, то оказалось, что у них в руках — ряд дополнительных ресурсов, которым просто надо навести порядок и ликвидировать вот эту коррупционную составляющую.

— Правительство предлагает передать часть расходов на местный уровень. Учитывая девальвацию гривны, хватит ли этих денег?

— Есть вопросы, чтобы финансирование образовательных учреждений происходило за счет местных бюджетов. Это вызывает бурю эмоций. Но на Западе половина расходов местных бюджетов как раз идут на образовательную сферу.

У нас же это все переведено на центральный бюджет. Если хотим, чтобы наши дети получали качественное образование, то за это должна отвечать местная громада. Если учителя нищие, то ничего, кроме психологии нищенства, они детям не передадут. У них нет уверенности в завтрашнем дне.

Здесь надо принципиально все менять. Хотя бы в 2-3 раза поднять зарплату педагогам.

— Разве на это есть средства?

— Сначала нужно принять решение — что мы хотим действительно реформировать образовательную систему — и тогда возможности найдутся. Это же основа для развития страны.

Конечно, сейчас нет ресурсов повысить зарплату в разы, но можно пошагово менять — каждый год на 15-20% повышать. Тогда за несколько лет вышли бы на нужный результат. Половина суммы заработной платы может выплачиваться благодаря целевой субвенции из центра и половина — за счет местных бюджетов.

— Украина получила очередной транш от МВФ. Это спасение, или очередное долговое ярмо?

— Это сложный вопрос. Кредит МВФ, который мы получили, не пошел в бюджет. Эти деньги получил Нацбанк. Транш будет полностью зачислен в золотовалютные резервы и обеспечит стабильность национальной валюты.

Международного валютного фонда является фронтменом в общении Украины с западным миром. Как только МВФ выдал нам кредит, правительство сразу же получило возможность привлекать другие средства. Днями США заявили о готовности стать нашим гарантом для привлечения 1 миллиарда долларов дополнительных средств на 5 лет под ставку 1,47%. Это уникальная ставка для Украины.

МВФ открывает возможности к ряду ресурсов — кредиты и финансы ЕС, деньги Всемирного банка и тому подобное.

— Последний транш МВФ мы ждали больше года. Почему?

— Это история действительно тянется еще с прошлого года. Сначала возник вопрос о внесении изменений в Налоговый кодекс. В правительстве звучали предложения довольно радикальные — об уменьшении налогов. Тогда МВФ заявил, что государство влезет в бюджетный дефицит, не сможете его покрыть. Сначала хотели посмотреть как все-таки утвердим бюджет. И как помните, утвердили мы его в последние предновогодние дни.

Затем была отставка правительства, формирование нового. Должны были уже в этом году начать грандиозную приватизацию. Не начали. Никак не запускали электронное декларирование, а это было одно из требований МВФ.

Только когда полностью запустили е-декларирования и нам помахали пальцем — попробуйте отменить, только только удалось договориться о получении кредита.

— Стоит ли ожидать еще одного транша в ближайшей перспективе?

— Не думаю, что в этом году его получим, учитывая непростую ситуацию в парламенте. Тимошенко бьет копытом — выступает против МВФ. У нее растет рейтинг, хочет это конвертировать в голоса. Но если бы только стала премьером — сразу же была бы вынуждена договариваться с МВФ.

Но я бы на стороне западного финучреждения ни одному ее слову не поверил. Мол, идите и ищите лохов, которые будут давать вам деньги за то, что и так не собираетесь выполнять.

— Что будет с курсом гривны?

— Есть запас прочности, чтобы гривня не обесценивалась. Единственная опасность — если ее искусственно занижать. Здесь уже не угадаешь.

Сейчас есть положительный торговый и платежный баланс, экспорт товаров и услуг у нас превышает импорт. Это объективные факторы, которые делают невозможным скачок курса национальной валюты.

И Нацбанк не печатает деньги. Не финансирует бюджетный дефицит. Уменьшили на 19 миллиардов объем средств, которые держали в облигация государственного займа, — вынули эти средства с рынка.

На 25 миллиардов гривен сократилась задолженность банков по рефинансированию. Уже вышли на размер рефинансирования меньше, чем было состоянием на 1 января 2014-го года. Конечно, раньше негативные ожидания дестабилизировали ситуацию — риски войны в Донбассе, отсутствие кредита МВФ. Но сейчас этих рисков уже нет. Так что нет оснований для скачка курса доллара.

Романия Горбач