Эра новых арабов: младоаравийцы приходят во власть

Инерционный механизм благоденствия за счет нефти и газа все чаще стал давать сбои. В полной мере это проявилось после рекордного падения цен на нефть, а, вслед за нею, и на газ. Стало очевидно, что если не реагировать на проблемы, то очень скоро начнется очередной раунд арабской весны, но уже на Аравийском полуострове. Сценарий был бы еще тяжелее из-за противостояния с Ираном, Катаром и Турцией.

Перемены в королевской семье

Если король Саудовской Аравии Сальман ибн Абдул-Азиз покидает свою страну, то у руководства остается принц Мухаммад бен Сальман. Его в государственных средствах массовой информации называют заместителем Хранителя Двух святынь.

Это новая, специально для него введенная, должность. До этого ничего подобного в государственной структуре саудовского королевства не было. Кстати, предыдущий его титул «наследник наследника престола» тоже новый для Саудовской Аравии. Все это свидетельствует о том, что принц Сальман — будущий король. И этот инфант не сидит, сложа руки в ожидании будущей коронации, а все больше принимает на себя ответственность за дела в стране.

Еще несколько лет назад в Саудовской Аравии правили люди почтенного возраста. Тем не менее, король Абдалла ибн Абдель-Азиз (1924-2015) стал выдвигать на ведущие позиции новых людей, которых условно можно назвать младоаравийцами. Это термин принят по аналогии с младотурками — политическим течением в Османской империи, которое в конце XIX века пыталось провести конституционные и либеральные реформы.

Так называемые младоаравицы не обязательно являются выходцами из Саудовской Аравии. Аналогичные группы есть и в других государствах на берегах Персидского залива.

Наряду с саудовским принцем Мухаммадом бен Сальманом, к ней можно отнести наследного принца Абу-Даби Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна. До недавнего времени сюда относили и эмира Катара Тамима бен Хамада Аль Тани. Однако внешнеполитический поворот в сторону Ирана и Турции, вызвавший катарский кризис, исключил его из этой группы. По крайней мере, на некоторое время, ведь, несмотря на внешнеполитические проблемы, в Катаре идут реформы во внутренней политике, и страна приближается к статусу передового либерального государства.

За названными лидерами стоят другие политики. Среди них — посол ОАЭ в США Юсуф аль-Утайб, государственный министр Саудовской Аравии по вопросам Персидского залива Тамер аль-Сабхан. Кстати, он не так давно побывал в столице Иракского (Южного) Курдистана Эрбиле, где встречался с лидером курдов Масудом Барзани. Хотя на тот момент официальные лица Саудовской Аравии однозначно не высказывались по поводу референдума в Южном Курдистане о независимости, сам факт посещения Эрбиля означает поддержку действий курдского руководства. Это тоже новый элемент внешней политики Саудовской Аравии, которая крайне осторожно, если не сказать враждебно, относилась к любым вариантам сецессии в арабских странах.

Между великими державами

Американский авторитетный еженедельник Bloomberg Businessweek в апреле 2016 года посвятил целый номер принцу Мухаммаду бен Сальману. Там же была изложена политическая программа младоаравицев «Саудовское видение — 2030».

Выработка этого курса — результат компромисса правящих элит в монархиях Персидского залива и, в первую очередь, в Саудовской Аравии. Еще недавно внутренняя политика и государственная система были консервативны, можно сказать, находились в застойном состоянии. Они идеологически были основаны на исламском фундаментализме, что стало питательной средой для роста экстремизма.

Сложилась парадоксальная ситуация. Саудовская Аравия и другие монархии покупали новейшее оружие в США, туда же поставляли значительные объемы нефти, оттуда поступало самое современное технологические оборудование и технологии, в частности, для разведки и добычи нефти. Во внешней политике обычно поддерживались американские инициативы, но террористы все чаще атаковывали именно американские объекты и убивали граждан США.

После терактов в Нью-Йорке в сентябре 2001 года положение медленно, но неуклонно начало меняться. Объемы продажи оружия росли, но каждая сделка сопровождалась все большим количеством условий и ограничений. Вашингтон усиливал давление на Эр-Риад в отношении поддержки терроризма.

Джин фундаментализма получил поддержку с другого берега Персидского залива. После исламской революции в Иране, тамошние власти также стали на путь поддержки террористов и фундаменталистов. Это встревожило монархии, и они начали отступать от консервативных устоев.

Саудовская Аравия постепенно отменяла самые одиозные ограничения. Недавно женщинам разрешили получать соответствующую квалификацию и занимать должности диспетчера авиасообщений. Перед этим отменили практически все запреты на получение женщинами образования, в том числе высшего. Появилось и революционное новшество: женщинам разрешили самостоятельно без сопровождения мужчины выезжать из дома и управлять автомобилем. Для нас это может выглядеть смешно, однако для Саудовской Аравии это беспрецедентные шаги. Сейчас там продвигается концепция умеренного ислама — «золотой середины» (васатыйя).

В начале сентября 2017 года в Саудовской Аравии арестовали известных ваххабитских проповедников Сальманаль-Ода и Аида аль-Карни. Официально причины ареста не объявилия, но местные аналитики отмечают, что они призывали молодежь участвовать в джихаде в Сирии. К тому же они были против предоставления женщинам равных прав с мужчинами. Одновременно существенно ограничены права полиции нравов — «Комитета по поощрению добродетели и удержанию от порока» — его члены лишены права задерживать нарушителей шариатских норм.

В Министерстве обороны Саудовской Аравии (министром обороны является принц Мухаммад бен Сальман), создан Центр идеологической войны. На его сайтах публикуются материалы, направленные против так называемого политического ислама.

В идеологии делается ставка на арабизм. Известный националист Иззат ад-Дурри в апреле 2016 года в эфире телеканала Al Arabiya выступил с предложением к арабским государствам объединиться вокруг Саудовской Аравии против Ирана.

Давнее противостояние с ним вышло на первое место. Это выражается не только в плохих двухсторонних и многосторонних отношениях, но также в ведении proxy wars — посреднических войн в Сирии, Ираке и Афганистане. Кроме того, Саудовская Аравия ввязалась в конфликт в Йемене, где ее армия сражается против сепаратистов, поддерживаемых Ираном.

Однако в какой-то момент в Эр-Риаде и столицах монархий поняли, что одностороння ориентация на США и ЕС не отвечает полностью собственным интересам, в том числе, и в противостоянии с Ираном.

Кроме того, по мере экономического роста в Китае и других тиграх Юго-Восточной Азии увеличилось значение азиатского рынка для поставок аравийской нефти и газа. Также вырос дипломатический вес Китая и его влияние на международную обстановку.

Есть еще один фактор: Пекин столкнулся с исламским терроризмом в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Это сблизило Саудовскую Аравию и Китай. С ростом поставок нефти, углубились дипломатические контакты. Это также нашло отражение в политической программе «Саудовское видение — 2030».

Враг моего врага

Афоризм «враг моего врага — мой друг» для саудовского руководства теперь приобретает характер политической доктрины. Сенатор от Республиканской партии США Линдси Грэм, который в составе делегации встречался с принцем Сальманом, заметил, что тот почти час рассуждал об общих врагах и утверждал, что Иран и Исламское государство являются общими врагами Саудовской Аравии и Израиля.

Появились неподтвержденные сообщения, что в начале сентября принц Мухаммад бен Сальман вместе с армейскими офицерами и сотрудниками спецслужб тайно посетил Израиль. Дело даже не в достоверности подобных сообщений. Во-первых, необычно, что они вообще появились. Подобное еще совсем недавно трудно было себе представить. Во-вторых, как Тель-Авив, так и Эр-Риад занимают практически единую позицию по отношению к Хезболле и другим шиитским милициям в Сирии и Ираке.

С другой стороны, младоаравицы выстраивают союз с шиитами-арабами против шиитского Ирана. Это очень важно, так как в главной нефтеносной Восточной провинции королевства большинство как раз составляют шииты.

Аналогичные действия предпринимают и в Ираке. Здесь налажены контакты и, вероятно, в июле-августе текущего года прошли переговоры с иракским шиитским лидером Муктадой ас-Садром. Последний выступает против иранского влияния в Ираке.

Дальше эта связь тянется в Ливан, к премьер-министру Саду Харири. У него родственные отношения с рядом семей из элиты Саудовской Аравии и очень сложные отношения с Хезболлой.

Саудовская Аравия явно благосклонна к возможному новому государству курдов в Ираке. Интерес очевиден — он тоже антииранский. Там уже происходили нападения на иранских военных и полицейских в северо-восточной части страны. Курдское государство даже самим фактом своего существования, несомненно, окажет влияние на курдов в Иране, что увеличит напряженность в этом государстве. Эр-Риаду это только на пользу.

Приход младоаравицев принципиально меняет расстановку сил на Ближнем и Среднем Востоке. В арабском мире растет понимание того, что противостояние с Ираном, а через него с Турцией и, временно, с Катаром, требует концентрации и объединения. Конечно, сейчас таким центром может стать только Саудовская Аравия, вступившая на путь реформ. Вторым центром мог бы стать Египет, но пока эта страна не в том экономическом и политическом состоянии.

Процесс, начатый младоаравицами, не быстрый, но он означает, что арабский, а с ним и мусульманский мир вступил в полосу принципиальных изменений.

Юрий Райхель