Оппозиция Шредингера: есть ли в Украине альтернатива власти?

Это имеет большое значение, если учесть, что рейтинги «власти» демонстрируют тенденции к падению, а перспектива досрочных выборов парламента в обозримом будущем выглядят более чем реальной.

Но что такое в этих условиях  оппозиция и какую «оппозицию» может поддержать избиратель?

На первый взгляд она есть «любых фасонов и видов».

Официально на статус «единственной оппозиционной силы» претендует одноименный «Оппозиционный блок», представляющий интересы финансовых групп Сергея Левочкина и Рината Ахметова и прочно ассоциирующийся с беглым экс-президентом Виктором Януковичем, а также Партией регионов. Последние рейтинги показывают, что в случае досрочных выборов «Оппоблок» мог бы теоретически рассчитывать на первое место, но только это «первенство» во многом является условным и ничего реально не означает.

Основная масса бывших избирателей Партии регионов оказались отрезанными от украинского электорального пространства в результате событий 2014 года. Сейчас они либо в оккупированном Крыму, либо на таком же оккупированном Донбассе. У прочих избирателей, которые ранее ПР никогда не поддерживали, данная политическая сила плотно ассоциируется с режимом Януковича и пророссийскими коллаборантами. Поэтому самостоятельно набрать большинство в парламенте данная политическая сила не сможет ни при каких обстоятельствах. Но само ее существование очень выгодно всем и в первую очередь – власти, которая использует «призрак Партии регионов» как ключевой элемент стратегии по мобилизации электората. Дескать, если не мы, то вами будет править жуткий «Оппоблок».

Следующий сегмент – бывшие члены коалиции, которых можно назвать «системной оппозицией» («Самопомич», Радикальная партия Олега Ляшко и «Батькивщина»). На данный момент они тактически между собой сотрудничают, но стратегически являются конкурентами. Радикалы и «Батькивщина» во многом являются нишевыми партиями, каждая из которых может рассчитывать на определенный костяк избирателей, но все же имеет явные проблемы  с возможностью его расширения. Теоретически перспективы подключения новых избирателей выглядят лучше у «Самопомичи», но ряд скандалов, в которые эта партия была вовлечена (от выборов в Кривом Роге и до отношений с ЛГБТ-сообществом), закрывают для нее перспективы поддержки со стороны ряда групп (например, либерально настроенной интеллигенции).

Неоднозначность ситуации с «официальной оппозицией» стимулирует процесс оппозициетворчества. В частности, рейтинги поддержки в последнее время фиксируют наличие в них еще не существующей политической силы Михаила Саакашвили, который пока остается губернатором Одесской области. Громкая антикоррупционная риторика в соединении с историями «грузинского чуда» способствуют образованию вокруг «Михо» круга умеренных либеральных оппозиционеров. Такая ситуация может быть использована в Администрации президента в случае проведения все-таки перевыборов в Раду. В частности, речь идет об «оппозиции к себе самим», когда пропрезидентские политики пойдут несколькими колоннами: ортодоксальные «порошенковцы» в БПП, а умеренные оппозиционеры в «Блоке Саакашвили», чтобы потом уже сотрудничать в парламенте.

Впрочем, сложная социально-экономическая ситуация в стране способствует росту радикализма. В частности, правого, который пока еще недостаточно консолидирован и оформлен, но набирает поддержку среди разных социальных групп.

Последние массовые акции «Азова» демонстрируют, что запрос на правую повестку существует и она способна мобилизовать определенный сегмент общества. Проблема в том, что сами «правые» пока выглядят традиционно аморфно и разобщенно. «Свобода» остается в плену старых стереотипов и проблем прошлого не очень удачного вхождения во власть вместе с имиджем ряда одиозных членов партии. «Правый сектор» нормальной политической силой так и не стал, что же до «Азова», то при всем потенциале он тоже пока на статус серьезной политической силы претендовать не может.

Но самый большой парадокс нынешней украинской политики – полное отсутствие в ней левых политических сил, притом что левая риторика остается очень популярной и присутствует в лексиконе абсолютно всех партий и политических деятелей.

Начиная с 2013-2014 года партии, которые ранее балансировали между популизмом, ностальгией по СССР и российским шовинизмом, окончательно склонились в направлении последнего. Сейчас все они фактически добровольно приняли имидж «российской пятой колонны» и концентрируются не столько на вопросах социальной справедливости, сколько на уничтожении украинского государства.

Таким образом, ситуация с оппозицией в Украине сложная. Наиболее очевидная для страны в глубоком социально-экономическом кризисе «левая оппозиция» самодискредитировалась и самоустранилась из политики. Не менее очевидная в условиях военной агрессии и роста патриотизма «правая оппозиция» все так же аморфна и разобщена, как и два года назад. Легальная «олигархическая оппозиция» в лице «Оппозиционного блока» в большей степени выполняет функции «пугала». «Демократическая» парламентская оппозиция имеет ряд собственных «скелетов в шкафу», которые власть всегда готова достать в нужный момент.

Кстати, стратегия самой власти в этих условиях тоже выглядит прозрачной. Во-первых, и дальше запугивать общество «реваншем Януковича». Во-вторых, формировать оппозицию к себе самой при помощи ряда потенциально популярных политиков (того же Саакашвили, Геннадия Москаля либо «антикоррупционной платформы» из фракции БПП), стравливать между собой «демократов», использовать в темную правых, направляя их активность в нужном русле. Например, против разнообразных «маршей равенства», чтобы одновременно демонстрировать «правую угрозу» и сегментировать общество. Это стратегия, которая с большим или меньшим успехом применялась всеми украинскими президентами.