Юридическая казуистика

В Конституции Японии 1947 года, введенной в условиях оккупационного режима США, есть статья, которая гласит: «Народ Японии на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации». То есть юридически любые инициативы военного строительства вне закона. Но фактически Япония уже располагает Силами самообороны — читай армией – и средствами ведения войны. Такое расхождение между законом и жизнью требует коррекции либо того, либо другого.

Понятным решением может стать изменение Конституции. Но для этого необходима поддержка большинства в обеих палатах парламента, а потом – народа на референдуме. Проблема в том, что Либерально-демократическая партия Японии (ЛДП) — партия премьера Синдзо Абэ — не имеет ни большинства в верхней палате, ни безоговорочной поддержки в обществе. По последним опросам, лишь треть респондентов поддерживают ремилитаризацию. Поэтому изменения впускают с «черного хода», в бой идет искусство интерпретаций: самооборона — естественное право каждого, а лучшая защита — нападение. Этого достаточно для сторонников премьера, которых в свою очередь достаточно в парламенте для принятия закона (а не изменений в Конституцию).

Последствия на поверхности

Программа «Оборона Японии-2015», по данным The Diplomat, основной задачей называет сдерживание Китая вдоль разграничительных линий в Южно- и Восточно-Китайских морях, в том числе в районе островов Сенкаку. Причина повышенного внимания к региону — углеводороды: Япония требует от Китая прекратить разведку нефти и газа на спорных территориях. Новый закон позволит Поднебесной объединить свои усилия с Соединенными Штатами Америки по поддержанию статус-кво в регионе. Кстати, к взаимной выгоде: в условиях набирающего мощь Китая сами США нуждаются в союзнике. Поэтому инициатива Токио не встречает сопротивления в Вашингтоне. «Прошлое, — убежден Барак Обама, — может быть преодолено, бывшие противники могут стать ближайшими союзниками, и страны могут строить будущее вместе». Но преодолено ли прошлое?

Япония не раз официально извинялась за преступления Второй мировой войны, но премьеры страны также не единожды посещали храм Ясукуни — храм погибших за Империю воинов (в том числе повешенных за военные преступления). Что искренне? В Японии существует искусство извинения: министр или глава корпорации признает вину, замирает в глубоком поклоне и … делает как делал. Извинение тут не окончательное, его всякий раз отменяет новое действие. Получается, что экономически и политически Вторая мировая война уже в прошлом, а мировоззренчески — в настоящем: Китай и Южная Корея не верят Японии. Отсюда парадокс: «Страны Азии, — говорит президент Южной Кореи Пак Кын Хе, — тесно связаны экономически, но все больше расходятся». Между тем Южная Корея, как и Япония, — союзник США. Так возможна ли дружба втроем?

Последствия в глубине

«Правящая нами мораль, — размышляет писатель-классик Акутагава в 20-е годы XX века, — это отравленная капитализмом мораль феодализма». Его слова актуальны сегодня. Япония демократическая страна в сравнении с Китаем. Вне этого сравнения все сложнее: власть с 1955 года — за исключением двух эпизодических перерывов — принадлежит одной партии (ЛДП), а японец до недавнего времени был де-факто собственностью корпорации (одно место работы на всю жизнь). Чего здесь больше — социального партнерства или вассальной зависимости — вопрос спорный. Правда, теперь «пожизненная занятость» уходит в прошлое: корпорации освобождают себя от обязательств и проводят увольнения в целях повышения производительности. Но «освобождение» работника не коррелирует с политическим плюрализмом: «Мы выбираем из ничего,» — говорит молодой японец.

Япония, в сущности, ищет свое будущее. «Военные законы» – говорится в колонке на Bloomberg View – не единственная новация: речь идет о системном изменении Конституции через введение обязанностей (пока есть только права). К примеру, в ЛДП считают, что японец обязан «соответствовать интересам общества и общественного порядка». Переклички с довоенным прошлым Японии очевидны.

В этом смысле принятие «военных законов» в обход мнения общества — не через референдум — будет символично: общество, по Абэ, еще не созрело для «общественного порядка», поэтому его не нужно спрашивать. Или наоборот: общество уже готово сказать «нет», и поэтому его не спрашивают.

Выводы

Пожалуй, политики с удивительной настойчивостью воспроизводят схемы мировых войн, а национальное возрождение — восстановление экономического и политического потенциала — используют как повод для новой драки. И, конечно, народу — тому, кто будет гибнуть на войне, — слово не предоставляют: «военные законы» имплицитно содержат отказ от демократии. Вот в эту-то игру вступает теперь Япония: в полку вояк прибыло!