Результаты ошеломляют и в некотором смысле являются печальным дополнением к другим социологическим замерам (фонд «Демократические инициативы»), которые дают представление об уровне коррупции в украинском высшем образовании: здесь на 42% студентов, негативно относящихся к взяткам, в 2015 приходилось 41% тех, кто считает «неформальные платежи» удобным способом решать проблемы с успеваемостью.
Итак, 90% украинских студентов используют в своей учебной деятельности плагиат, то есть заимствование фрагментов чужого произведения (статьи, книги) без указания авторства. Попросту говоря, учащиеся крадут чужие тексты иногда целиком, иногда частями и выдают их за свои.
78% опрошенных студентов сообщили, что сдают экзамены несамостоятельно, то есть прибегают к разного рода «неформальным практикам», 67% списывают на экзаменах, а 23% указывают на то, что в их учебном заведении оценку можно получить за деньги или «за услуги».
Публичная презентация результатов исследования не вызвала особого резонанса: действительно, упомянутые «грешки» выглядят, говоря словами известного литературного персонажа, «детской игрой в крысу» по сравнению с тем, что вытворяют с восьмой заповедью власть имущие. Кража нескольких предложений или даже целой дипломной может показаться ерундой по сравнению с расхищением заводов, миллионов кубометров газа или «распилом» бюджетных денег.
Однако относительно невинные шалости молодых сограждан с чужими текстами, как мне кажется, имеют самое непосредственное отношение к действиям взрослых сограждан, которые на языке закона называются уже деяниями. Привычка брать чужое и выдавать за свое становится частью культуры уже в период активной социализации личности, и, судя по всему, вуз – то место, где эта привычка закрепляется.
Привычка к copy & paste и присвоению чужих слов и мыслей закладывается, как следует из известных мне отзывов родителей, уже в школе, а в вузе она трансформируется не то что в приемлемую, а в неизбежную реальность.
Получается, что школа и вуз если напрямую и не учат воровать, то по крайней мере приучают наших молодых сограждан к мысли о том, что присвоить чужое (в данном случае – идеи, мысли, текст) – это приемлемо. Таким образом закладываются основы некой жизненной компетенции, которая впоследствии формирует способность умыкать чужие шапки, заводы и пароходы. И мы в результате получаем общество, где любая собственность, не только интеллектуальная, теряет всякую легитимность: во-первых, красть не грешно, во-вторых, украденное всегда можно отобрать…
Харьковские социологи не только констатируют факты, но и обращаются к причинам, побуждающим студентов прибегать к практикам, не сообразующимся с профессиональными стандартами и общечеловеческими моральными нормами. И здесь цифры не менее впечатляющие: в 2009 г. 54% студентов не собирались работать по специальности, полученной в вузе, и еще 32% отвечали на этот вопрос: может да, может нет. По данным опроса 2012 г., 49% абитуриентов подают документы в разные вузы на разные специальности, что может служить косвенным доказательством того, что они идут в учебное заведение не столько за знаниями, сколько за дипломом, за документом, за бумажкой. В 2015 году 41% опрошенных затруднились объяснить мотивы своего пребывания в вузе, а 26% прямо указали на то, что причиной является или желание получить одобрение родителей, или диплом, или стипендия…
Такой уровень мотивации объясняет многое: для получения бумажки не стоит напрягаться, списывание и плагиат можно объяснить, пояснить и оправдать формальностью требований и масштабной имитацией процесса получения знаний. Значит, вуз становится еще и школой цинизма?
Еще одна «оправдательная» причина – сама система обучения и преподавания предполагает, что значительная часть обязательных предметов навязаны, у студента мало возможностей для выбора предметов, он/она вынуждены изучать массу ненужного, поэтому лучше «откупиться», чем тратить время на балласт…
Во время обсуждения результатов исследования представитель Всеукраинской ассоциации студенческого самоуправления резонно заметил: вы говорите только о студентах, а как насчет преподавателей?
Действительно, возможны ли такие масштабы академической нечестности без участия «старших товарищей»? Вопрос риторический… Вспомним «остепененных» губернаторов, даже не удосужившихся посетить защиту своей докторской; премьеров, министров, депутатов и прочих сильных мира сего, получивших «цацку» в виде диплома с подписью председателя Высшей аттестационной комиссии; докторские и кандидатские диссертации и «марнографии» некоторых вузовских преподавателей, не выдерживающие самой элементарной проверки на антиплагиатном софте – это все существенное дополнение к теме об академической нечестности студентов.
Вывод краток и не слишком оптимистичен: высшее образование Украины в его нынешнем виде – это в значительной мере школа имитации, нечестности и цинизма. Академическая нечестность достигла системного уровня, стала частью «академической культуры» или антикультуры, это явление деформирует общество в целом.
Нельзя сказать, что общество совсем не реагирует. В университетах, заботящихся о своей репутации, с плагиатом и списыванием борются. Любой порядочный преподаватель знает, как минимизировать риски в этой сфере. Многие возлагают надежды на то, что с вступлением в силу нового закона «О высшем образовании», где вопросы академической культуры и академических свобод стали предметом особого внимания, положение начнет исправляться. Нынешнее руководство Министерства образования и науки пытается воздействовать на ситуацию «силовыми методами»: растет список тех, кого лишили ученого звания за плагиат. Однако всего этого мало. Нельзя пустить дело на самотек, полагаться на то, что вузы, торгующие дипломами-бумажками, вымрут сами. Нужны максимальные и согласованные усилия всех заинтересованных сторон, должно начаться формирование общественного мнения, системное внедрение одинаковых для всех правил и норм, изменение всей структуры и содержания высшего образования, нужна консолидация здоровой части академического сообщества.
В статье использованы данные проекта «Акадeмическая культура украинского студенчества: основные факторы формирования и развития» реализованного Восточноукраинским фондом социальных исследований при поддержке МФ «Видродження»
