После неоднозначного саммита Россия — США, который состоялся в Хельсинки 16 июля с.г., мир внезапно оказался в ситуации цугцванг.
Часть лидеров демократических государств и международных обозревателей готовы были бить в набат, боясь непредсказуемого альянса Путин-Трамп, который мог окончательно разрушить существующую систему международных отношений, вот уже одиннадцатый год со дня вынесения Владимиром Путиным известной Мюнхенской речи, трещит по швам. Другие наоборот призывали к спокойствию, убеждая, что это мол было временное отклонение в сторону, которое Трамп непременно исправит своими следующими жесткими решениями в отношении России, ведь ему надо выигрывать промежуточные выборы в Конгресс осенью, а на фоне расследования Мюллера — это не так-то и просто.
После саммита, видимо по инерции, еще некоторое время раздавались прогнозируемые, хотя и довольно одиозные, инициативы с обеих сторон Атлантического океана. То Президент США через своего советника по вопросам национальной безопасности Болтона 19 июля пригласит своего визави в Вашингтон, то Президент России 27 июля, во время саммита БРИКС из далекой ЮАР, публично согласится на визит за океан и одновременно пригласит Трампа в белокаменную, правда после того, как приглашение ему через того же Болтона было уже отменено до «лучших времен».
Однако с первого дня после встречи «в верхах» в воздухе чувствовалась какая-то наэлектризованность, стойкое ощущение войны, пусть еще и не горячей.
Несмотря на то, под какой неистовый шквал критики попал Дональд Трамп, как у себя дома, так и за рубежом, изменения поведения в отношении России избежать ему было практически невозможно. И хоть какая там бравурная риторика по инерции не использовалось им в Твиттере и в многочисленных речах и интервью, типа «исторический саммит», «дружить с Россией хорошо» и т.п. — положение и амбиции, как говорят, обязывали.
Катализатором для резкого поворота от возможного «Перезагрузка — II» с Путинской Россией к закручиванию гаек в отношениях с ней стал зарегистрированный рядом конгрессменов во главе с сенатором Грэмом законопроект о новых санкциях против России в связи с агрессией Кремля. Еще до публикации его текста в российском политикуме и особенно в финансовом секторе появились тревожные нотки. И хотя штатные пропагандисты на многочисленных российских телешоу убеждали публику в том, что это все незаконно, и России от этого ни холодно, ни жарко, рынок вяло, но отреагировал.
Лучшая защита — это нападение
Администрация Трампа предстала перед неприятной дилеммой. В очередной раз выступать в роли слабого, защищаясь от нападок Конгресса и тщетно пытаясь смягчить законопроект в сентябре, во время его рассмотрения сразу по возвращении конгрессменов из отпусков — или перейти в наступление.
Избран был второй вариант. Причем без проволочек и довольно неординарно. Как гром среди ясного неба в среду 8 августа ведущие СМИ сообщили о намерении Администрации ввести жесткие санкции против России на основании Закона еще 1991 года, согласно которому ранее вводились санкции только против Северной Кореи — за убийство брата Ким Чен Ына в Малазийском аэропорту, и против Сирии — за применение химического оружия против собственных граждан.
Принятие Трампом решения о введении «драконовских», как их уже назвало Посольство РФ в Вашингтоне, санкций стало ответом на упреждение. Причем ответом в первую очередь собственному Конгрессу, который, по словам сенатора Грэма, нацелился на внедрение «адских санкций» против России в сентябре.
Пойдя на такой шаг Глава Белого Дома по сути вернулся в большую политическую игру у себя в стране, после провального саммита, кто бы что ни говорил из фанатов Трампа, в Хельсинки.
6 ноября 2018 года для него станет моментом истины. Удастся сохранить республиканское большинство хотя бы в верхней палате Конгресса, хотя лучше в обеих — можно спокойно готовиться к переизбранию на должность во второй раз. Не удастся — импичмент становится реальностью. Ведь получив большинство, демократы долго раздумывать не будут. Слишком много серьезных и многочисленных обид натерпелись они от Трампа за полтора года его президентства.
А что же Россия?
Сказать, что в руководстве России раздражение — не сказать ничего. Отметить, что в околополитических, даже в так называемых либеральных, и финансово-деловых кругах России простая растерянность — покривить душой.
Анализ последствий, в первые два-три дня, которые наблюдаются в России после жесткого санкционного удара под дых дуплетом, показывает, что никто там по большому счету такого не ожидал. После Хельсинки царила эйфория и надежда на так называемое Большое Соглашение (Big Deal) с Трампом. Никто и не подумал о том, что на саммите Путин, мягко говоря, перестарался. Ну нельзя было уж так унижать Главу Белого Дома, ведь в результате обиженными почувствовали себя большинство американцев.
Как результат, рубль обвалился до самой низкой отметки за последние годы, а все штатные пропагандисты наперебой упорно доказывают, и так уже обнищавшему за последние четыре года, с момента введения первых санкций и падения цен на нефть, населению, мол ничего страшного не произошло, Россия устоит. А для оправдания очередной потребности в затягивании поясов обычно обвиняются злые капиталисты с Запада и бандеровцы и нацисты из Украины.
Справедливости ради, следует сделать оговорку. Решение Администрации никакого отношения к Украине не имеет. Формальный повод, который был использован американцами — отравление семьи Скрипалей в Солсбери «новичком», который, как считается, был произведен в России.
И притом в настоящее время новые санкции еще не введены, а сделан лишь анонс вероятного их введения. Следующая репертная точка — 22 августа — день, в который, по словам пресс-секретаря Госдепа Хизер Ноуерт, вероятно вступит в силу решение Администрации Трампа.
Новые санкции — так ли страшен черт?
В течение последних четырех лет, с момента введения первых санкций против России за попытку незаконной аннексии Крыма, в Москве не устают повторять, что никакие санкции существенного эффекта на Россию не возымеют.
И действительно, в чем-то они правы, ведь, по расчетам экономистов, влияние санкций на экономику России до сих пор было довольно незначительным — на уровне 0,5% ВВП.
Тем не менее, сейчас речь идет о чрезвычайно болезненных для амбиций Кремля вещах.
На первом этапе — это продукция двойного назначения из США, в том числе, но не только, электроника.
На втором же этапе речь пойдет уже и о запрете авиарейсов «Аэрофлота», и о понижении уровня дипломатических отношений и тому подобное. При этом он непременно наступит через 90 дней, ведь ни о каких гарантиях неприменения биологического и химического оружия, как того требуют американцы, и тем более о доступе проверяющих на объекты, где оно потенциально может изготавливаться, Кремль не будет даже и думать. Для россиян это a priori неприемлемо.
В Администрации Трампа, скорее всего, это четко понимают. Поэтому установление таких заведомо нереалистичных предпосылок свидетельствует о повышении ставок в большой геополитической игре и нежелании о чем-то договариваться с Владимиром Путиным. По крайней мере до осенних промежуточных выборов.
Законопроект Грэма — это уже тяжелая артиллерия. В случае его принятия в редакции, приближенной к той, которая представлена сейчас, Россия будет иметь дело с беспрецедентными для себя проблемами.
Ведь об инвестициях в энергетику, без которых она фактически не может развиваться, надо будет забыть, в том числе и о проекте века – «Северном потоке — II». Более того, возникнут проблемы с внешними заимствованиями и обслуживанием государственного долга.
Санкции есть. Что дальше?
Принято считать, что есть только два эффективных способа победить агрессора. Первый — война в классическом понимании этого термина. Второй — санкционная война.
Вряд ли кто в здравом уме будет отрицать тот очевидный факт, что Россия стала типичным государством-агрессором. И дело не только в том, что она оккупировала около 7,2% территории Украины, 20% территории Грузии и отказывается вывести свою 14-ю армию из Приднестровья. Россия вмешивается во внутренние дела десятков государств, ведет информационные кибервойны по всему миру, убивает разными способами или держит в тюрьмах неугодных ей людей разных национальностей и тому подобное.
Однако вряд ли найдется в сознании лидер или влиятельный политик в любой стране мира, который всерьез станет рассматривать вариант принуждения к миру агрессора военными средствами, как это имело место в отношении Ирака Саддама Хусейна или Югославии Слободана Милошевича. Причина известна — ядерное оружие, которое есть в распоряжении Путинской России.
Таким образом вариант остается один — санкции. Только лишив режим Путина финансовых возможностей вести войны по всему миру, инвестировать во всяких оловянных солдатиков «русскаго мира» и поддерживать приемлемый уровень социально-экономического положения в собственной стране, можно достичь результата.
Без коренного изменения государственной политики, без демократизации России, безопаснее не станет ни Украина, ни Европа, ни мир.
Великобритания и Австралия, как ближайшие союзники США, уже приветствовали решение Администрации Трампа о введении новых санкций. Остается лишь надеяться, что и Украина, ЕС и другие партнеры и союзники Вашингтона сделают то же самое. И то безотлагательно. Ведь победить агрессора можно только через синергию совместных действий.
А принцип, который взяли на вооружение русские — «разделяй и властвуй» — в цивилизованной части мира должен уйти в прошлое.
Вадим Трюхан, дипломат, председатель правления ОО «Европейское Движение Украины», специально для «Политеки»
