Непосредственный участник боевых действий рассказал, как именно происходила сдача Дебальцевского плацдарма зимой 2015 года
Об этом для Хвыли пишет офицер запаса, участник АТО в 2014-2015 гг. Arty Green.
На днях попалось интервью замгенпрокурора Виктора Чумака, который курирует и военное управление Прокуратуры. Интервью было достаточно взвешенное, никакой «резонансной» информации, инсайдов, и абсолютно политкорректное.
Виктор Чумак вел себя раскованно, но избегал любых оценок перспектив резонансных дел, в основном говорил о реформе Прокуратуры, однако несколько его реплик привели меня к довольно печальному выводу — судя по всему, новое руководство Офиса Генпрокурора совершенно не настроено всесторонне изучать роль предыдущего военно-политического руководства Украины в организации Иловайского, Дебальцевского котлов и других весьма подозрительных эпизодов российско-украинской войны. Это очень печальный для меня вывод.
После Дебальцевского сражения прошло уже 5 лет. За эти годы виновники окружения Дебальцевкой группировки ВСУ не только не понесли ответственности, но и были обласканы орденами и повышениями не только при Порошенко, но уже и при Зеленском. А ведь виновные есть и это не только оккупанты. Я могу это утверждать на основании тех событий, которым был непосредственным свидетелем и участником. В 2016-м меня очень вежливо пригласили в Военную Прокуратуру для дачи показаний по Дебальцевкскому «некотлу». Встретили на улице, угощали чаем-кофе-бутербродами, но допрос (в качестве свидетеля) носил явно формальный характер. Следователь не проявил интереса к фактам, которые очевидно указывали на преступный характер действий и бездействий конкретных украинских военачальников. А сам протокол допроса, исключительно с целью экономии времени, был скомпилирован из одной из моих статей о Дебальцевском сражении. Текст скачали прямо с «Цензора». Разумеется, в тот протокол не попали многие важные факты, о которых я напишу ниже, однозначно указывающие на преступный характер действий конкретных должностных лиц, хотя почти все эти факты я следователю озвучил за чаем-кофе. Сообщил ему имена непосредственных свидетелей этих фактов. Дал их контакты. Тот их даже записал. Но затягивать написание протокола до полуночи следователь был не настроен и ограничился распечаткой фрагмента моей военной беллетристики, под которой я и расписался.
Тогда я уже отлично понимал, что никакого объективного следствия при действующем президенте Порошенко не будет, поэтому совершенно не удивился формальному подходу к следственным действиям по Дебальцевскому делу. Просто выполнил свой гражданский долг. Попытался… Уверен, десятки томов материалов, собранных конторой Матиоса по Дебальцево имеют такую же процессуальную «ценность», как и мой протокол. По Иловайску там хоть какая-то экспертиза есть. А по Дебальцево, полагаю, просто сборник военной беллетристики. Мне оставалось ждать смены президентской вертикали, в надежде, что новое руководство Прокуратуры таки проявит интерес к очевидным фактам предательства командования в этом трагическом и героическом эпизоде российско-украинской войны. Даже если бы следствие не смогло доказать преступный умысел, все необходимые доказательства преступной халатности, повлекшей тяжкие последствия, налицо.
Ни в одной из своих публикаций я системно не излагал всех известных мне фактов, чтобы не навредить будущему объективному (как я надеялся) следствию, вываливанием в открытый доступ части доказательной базы. Но посмотрев недавнее интервью Чумака решил, что в этом больше нет смысла и пора хотя бы кратко изложить основные известные мне факты по этому делу в одном тексте. Так сказать, дать публичные показания по известным мне фактам и событиям. Пусть, если не следствие и суд, то простой читатель этого текста сделает свои выводы о виновности и наличии преднамеренного умысла в действиях военно-политического руководства и конкретных военачальников при, по моему мнению, попытке сдать Дебальцевскую группировку ВСУ врагу. Постараюсь изложить текст как свидетельские показания по делу и, в то же время, в приемлемом для не юристов и не военных формате.
Итак…
После Московского Суворовского училища я получил военное образование в одном из лучших советских военных ВУЗов. Ленинградское артиллерийское училище имело собственную специализацию – артразведка. Поэтому выпускники ЛВАКУ, даже закончившие обычный «огневой факультет», имели достаточно высокий уровень подготовки по этой дисциплине. После училища служил в батарее управления и артразведки артиллерийского полка в ЦГВ (Чехословакия) в период, когда эта группа войск «утилизировала» весь свой БК, кроме ядерного, на учениях с боевыми стрельбами. Просто потому, что в планах вывода этой группы войск оказался не предусмотрен вывоз БК, которого должно было хватить минимум до Парижа.
Для иллюстрации, 50% орудий полка после учений со стрельбами такой интенсивности было списано и порезано на металлолом ввиду полного технического износа. По своему масштабу и интенсивности непрерывная череда учений с боевыми стрельбами ЦГВ перед выводом из Чехословакии исторически беспрецедентна. Так случилось практически закрепить знания, полученные в училище, довольно глубоко. К слову, хотел бы пояснить не профессиональным военным, что дипломы оперативных и оперативно-стратегических факультетов академий Украины (да и России тоже), которыми так гордятся полковники-генералы, в российско-украинской войне не имеют никакой ценности, поскольку почти все события этой войны не «вылезают» за масштабы тактического уровня, лишь изредка цепляя оперативный. Поэтому «академики военных наук» пусть моделируют возможные сценарии «неслучившейся» 3-й мировой войны и не морочат нам головы своими академическими дипломами. В этой войне их «оперативно-стратегические» дипломы не ценнее дипломов академии «астрологических наук».
Далее. Уволился из ВС СССР ещё до демонтажа «страны советов», жил и работал в Украине с 90-го года (родился тоже в Украине). В 2012-м был вынужден выехать во избежание расправы со стороны криминала, ставшего властью в Украине после избрания «дваждынесудимого» Януковича. Имел неосторожность «сцепиться» с некоторыми представителями этой ОПГ.
Весной 2014-го увидел в СМИ сообщения о появлении на Донбассе тяжёлой техники ВС РФ. После этого уже не мог «из-за бугра» наблюдать за происходящими там событиями. За свои четверть века ЗСУ сильно деградировали даже по сравнению с уровнем Советской Армии, а добровольцы, которые поехали на восток, не имели и базовой пехотной подготовки, не говоря уже о знаниях, необходимых для участия в общевойсковых операциях. Они неизбежно стали бы лёгкой «добычей» постоянно воюющих ВС России. Поэтому я посчитал, что на тот момент мои военные знания и навыки могли бы спасти много жизней защитников Украины.
С большим трудом и приключениями, взламывая саботаж военкоматов (это отдельная история), мне удалось попасть штат 25-го ОМПБ (тогда ещё батальона теробороны). После месячной подготовки (формирования) наш батальон был направлен в Дебальцево, куда прибыл 20 августа 2014-го года. Основные силы Дебальцевской группировки на тот момент состояли из подразделений 25-й десантной бригады. Помимо нашего, было ещё несколько слабовооружённых отдельных батальонов теробороны.
Получив свой участок в секторе С, наш батальон приступил к организации боевых порядков. Непосредственного соприкосновения с противником тогда ещё не было, поэтому мы заняли удобные для организации обороны позиции. Батальон не имел собственной артиллерии, за исключением 4-х 82-мм миномётов с дальностью стрельбы до 4 км 3-килограммовыми осколочными минами. Поскольку у противника с августа 14-го появились полноценные общевойсковые, танковые подразделения и артиллерия, вплоть до 152-мм калибра, организация устойчивой обороны была немыслима без полноценной артиллерийской обороны района и организации контрбатарейной борьбы (КББ). Для этого, по моей настоятельной рекомендации, командир батальона принял решение создать нештатное, но полноценное, подразделение артразведки, которое поручил сформировать мне. Благодаря распоряжению адмирала Кабаненко (на тот момент зам МО), который лично прибыл в «Десну» инспектировать батальон перед отправкой на восток, у нас появились инструментальные средства артразведки, которые я запросил.
Имеющиеся в батальоне миномёты были не в состоянии выполнять огневые задачи, которые возникали даже в относительно спокойный период, не говоря уже о возможности отражения общевойскового наступления противника на нашем участке. К тому же наш участок оказался самым танкоопасным в секторе С, то есть только на нашем участке противник имел возможность развернуть в полноценный наступательный боевой порядок полнокровную мотострелковую бригаду с танковым батальоном. А такие силы у противника уже «нарисовались». Кроме того, опрокидывание обороны на нашем участке неминуемо приводило бы к окружению основных сил Дебальцевской группировки ВСУ.
Небольшое отступление, для компенсации отсутствия в тексте графических материалов. Фронт сектора С представлял собой некое подобие «ядерного гриба». Только перевёрнутого, с наклоном на юго-восток Основные силы сектора находились в шляпке этого «гриба». Длинна «ножки» составляла около 10 км. С северо-западной стороны этой ножки протекала речка Карапулька, создавая рельефный рубеж со всего парой переходов и открытыми на большую глубину пологими склонами. С этой стороны атаковать перешеек – безумство. Минимальными силами с поддержкой артиллерии здесь можно сдерживать хоть всю российскую армию. После потери Углегорска, река Карапулька стала естественным рубежом между группировкой ВСУ и 1-м АК РФ («армия ДНР»). Пройти оба склона р.Карапульки противник мог только при полном отсутствии наших боевых порядков на протяжении 11 км между Коммуной и Логвиново. После потери Углегорска, этот промежуток находился под контролем подразделений 1-й БТГ 30-й бригады (командир подполковник Собко). Эта БТГ состояла из полнокровного мотопехотного батальона на БМП-2 с батареей 120-мм миномётов, усиленная танковой ротой. В ночь на 9-е февраля, по «загадочному» приказу командования с этого участка были отведены все наши подразделения. Практически синхронно с отводом наших войск, без единого выстрела, силы противника перешли р.Карапульку и закрепились на трассе Артёмовск-Дебальцево, фактически сформировав Дебальцевский котёл. С противоположной, северо-восточной стороны «ножки гриба» располагалась линия опорных пунктов 128-й бригады и 40-го ОМПБ «Кривбасс» (до конца декабря 2014 — 25-го ОМПБ «Киевская Русь»). Здесь рельеф местности позволял противнику скрытно вывести свои силы походными боевыми порядками на небольшую дистанцию от линии опорных пунктов обороны и провести фронтальную атаку на широком фронте, одномоментно введя в бой значительное количество войск. Такие участки обороны крайне опасны.
К сожалению, безграмотность и саботаж штабов сектора С и 25 бригады сводили на нет все наши попытки организовать боевое взаимодействие с артиллерией 25-й бригады и сектора.
Весь текст можно прочитать тут.
