С резолюцией СБ примерно такая же история. Во-первых, не очень понятно, кто является оппозицией, с которой вроде бы можно вести переговоры, а кто относится к террористам. О чем бы ни договорились на переговорах, даже если они и состоятся, в чем есть очень большие сомнения, остаются те, кто не согласится с результатами и будет продолжать вооруженную борьбу.
Во-вторых. Похоже, что способ проведения выборов либо не обсуждался, либо по нему не удалось договориться. То, что нужно проводить выборы, не обсуждается, как аксиома. Только как выбирать и на какой территории? На той, что контролируется Асадом и его армией? Но это 18-20% площади Сирии. Почти 4 млн человек живут в лагерях в соседних странах, в Европе, около 7,5 млн внутренние переселенцы. Они будут голосовать? Если будут, то как и кто проследит, чтобы голосование соответствовало международным стандартам?
Что касается территории, контролируемой Асадом, то уже сейчас можно с уверенностью говорить о получении его политической силой минимум 95% голосов. Ведь Партия арабского социалистического возрождения, коротко БААС — возрождение, воскрешение, — скроена по подобию КПСС и ни о какой свободе выбора на асадовской территории даже думать не приходится. В стране действует более 7,5 тыс. вооруженных антиправительственных отрядов. Как на их территории проводить выборы? Нет ответа.
В-третьих. Допустим, что каким-то образом выборы проведены и достаточно демократическим способом. Результат будет обескураживающим. Ирак и Сирия — искусственные государства, результат договоренности Лондона и Парижа, разделивших между собой часть территории Османской империи. В сирийском котле разных наций и этнических, религиозных и других групп единая политическая нация не выплавилась. Достаточно сказать, что официальное название государства — Сирийская арабская республика — указывает на формальное и реальное преимущество арабов перед другими этническими группами населения.
В Египте, Марокко, Саудовской Аравии сложилась единая нация. В Ливии, Йемене не получилось. У Ирака и Сирии аналогичное положение. Добавим конфессиональные различия между шиитами, суннитами, алавитами, друзами, христианами и т. д. Какую армию может собрать Асад, если в стране более 70% суннитов, а правящих алавитов они даже мусульманами не считают. Этот религиозный фактор имеет политическое продолжение. Борьба суннитов и шиитов продолжается более 1400 лет, и конца ей не видно.
Что же получится в результате гипотетических выборов? В парламенте невозможно будет договориться, так как каждая группа будет отстаивать собственные интересы и не думать о сохранении единства страны, в ней идет пять войн.
Первая — между армией Асада и силами светской оппозиции. Вторая — между правительственной армией и джихадистами-террористами. Третья — между светской оппозицией и джихадистами. Четвертая — между джихадистами: ИГИЛ ведет борьбу против «Джебхат ан-Нусра». Полное название «Джебхат ан-Нусра ли-Ахли аш-Шам» — «Фронт помощи народу аш-Шама». По-арабски аш-Шам — Левант. Пятая — между курдским ополчением и джихадистами из ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусра».
Курдов на севере вообще не очень трогает, кто будет править в Дамаске. Они создали свою формально автономию, фактически уже независимое государство. Так что примерно с 10% своей территории Сирия может спокойно попрощаться. Курды ни в коем случае не согласятся восстановить status quo ante bellum — положение, существовавшее до войны.
Конечно, в Сирии сложно отделить внутреннее от внешнего. Все завязано в тугой геополитический узел. Тем не менее очень многое зависит от позиции внешних игроков.
Саудовская Аравия, Катар и другие монархии Персидского залива являются спонсорами многих противников Асада. Как Эр-Рияд, так и Доха не согласятся на продление правления Асада, и тем самым вынимается краеугольный камень из всей постройки под названием сирийское урегулирование.
Рукотворная война, или Почему Эр-Рияд и Тегеран ищут повод для драки
Для первой из двух столиц важнейшим является противостояние с Ираном. В то время как Саудовская Аравия ведет с ним proxy war (войну чужими руками) в Сирии, ее войскам приходится непосредственно участвовать в боевых действиях в Йемене. В силу этого Эр-Рияд никак не заинтересован в сирийском урегулировании, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Чем больше и дольше Тегеран будет занят в Сирии, тем выгоднее для саудитов.
Со своей стороны иранские лидеры прекрасно понимают, что уйти из Сирии они не могут. Этого не поймут в первую очередь в Москве. Кроме того, боеспособность правительственной сирийской армии весьма низка. Если уйдут иранские войска или существенно уменьшится их численность, то все так называемое наступление полностью прекратится. И тогда Асаду через очень короткое время не помогут никакие российские бомбардировки. Соответственно, допустить уход Асада в настоящее время Тегеран не может. Отсюда полная бесперспективность каких-либо переговоров.
Есть еще один внешний игрок, серьезно влияющий на положение в Сирии, — это Турция. У президента Эрдогана противников меньше, чем у Асада. Их всего три, но от этого не легче.
Первый — «Рабочая партия Курдистана» (РПК). Как следствие, весьма напряженные отношения с сирийскими курдами, создавшими свою автономию Рожава. Анкара сирийских курдов подозревает в тесных связях с курдами турецкими. Рожава может служить примером для РПК в попытках создать нечто подобное на юго-востоке Турции.
Второй враг — режим Асада. Анкара поддерживает светскую сирийскую оппозицию, в частности, Свободную сирийскую армию. Даже тень возможности, что нынешний сирийский президент останется у власти, вызывает у Эрдогана стойкую аллергию.
Третий противник турецкого президента — группировка ИГИЛ. С ней турки ведут борьбу не только в Сирии, но и в Ираке.
На весьма небольшой территории Сирии все перепуталось, и разобраться в соотношении сил довольно сложно. Курды в Ираке с помощью американцев отбили наступление ИГИЛ и создали предпосылки для перехода армии Багдада в наступление. В Сирии союзники Запада курды также отбили наступление ИГИЛ, и теперь им американцы поставляют тяжелое вооружение и поддерживают их с воздуха.
В то же время Турция, союзник Запада по НАТО, бомбит курдов в Сирии, союзников США в войне с ИГИЛ и в какой-то мере в борьбе с Асадом. Вместе с тем Турция наладила хорошие отношения с иракскими курдами, у которых она покупает нефть и пропускает часть ее через свою территорию для продажи в Европу, что приносит значительные прибыли иракским курдам. А те оказывают экономическую и военную помощь своим сирийским соплеменникам.
И на все это переплетение накладывается все время повышающийся градус противостояния Саудовской Аравии и Ирана. Из 21 мусульманского государства 20 суннитских. Сколько бы ни храбрились в шиитском Тегеране, но режим аятолл остается в изоляции. И это усиливает несговорчивость иранской дипломатии на возможных переговорах по Сирии.
Видимо, в Москве начали понимать все опасности втягивания в сирийский конфликт. Однако события принимают неконтролируемый оборот. Эта proxy war будет продолжаться до тех пор, пока у одной из сторон не закончатся ресурсы, в первую очередь финансовые. Похоже, ближайшим кандидатом на эту роль будет Россия.
