Перефразируя Маяковского: все мы, деточка, немного гитлеры, и каждый из нас по-своему Гитлер.
У меня было жуткое искушение провернуть с вами троллинг, который устроили в Америке на демонстрации так называемых прогрессистов, ну, которые за все хорошее и против всего плохого. К ним явился юноша и стал цитировать размышления фюрера об экономике и капитализме, понятно, не озвучивая автора, чем вызвал бурный восторг и аплодисменты собравшихся. Но я решил так не делать, так как провоцировать людей вообще, а украинцев в частности, на одобрительную реакцию на вяканья Гитлера даже и не нужно. Они сами с удовольствием высказывают мысли, удивительно схожие с мыслями вождя нацизма, — пишет Дмитрий Бергер на «Хвиле«.
Хотя Адольф Алоизович добился своего места в истории в основном развязыванием Второй мировой войны и Холокостом, не стоит сбрасывать со счетов его взгляды на жизнь вообще. Данный геноссе имел фетиш державности.
Все на свете, по его мнению, решалось государственной политикой. Или должно было решаться. Все. Экономику как науку он отвергал полностью как еврейскую штучку. Особенно рыночную.
Ведь нельзя же кому угодно позволить делать, что ему угодно, как угодно. А вдруг он сделает не так, как угодно государству? Зачем нужна личность, с индивидуальными запросами, если есть государство, которое решает, что такое хорошо, а что такое плохо? Вот пресловутый Запад загнивает, и только мы можем его спасти. Гитлер восхищался Сталиным. Вот так, исключительно волевыми решениями, презрев всякие экономические рычаги всяких там адамов смитов, большевики создали военно-индустриальный комплекс из ничего.
А что несколько миллионов при этом погибли — такова цена построения державности. Государство превыше всего.
Экономическая реальность, конечно, от этого не исчезла. Поэтому ее следовало подогнать под идеологию. Проблему безработицы в СССР решали тотальным закрепощением населения. В Германии из статистики исключили женщин, исключили евреев, а остальных, не спрашивая, загнали в Трудовую армию. В результате такой гениальной политики Германия к 1938 году приближалась к банкротству. МВФ еще не придумали, и деньги приходилось искать на стороне, прикрывая свой финансовый интерес националистической риторикой. Аншлюс Австрии чудесным образом удвоил бюджет Третьего Рейха, а оккупация Чехословакии сделала Германию очень даже прибыльной страной.
Основой невероятно рискованной внешней политики Гитлера были проклятые финансы, удел презренных евреев.
Тем не менее истинные арийцы деньгами тоже, как ни странно, не только не брезговали, а прямо-таки без них не могли прожить.
То, что в 1930-е годы произошло в Германии и СССР, было результатом огосударствления общества. И главным наследием фашистских, нацистских и коммунистических режимов являются не памятники, названия улиц и символика, а всеобъемлющее государство. Как определить, какое у вас государство? Просто. Если у вас цены на колбасу и уровень зарплат связывают напрямую с премьер-министром или президентом — у вас вполне тоталитарное государство, какими бы демократическими и республиканскими вывесками оно не прикрывалось. Иначе бы никто не полагался на волевые решения властей, чтобы сотворить чудеса из ничего.
В западной демократической традиции государство — необходимое зло. Его терпят. В восточной авторитарной традиции государство — необходимое добро. Ему молятся.
Почему диктаторы всегда великие государственники? Государство — это прежде всего монополия на контроль и насилие. Многим кажется, что коррупция — результат недостаточного контроля и насилия. На самом деле концентрация власти в лице государственного чиновника и есть рецепт коррупции.
Рискуя показаться похожим на нелюбимую мной Ауд Ранд или представителей австрийской школы экономики, повторюсь в очередной раз — жизненными окажутся только те нововведения, которые имеют экономический смысл, определяемый свободным рынком. Иначе придется наращивать аппарат насилия, чтобы поддерживать у населения интерес к решениям правительства. Политические волевые решения, не приносящие выгоду большинству, внедряются и поддерживаются силовыми способами. Что очень дорого и невыгодно, особенно в долгой перспективе. В отличие от рыночных механизмов.
Простой и очень упрощенный пример. Субсидии. Они нужны для того, чтобы сознательно или несознательно, неважно, закреплять статус-кво. Скажем, у вас один патронный завод на страну, и, допустим, он убыточный. Вам придется его субсидировать, чтобы не зависеть от других стран в таком важном для обороны деле. Но так же можно субсидировать частные квартиры, что, по слухам, происходит в Украине.
Как можно субсидировать частную собственность, которая не представляет стратегического интереса? Ведь если владелец не в состоянии себе позволить свою же собственность, он не должен ею владеть. А мне скажут: «А где людям жить?» Где они могут себя позволить. Так ничего такого нет! Правильно, потому что жилье субсидируется и изменять инфраструктуру жилья неинтересно. Все же взаимосвязано.
Вам кажется, что государство помогает людям, а на самом деле оно парализует экономический прогресс, создавая условия постоянной зависимости населения от государства и поощряя бедность.
Что хуже, это закрепляется в культурном коде и начинает восприниматься как обязательная норма.
Частная собственность на то и частная, что независима от государственного вмешательства, даже с самыми благими намерениями. Конечно, на современном государстве лежит обязанность поддерживать людей в нужде. Владельцы частной собственности таковыми по определению не являются, если их собственность имеет рыночную стоимость. Далее: субсидии на жилье еще не дают расти зарплатам, так как снижают напряжение между работниками и работодателями. У работника меньше стимула требовать повышения или искать другое место, а у предпринимателя меньше стимулов искать более рентабельное место для производства. А у городских властей меньше стимулов менять инфраструктуру. Продолжать можно долго только на одну эту тему.
Но вернемся к Гитлеру. Читаю я его разглагольствования, и с ужасом начинаю осознавать, что его подходы к экономике вполне разделяются если не большинством, то значительной частью украинцев.
И не только украинцев, не устаю повторять, но пишу я в первую очередь для них. Украинская держава – это такая историческая фиксация, но люди просто сводят это понятие к языку и атрибутам. А державные функции состоят не в этом. Поэтому сказать, что нам нужна сильная держава, это ничего не сказать.
Держава бывает разной. Одна имеет свободный рынок с минимальным вмешательством государства и сильна своей мощнейшей экономикой, позволяющей ей иметь мощнейшую армию. Другая подзаняла по случаю деньжат и заимела много танчиков и эскадренных миноносцев. Тоже сильная держава, если прикинуть. В любом случае быть сильной державой стоит денег. И если вы не планируете оккупировать Чехословакию, а внешние кредиторы не желают давать вам много и сразу, то единственный способ найти деньги на сильную державу — экономика, основанная на свободном рынке и частной собственности, с незначительным вмешательством государства. Томос, или как там это называется, прибыли стране не принесет, хотя отдельным гражданам вполне.
Меня волнует недостаточное обращение к экономическим рычагам в украинском дискурсе и пугают постоянные желания использовать машину государства для решения любых вопросов.
Меня удивляет, что ведутся разговоры о создании партии среднего класса вместо партии свободного рынка, который этот самый средний класс и создает. (5-10 не предлагать, это несерьезно). Четыре года назад я надеялся, что именно необходимость создания экономической мотивации для изменения общества позволит выделиться и организоваться политическим силам, понимающим и продвигающим идею свободного рынка. Увы, моим надеждам сбыться не суждено. Организации не видно. А значит, кого ни выберут, он или она окажется государственником-популистом. Каким был и Гитлер.
Грустно, что в стране, в которой происходил безгосударственный эксперимент, названный по имени человека, 130-летие которого будет отмечаться через два месяца, потеряны традиции самоорганизации. Грустно, что в стране, где так много образованных и талантливых людей, не признают экономической необходимости, зацикливаясь на политической воле и отождествляя себя с государством.
Закончу немецким анекдотом времен нацизма.
Чем отличается большевизм от национал-социализма? Большевики сразу и целиком забирают у кулака корову. А при нашем национал-социализме государство забирает только молоко. А кормить и заботиться о корове ты обязан сам.
В общем, убей в себе Гитлера!
Дмитрий Бергер, Канада
