До пяти лет тюремного заключения за разбитый нос полицейского угрожает киевскому бизнесмену Николаю Щуру
О подробностях резонансного дела по подозрению в избиении правоохранителя, Politeka рассказала жена Щура, супермодель Снежана Онопко.
— Да, мой муж действительно родом из Донецкой области, но он давно уже живет в Киеве. Почему жителей Донбасса не любят – не понимаю. У нас же одна страна, мы все говорим о единении и хотим вернуть захваченные территории. При этом мы разделяем жителей Украины на «своих» и «чужих». Уже четыре года моего мужа «прессуют» только из-за того что он родом из Донецка.
Почти два миллиона переселенцев из Донбасса не уехали в Россию и не остались в «ДНР» и «ЛНР». Они решили бросить свое жилье и работу лишь бы жить в свободной Украине. Если бы даже Коля переехал в Киев вчера, это не могло быть поводом для того, чтобы его оскорблять. Притом, что Коля, как и я, уже не первый год помогает детским домам по всей Украине, семьям которые нуждаются в персональной помощи. Мы помогаем финансово детям, которые нуждаются в срочных операциях за границей, а также предоставляем помощь многим участникам АТО и батальонам. Последние пришли поддержать его под здание Оболонского суда. Это стало приятной неожиданностью для нас.
В то же время полицейские, которые не знают Колю лично, позволяют себе оскорблять его по месту рождения. С таким восприятием нам еще очень далеко до Европы.
— Почему Николай оказался ночью 2-го января в отделении полиции? Вы знали о том, что он туда поедет?
— В эту ночь ему позвонила наша общая знакомая Анна Пинчук и попросила приехать в Оболонское РУВД, чтобы узнать, почему ее с подругами уже долгое время держат в отделении полиции. Мы обговорили ситуацию, я была против, но, зная Колину доброту, он сам поехал помочь девушкам. Им не было больше к кому обратиться, кроме Коли. Со слов Анны, полицейские им грубили, держали в отделении, даже не объясняя причин задержания.
— Николая подозревают в том, что в ту ночь он избил патрульного. В пользу этой версии следствие предъявляет показания самих полицейских и видеосъемку, на которой показано, как грубо общался с правоохранителями ваш муж. Такой стиль общения привычен для него?
— Да, Коля бывает вспыльчивым и может нецензурно высказываться. Каждый по-своему проявляет злость и негодование, ничего хорошего в этом нет. Но ударить работника полиции? В помещении РУВД там, где их минимум семь человек? Это совершенно неправдоподобно. Наверное, если бы полицейские не позволяли себе по-хамски говорить о нас, он бы их не оскорблял. Возмущение — нормальная реакция человека, которого обидели. И, опять таки, повторюсь, ударить человека в форме — это абсурд.
— Как вы узнали об инциденте в отделении полиции?
— Я ждала Колю дома, переживала, что его долго нет. Когда утром увидела его после «посещения» отделения, могла и не узнать. У него все тело было в синяках, все лицо — сплошная гематома, сотрясение мозга.
Он пролежал в клинике «Борис» неделю. Не мог нормально передвигаться. А уже 4 января прокурор вместе с огромной толпой пришли к нему в палату и обвинили в том, что он кого-то избил. Человек лежит под капельницами, врачи даже мне не рекомендовали с ним много говорить. А тут такая толпа с обвинениями. Быстро завели уголовное дело и вот уже 19 января посадили под домашний арест.
— Как вы считаете, судебное заседание в Оболонском районном суде города Киева было объективным?
— Суд изначально был заангажирован. Адвокаты предоставили факты, которые подтверждают невиновность моего мужа, а прокуратура не удосужилась привести самого пострадавшего. В ходе заседания представители прокуратуры не дали ответ, и судья на это не отреагировала, на вопрос, почему пострадавший полицейский вызвал себе скорую только в 7:20, а инцидент произошёл в 3:40. Этот вопрос остается открытым. Поэтому судите про объективность сами.
— Подавали ли вы апелляцию на решение суда о «домашнем аресте» на время проведения следствия?
— Да, в ближайшее время ее рассмотрят, и мы надеемся на то, что справедливость и здравый смысл возьмут вверх.
