Как Украина боролась за свою Независимость, почему изначально она была чисто декларативной, о том, что изменилось в стране за 27 лет, а также о прошлом, настоящем и будущем Украины рассказал гость Politeka Online Тарас Чорновил, политолог
О 24 августа 1991 года
Конечно, я помню тот день, хотя и довольно поверхностно. В тот период произошло много событий, именно 24 августа для меня было формальным моментом, который я, честно говоря, тогда по достоинству не оценил. Я воспринимал это не как уже свершившийся факт, а как один из этапов на пути обретения полноценной независимости. Я только что вернулся из Москвы, где был среди защитников Белого дома, тогда же путч происходил, примчался во Львов, куда срочно приехал Вячеслав Чорновил, потому что видел, что путч захлебывается.
Он организовал захват и ликвидацию Львовского обкома Компартии, мы успели изъять документы, которые стали основой для официального запрета Коммунистической партии. Один-единственный пакетик не успели сжечь. Было это событие, несколько других событий, после этого состоялся приезд в Киев знаменитой, о которой все забыли, делегации российской Госдумы: Булатов, Собчак, другие деятели.
За Собчаком бегал мальчик, который у меня только спросил: “А если мне скажут: “Володя, сделай кофеек”, — то где я могу кофеек сделать?” Тогда я впервые с Путиным познакомился. Такой несчастный замухрышка.
Когда делегация наконец уехала, в чем была огромная заслуга Вячеслава Чорновила, впервые стало понятно, что мы действительно получили независимость – не будет войны за независимость, мы ее просто получили. Никто не стреляет, танки не едут из Москвы в Киев. Эти моменты составляли колоссальный фон понимания того, что что-то происходит. Абсолютного понимания все равно не было.
Давайте вспомним: первые признания Украины на мировом уровне как независимого государства начались, словно наперегонки, после референдума 1 декабря. До 1 декабря ни одна страна мира, даже наши ближайшие друзья, нас не признавала. На самом деле, если без патетики, а просто вернуться в то время, понимаешь, что это был процесс, а именно 24 августа оставило у меня очень грустные воспоминания. На самом деле это была не наша независимость, это был компромисс, на который нужно было решиться. Вячеслав Чорновил, демократы, диссиденты, которые отсидели в тюрьме, говорили, что на это нужно решиться.
Но ведь мы осознавали, что это независимость, на которую согласилось коммунистическое большинство – они поняли, что лучше им бежать из-под Москвы, потому что в Москве победил Ельцин, который был тогда значительно жестче.
Это сейчас Москва — исчадие ада, полный регресс, возврат в сталинское прошлое, а тогда Россия была страной реформ. Даже Беларусь Украину обгоняла на десять голов, а мы были заказником коммунизма. Коммунисты смирились с тем, что формально КПСС будет запрещена, Украина станет независимой, лишь бы оторваться от более прогрессивных на тот момент сил. Среди первых депутатов было много коммунистически настроенных, и они остались.
Для меня 24 августа — это праздник со слезами на глазах, потому что, с одной стороны, чем дальше, тем больше я понимаю, что независимость — это все же самоценность. Та вещь, за которую миллионы людей отдали свои жизни, не может быть какой-то формальностью.
С другой стороны, 24 августа была объявлена независимость Украинской советской социалистической республики, только формально без главной роли КПСС. Все!
То есть мы до 2014 года, если взглянуть реально, жили в независимой Украинской советской социалистической республике. Только после Революции Достоинства с трудом, пускай с ошибками, с очень сложными ситуациями, но мы начали вырываться из нее и строить действительно независимое украинское государство. Период обретения независимости растянут во времени вплоть до конца Революции Достоинства.
Относительно усиления влияния России и большого количества коллаборантов
К большому сожалению, дух коллаборационизма пропитал всех. Если раньше он исходил от какой-то ностальгии по советскому прошлому, то сейчас старшее поколение, которое любит Советский Союз не за то, что там было хорошо, а за то, что они были молоды, сейчас старое, поэтому им плохо, даже если они состоятельные, имеют достаток, специальные пенсии. Старому человеку всегда хуже, чем молодому. Этот фактор доминировал в 1990-х гг., сейчас он ушел, но пришел другой, который начинает очень сильно лезть через политическую конъюнктуру.
Зрадофилия, доведенная до крайности, меня просто поражает. Зачем говорить про Донбасс? Даже на западе Украины, когда спрашиваешь, хорошо ли живется, по правильному ли пути идет Украина, отвечают, что нет, все плохо, нужно вернуть Януковича или Советский Союз. Эти фразы вы услышите даже в тех районах, где их не должно быть по определению. Они имеют совсем другую природу.
Это зрадофильство, что все плохо, все пропало, которое навязывает очень часто большая группа политиков, которое подхватывается в народе.
Это психологический комплекс, он лечится, но наносит вред психическому, нравственному здоровью украинского общества. Это плохо, но и хорошо, потому что это комплексы, которые являются сугубо наносными. У нас даже пророссийские заявления могут отдельные люди делать, что-то вроде: “А вы мне Путиным не тыкайте; Путин мне не враг, мне безразлично, что он там делает на востоке Украины, мне туда 1000 километров от Львова, мой враг лично Порошенко”, — но и за этими фразами кроется только голое тупое позерство.
Просто хочется показать, что я против, потому что я против. Это зрадофильство – плохая болезнь, но она не имеет просоветских корней. Поэтому, когда сегодня рассказывают, что только 80% украинских граждан, а не 90%, как в 1991 году, считают, что проголосовали бы за независимость — это очень плохо. Но, когда мы говорим о 90% с лишним, давайте не очаровываться этими цифрами.
Пример очень конкретный, из подконтрольного тогда Компартии села в Черкасской области, где председатель колхоза — царь, бог, император — все на свете. Он сказал перед референдумом и выборами президента: “Тут есть позиция партии, хотя партии уже нет, сами понимаете, что надо на референдуме голосовать “за”. Голосуем всем селом “за”, но если на президентских хоть одна сволочь проголосует за Чорновила, а не за Кравчука, не будет вам ни трудодней, ни корма, ни сдачи молока и т. д.!”
Позиция партийной номенклатуры на Востоке сыграла ключевую роль. Они решили, что возглавят процесс обретения независимости, возьмут под свой контроль, и это будет в дальнейшем их государство.
К большому сожалению, они были правы. Но это не должно для нас менять суть самой независимости. Независимость не виновата в том, что, например, в 1992 году, когда можно было уничтожить абсолютно их номенклатуру очень простым способом, как мой отец рекомендовал — немедленно провести досрочные выборы Верховной Рады, этого не произошло. Основания были. Предыдущая Рада избрана в предыдущей стране.
Кравчука нельзя было переизбрать, потому что его избрали в независимой Украине. Плохо, мы недовольны, но вынуждены терпеть. А ВР мы были обязаны переизбрать. Представьте себе: Рада, в которой две трети коммунистов, а ортодоксальных, жестко настроенных коммунистов — 239 человек. Рада, если бы была избрана в 1992 году — ни одного коммуниста, одни демократы. Мы двигались бы как Чехословакия, Польша и другие.
Насчет статистики: 70% людей, опрошенных в июне этого года, считают, что Украина движется неправильно – такие же цифры, как при Януковиче
На самом деле цифры даже большие, они растут. Это отсутствие возможности сделать для себя хотя бы какой-то анализ. Проще позерски заявить, что я против, потому что я против. В 2014 году была пассионарность, был подъем, а потом начались будни. Социологи, которые составляют подборку вопросов, должны быть хорошими психологами, все анализировать. Иначе – иногда это делается специально – могут быть различные манипуляции.
Людям задают вопрос, заранее зная, что они не на него ответят, а на то, что болит в душе. А в душе болит: “Довольны ли вы своей жизнью?”
Если бы был этот вопрос, я даже не сомневаюсь, что 80% с лишним сказали бы, что недовольны. Мы движемся в направлении НАТО, Евросоюза, отрываемся от России, добиваемся для украинской церкви собственного патриархата, чтобы не было “русского мира” и т. д. Все согласны, что это прекрасно и правильно. Это только внешнеполитическая составляющая. Люди оценивают не проблемы в стране, а свои персональные проблемы. Они у каждого из нас есть, к ним нужно подходить более критично.
