Эскендер Бариев об ошибках украинской власти и отказе России от Крыма (видео)

— Девять лет назад, после того, как Российская Федерация использовала Черноморский флот в военном конфликте с Грузией, президент России, тогда еще Дмитрий Медведев, по отношению к Украине сказал: «Пусть не указывают нам, как себя вести. Мы будем действовать в соответствии с директивами, которые будут приниматься мною, как верховным главнокомандующим». Скажите, неужели тогда, в 2008 году, не было понятно, что Крым будет захвачен РФ?

— Если поднимем все источники и СМИ, окажется, что эксперты неоднократно говорили, что это — определенный посыл. В первую очередь — в адрес Украины. И что уже сегодня нужно задуматься о том, чтобы усилить боеспособность и обеспечить безопасность Украины. Мы же помним те политические процессы. Именно тогда начался экономический кризис во всем мире. Понятно, что все это отобразилось на политической ситуации в самой Украине. А политическое и экономическое влияние России на территории Украины всегда присутствовало. В том числе, это оказывало влияние на формирование политического истеблишмента Украины. Уверен, что серьезные процессы по взятию под полный контроль государства, шли именно с того момента. Этому плану, на мой взгляд, помешала Революция Достоинства. Когда граждане Украины вышли на протест против нарушения той политики, к которой призывало украинское общество. Имею ввиду евроинтеграцию. Это ускорило цели, которые перед собой ставила Российская Федерация. Соответственно, мы увидели аннексию Крыма и оккупацию Украины.

— Украинские власти тогда понимали, что происходит? Они могли как-то подготовиться? Или действительно думали, что это братский народ и не верили, что такое возможно?

— Моя диссертация была посвящена тому, какая социокультурная политика Украины была в отношении крымских татар — адаптация и интеграция крымских татар в украинское общество. Написал ее в 2007 году. Уже тогда сделал вывод: о какой интеграции крымских татар можно говорить, если само украинское общество не интегрировано? В нем существовали проблемы. Если проанализировать выборы в Верховную Раду и выборы президента, то региональность чувствовалась. Когда восток и юг, в основном голосовали за пророссийские силы, а центр и запад — за демократические проевропейские силы.

Когда говорим о ситуации в Крыму, за весь период с 1991 по 2014, Украина пыталась решить социокультурные проблемы крымских татар, но боялась решать политические. В татарах видели некую угрозу — связанную с Турцией и западными странами. Но не видели угрозу со стороны пророссийских сил. Поэтому, на протяжении всего этого времени, крымские татары не были представлены ни в службе безопасности, ни в спецподразделениях военизированных структур. Мы как раз столкнулись с этой проблемой, когда после оккупации Крыма, 99% крымской службы безопасности перешло в ФСБ. То же самое — с представителями МВД и «Беркута». Это — большая ошибка украинского истеблишмента за весь этот период. Мы увидели, что крымскотатарский народ, под призывы Меджлиса, четко заявил свою позицию, как коренной народ Крыма. Мы не поддерживаем так называемый референдум, и не принимали участия в нем. Мы выступили за целостность Украины, и за то, чтобы Крым был частью украинского государства.

— Как вы считаете, тогда, в 2014 году, Украина могла отстоять Крым? Или оккупация была неизбежна?

— Здесь были возможны несколько сценариев. Конечно, могли отстоять, если бы в Крыму было более проукраинское руководство на местном уровне. Хорошо помню декабрь 2013 года, когда Революция Достоинства уже перешла в активную фазу. Январь 2014 года, когда президиум Верховного совета Крыма вел пропагандистскую работу: что в Киеве бандеровцы пытаются захватить Украину, они могут приехать в Крым и создать очень серьезную проблему.

— То есть, запугивание происходило?

— Да, запугивали крымчан. С другой стороны, когда начались эти процессы, в Крым же зашли «зеленые человечки». Официально Россия их  не признавала своими, то есть, по сути, это были террористы. Значит, должна была быть проведена адекватная антитеррористическая операция.

— Почему ее не было?

— Тут уже другой вопрос. Есть информация, что «Альфа» была, все же, на месте и что были попытки все это совершить. Хотя однозначно скажу, что самые сильные подразделения Украины были в Крыму. Самые боеспособные украинские части так же были в Крыму — в том же Симферопольском районе. Причем, именно там находился постоянно действующий полигон, было много оружия и военнослужащих. Другой вопрос, что наверно не хватило силы воли у представителей власти на местном уровне. На тот момент, возможно, нужно было оцепить административные здания, захваченные неизвестными вооруженными людьми и перекрыть все проезды в сторону Крыма. Во всяком случае, на уровне Керченского пролива, материка и Севастополя. Потому, что там находились иностранные вооруженные силы. Но, к сожалению, тогда этого не произошло. Все оказались в растерянности, а, может, кто-то не был в этом заинтересован.

Второй сценарий — могло бы быть и военное сопротивление. На самом деле, на тот момент, контингент Вооруженных сил Украины в Крыму был около 20 тыс. человек. Кроме того, была активная поддержка украинских воинских частей  крымскими татарами. Была и связь с материком — волонтеры постоянно передавали, и мы тоже в этом процессе участвовали. И фонарики, и продукты питания, и одежду. Крымскотатарская молодежь и активисты обращались в воинские части и предлагали: если вы нас вооружите и пустите, мы готовы стоять рядом с вами — плечо к плечу. К сожалению, этого тоже не произошло. Под акты было сдано все оружие и вся информация оккупантам.

Третий сценарий, по которому мы могли продолжать борьбу ненасильственным путем. Но, в этом плане украинский истеблишмент был вял. Для этого было нужно максимально быстро принимать решение, что крымские татары являются коренным народом, ссылаться на акты международного права. Опять же, не что некий «народ Крыма», которого в природе не существует, а именно коренной народ имеет право на определение, в каком государстве они хотят находиться. Мы тогда выходили с этим — подготовили обращение Меджлиса крымскотатарского народа ко всему народу Украины, к Верховной Раде, к исполняющему обязанности президента Украины. На этом основании появилось постановление. Но, наш проект постановления предлагал, чтобы Украина инициировала референдум коренного народа в присутствии международных организаций. Думаю, так мы могли бы обыграть эту ситуацию. Так же потом мы предлагали сделать территорию администрирования Автономной республики Крым. Чтобы сохранить административные органы АРК. Чтобы жители Крыма могли потом приехать на территорию Украины и голосовать за президента. Я приезжал, и мы смогли тогда привезти несколько тысяч человек. Но если бы это была целенаправленная работа, в том числе Центральной избирательной комиссии Украины, то мы смогли бы привезти десятки тысяч. Мы говорили о том, что до 14 сентября 2014 года, то есть до так называемых выборов местных советов, власть уже была незаконная. То есть, это был период политического хаоса. И мы говорили, что до этого момента нужно было провести выборы на некупированной части Украины — выборы Верховной Рады Автономной Республики Крым. И мы смогли бы привезти десятки тысяч людей, таким образом показав, что они все таки больше поддерживают проукраинскую позицию. Что есть легитимный орган, который вынужденно находиться на прифронтовой территории.

— Если бы вам удалось реализовать второй сценарий, если бы начали давать отпор российским войскам, не получилось ли бы, как сейчас в Донецке происходит? То есть, затянувшаяся антитеррористическая операция.

— На самом деле, все зависело от оперативности, стратегии и тактики военнослужащих. Но, в первую очередь, пострадали бы крымские татары. Они оказались бы спровоцированы под видом отрядов самообороны, переодетыми российскими военными. Помню ситуацию, когда стали заявлять, что собирается ехать Рамзан Кадыров из Чечни со своей группировкой «Восток», чтобы защитить русскоязычное население в Крыму. Мы тогда начали обыгрывать эту ситуацию немножко по-другому. Я сразу же написал пост, что под видом крымских татар могут быть провокаторы.  Мы встречались и со славянским населением, чтобы совместно дежурить и не допускать кровопролития на гражданском уровне. Говорили, что могут быть провокаторы, которые от нашего имени могут проливать кровь. Соответственно, говорили, что не хотим, чтобы славяне совершали какие-либо действия. В подтверждение этого, международные журналисты, которые приехали в Симферополь, говорили, что со стороны административной границы им не давали проехать «злые крымские татары с гортанным произношением». Понятно, что это были не крымские татары. Это были рамзановцы.

— В тот момент, когда вы поняли, что не будет защиты со стороны Украины — вы обращались к Турчинову? Предлагали варианты? Может Рефат Чубаров бил тревогу?

— Здесь, на материковой части Украины, находился лидер крымских татар Мустафа Джемилев. Он занял очень четкую позицию, начиная с февраля-марта 2014 года, находился в разных поездках, где информировал, что крымские татары выступают за целостность Украины. Он посетил и Конгресс США. Тогда, благодаря Литовской республике, был созван Совет безопасности ООН. Он тоже имеет определенную силу, во всяком случае, в информационном плане. Что касается Рефата Чубарова, то он находился в Крыму. Тогда была задача — не поддаться на провокации, чтобы сохранить народ. Понимали, что можем быть жертвами этого процесса. Поэтому цель была, кроме того, что имели гражданские и политические представительства, сформировать отряды, которые бы защищали места компактного проживания крымских татар.

Что касается Турчинова, то еще до референдума мы сделали обращение Меджлиса крымско-татарского народа к исполняющему обязанности президента Украины, Верховной Раде и всему украинскому народу. На основании этого, правда уже 20 марта, вышло постановление Верховной Рады, которое зачитал уже действующий президент Петро Порошенко. В нем крымские татары были признаны коренным народом. Но, в этом случае мы опаздывали. Российская Федерация действовала более быстро. Они создали министерство по вопросам Крыма. Потом они его ликвидировали. Видно, что у них было несколько сценариев, они были более подготовлены.

— А какой-то общий сценарий между крымскими татарами и украинским руководством не возник?

— Здесь тяжело что-то сказать. Да, у нас были контакты, в том числе с политическими силами. В 2014 году я неоднократно встречался с депутатами объединенной оппозиции, с представителями фракции УДАР. Было понимание. Мы регистрировали законопроект о коренном народе. Геннадий Москаль зарегистрировал такой проект, потом и фракция УДАР. Мы говорили, что как можно быстрее нужно использовать тот период, пока в Крыму существует некоторый политический хаос. Поэтому выборы, которые проводила оккупационная власть в местные советы, можем не признавать, хотя де-факто, они прошли. Через это они легитимизировались. И после этого начали более жесткие репрессивные действия по отношению к крымско-татарскому народу.

— Какой дальнейший сценарий в отношении Крыма, как вы это видите?

— Уверен, что оккупант уйдет.

— Сам уйдет?

— Сам. Уйдет, и не будет никаких боевых действий в Крыму. Но в этом направлении нужно более активно работать. К сожалению, в Украине, не смотря на три с половиной года оккупации, нет четкой стратегии деоккупации Крыма. И реинтеграции, хотя не люблю это слово.

Крым уже не вернется таким, каким он был. Будет совершенно другим. Сегодня мы должны работать над деоккупацией. Для этого должны менять свое законодательство, видеть четкую модель Крыма, которая будет устраивать как крымскотатарский народ, как коренной, так и жителей Крыма других национальностей. Соответственно, делать все, чтобы обеспечить защиту прав нашего народа, способствовать тому, чтобы они не выезжали из Крыма. Потому, что Российская Федерация сейчас ведет активную политику замещения населения. Чтобы завтра, через два, три, пять лет продемонстрировать под крымчанами людей, которые совсем недавно туда приехали.

— Почему вдруг Россия откажется от Крыма?

— Для нас, тех, кто родился в советские времена и учился в школах в Советском союзе, это была супердержава, которая никогда не могла развалиться. Но мы все были свидетелями этого процесса. А в 1978 году в США вышла книга «Мустафа Джемилев против СССР». На тот момент любой гражданин мог сказать: какой идиот мог написать такую книгу? Какой-то маленький человечек из малочисленного народа выступает против сверхдержавы. Но сегодня Мустафа Джемилев есть, а Советского союза нет. Речь идет о том, что если мы будем правильно работать и у нас будет четкое видение, то под воздействием экономических и политических санкций в отношении Российской Федерации, она будет вынуждена восстановить статус-кво и покинуть Крым.

— Что тогда будет с Крымом? Существует мнение, что крымские татары вынуждено существуют с Украиной  и после его освобождения будет стоять вопрос о совершенно другом государстве — автономном. Как вы это видите?

— Крымские татары сформировались со своим государством — Крымским ханством. Причем, в советской историографии пытались преподнести, что это варварское государство. Но это было развитое европейское государство, с достаточно образованным политическим истеблишментом. Если бы крымские татары ставили цель не быть с Украиной, то, действительно, вспомните, что в 2014 году была и такая версия. Часть политического истеблишмента  России допускала и такой вариант: либо  Крым будет под двойным управлением — российским и украинским, либо он будет независимым. Крымские татары в тот момент выступили с одной позицией, что Крым должен быть украинский. Потому, что мы реально понимаем, что никому не позволено нарушать международное право. Так уж свела судьба, что на протяжении нашей общей истории мы с Украиной совершали победы и поражения, но постоянно контактировали — торговали, воевали, развивались.

— Каким вы видите Крым?

— В первую очередь Крым должен быть национальной территориальной автономией в унитарном государстве, которая гарантирует возможности и политические права коренных народов — крымских татар, караимов и крымчаков и граждан других национальностей. И может, соответственно, свободно развиваться. Но понимаю, что после деоккупации Крыма там может остаться пятая колонна, которая будет постоянно провоцировать ситуацию. Поэтому нам сегодня уже нужно принимать законы, которые позволят представителям пятой колонны понять все, развернуться и уехать в Россию. И оставить нас в покое.