»Если РФ ввяжется в полномасштабную войну с Украиной и разменяет 150 тысяч своих военных — ей конец»

— Какие настроения в АТО в День независимости?

— Несмотря на все, настроение праздничное. Потому что все-таки украинцы отстояли свою независимость. Несмотря на то, что Украина третий год воюет, наше государство продолжает жить. За два с половиной года украинцы проявили характер и быстро сформировались как нация, которая может дать отпор. Очень жаль, что погибли наши собратья. И, к сожалению, они еще будут гибнуть. Но каждое великое дело, тем более за независимость Украины, достается дорогой ценой.

— Как быстро Украине удастся прекратить войну?

— Сегодняшняя война не закончится никакими переговорами за круглыми столами, никакими минскими либо нормандскими форматами. Я не хочу выступать пророком, но, к сожалению, вся война и все потери — впереди. И эта война, которая впоследствии перерастет в полномасштабную, продлится не один год. И это неизбежно. И именно тогда будем освобождать и Донбасс, и Крым. А России как государства уже не будет. Она останется маленьким княжеством.

— Что говорят воины украинских добробатов, какое у них расположение духа?

— Воины добробатов — это люди особые. Они отличаются избытком любви, ненависти и мотивации к своему делу. Среди добробатов настроение очень простое. Мы ждем приказа об атаке и наступлении на русского врага. Сколько нужно, мы будем сидеть в окопах и держать оборону.

Мне, как бывшему добровольцу, кажется, что мы могли бы эту войну закончить еще осенью 2014 года. Войска могли бы зайти в Донецк и прекратить уличные бои. Но наша позиция расходится с позицией военного руководства страны.

— То есть атака российского врага — это единственный возможный вариант?

— Я не верю в существование защиты от фрау Меркель либо месье Олланда. Я не верю, что они могут как-то помочь Украине. Так, единственный вариант — это идти в наступление и освобождать землю от оккупантов.

— Насколько окрепла украинская армия за два года войны?

— Наша армия в разы стала сильнее. За два последних года Украина смогла практически с нуля сформировать украинские Вооруженные силы. Я помню ситуацию летом 2014 года, когда боевые действия лежали на добробатах. А уже сейчас добровольцы уходят в прошлое, либо становятся частью ВСУ. И именно Вооруженные силы сегодня и несут на себе весь масштаб войны.

— Хватит ли сил у украинской армии выиграть полномасштабную войну, о которой вы говорите?

— Абсолютно убежден, что да. Не хочу вдаваться в пустые цифры, но сегодня в российской армии есть 150 тысяч боеспособных военных служащих, у которых — ноль мотивации погибать ни за что ни про что. Спросите у среднестатистического российского солдата, готов ли он прийти в Луганск, Донецк и просто сдохнуть за Путина. В ответ вы, конечно же, услышите — нет.

В свою очередь, украинский офицер знает, за что он может погибнуть за свою землю, дом, свободу. Если разменять 150 тысяч украинских военных на 150 тысяч российских, то Россия посыплется как карточный домик. Братья-японцы, китайцы, эстонцы только ждут, когда РФ упадет, чтобы урвать себе кусок Российской империи. Поэтому, если РФ увяжется в полномасштабную войну с Украиной и разменяет тех 150 тысяч солдат — ей конец. Ее земли останутся в пределах Московско-Владимирского княжества, а на остальной территории возникнет два-три десятка суверенных государств.

— Как украинские военные на передовой оценивают украинскую власть?

— По-разному. У меня тоже есть 100 и один вопрос к Петру Алексеевичу Порошенко. Но я посмотрел по телевизору парад и я видел нашего президента. Если бы все было так, как я видел по телевизору, я проголосовал бы за такого человека. Я сегодня горжусь своим президентом.

Что касается власти в целом, ребята на передовой плохо о ней говорят. Солдаты иногда хотят с АТО прийти в Киев со своим оружием, зайти в ближайший суд или областную администрацию, или Верховную Раду и дать прикладом в зубы, потому что они того заслуживают. И только сознание военного и ответственность перед страной не дает им этого сделать.

— Как вы оцениваете парад в День независимости? Так и нужно было все организовывать?

— До сегодняшнего дня я сомневался, нужно ли было проводить праздничный парад. Но вчера понял, что этот парад был нужен и хорошо то, что его провели. Это просто замечательно, что мы увидели праздничные пионы, гвоздики в руках военных. И я, как заместитель командира батальона, сегодня впервые понял, что такое держать гвоздики в руках, которые недавно держали оружие.

Украинцы показали всему миру, что у нас есть Вооруженные силы, которые заботятся о своем народе. Наши военные заслужили такой парад.

— Готов ли ваш батальон войти в состав Нацгвардии либо стать одним из спецподразделений СБУ?

— С удовольствием, в любое время. Просто мне еще генеральские лампасы не пошили, — смеется Гуменюк. — Я неоднократно обращался в военкомат, чтобы меня взяли на службу, но мне отказывали, потому что я не военный. Но я всегда готов к мобилизации. Для меня невероятный пример моего покойного собрата Василия Слепака, который не был военным, но выполнил свой долг настоящего защитника Украины.

— Вы с Василием Слепаком пересекались?

— Нет, на войне мы с ним не пересекались, но бывали на тех же военных позициях в разное время. Больше мы общались вне войны. Неоднократно встречались в Киеве. На шахте «Бутовка» погиб наш общий собрат Василий Киндратский (позывной «Кондрат», — Politeka). Мы вместе с Василием помогали семье погибшего воина.

— Как писатель вы как чувствуете себя на войне? Ведь это почти шекспировский размах?

— Прекрасно. У меня есть несколько издателей за рубежом, они просто сходят с ума от произведений о войне. Я получил невероятный опыт профессионального солдата. Ведь я сижу в окопах и не думаю о том, что у меня где-то есть планшет и авторучка. А думаю о том, чтобы у меня не заклинил автомат и как мне уклониться от вражеской пули.

Вот об этом у меня мысли. Я горжусь тем, что могу назвать себя профессиональным убийцей. Поскольку я ловлю врага на мушку, в прицел и я задерживаю дыхание, когда луплю по оккупанту. И именно тогда во мне просыпается литератор — когда пытаюсь понять, что я чувствую, когда попадаю в мишень. И этими впечатлениями я делюсь со своими читателями.

— А удается вам записать все эмоции в окопах?

— Как говорят наши солдаты, после вечернего намаза, после 20-и россияне начинают лупить. И где ты держишь оборону три-четыре часа. А остальная война принадлежит тебе: кто-то отсыпается, а я записываю на бумаге все то, что было вчера, по горячим следам.

— Написанные на войне произведения удалось напечатать?

— В сентябре 2014 года вышел поэтический сборник «Стихи с войны». В январе 2015 года вышел второй сборник «Стихи с войны». А потом я начал писать новеллы. В феврале этого года вышла книга «Блокпост», куда вошла поэзия и проза. Сейчас я хочу написать роман о том, как украинец воюет за свое государство, свободу. В романе хочу вспомнить поименно всех солдат-побратимов.

— После завершения войны вы вернетесь к творчеству? Будете только писать и все?

— Я не знаю. Я стихи не писал еще с 1993 года. Поэзия пришла ко мне именно во время войны. Планирую, пока что писать о войне, пока почувствую, что война в моем сердце, в моей душе уже закончилась. Для меня писать о войне — это писать именно так, как идет танк. Он идет прямо, и в том движении нет никакой метафоры, яркого образа. И часто этот танк может переехать тебя либо твоего собрата. И ты видишь, как брызжет кровь.

— По литературной тусовке. Как война изменила писателей? Они и дальше продолжают ссориться и выяснять, кто талантливее?

— Да ну их… Я не знаю о них ничего и не общаюсь с ними. В Украине третий год война, а они занимаются бредом. Как бы это не было пафосно, но я хотел бы даже Союз писателей оставить. У меня во время боев телефоны разбились, и у меня теперь их номеров нет. И я этому очень рад.

— А с кем из писателей вы общаетесь?

— Это Иван Андрусяк, Сергей Пантюк, Михаил Сидоржевский.

— Сейчас уже не участвуете в АТО?

— Пока дома. Но как только грянет, я — сразу на фронт. Сейчас раз в месяц в АТО я езжу к своим собратьям из полка «Азов» и батальона «ОУН». Когда начнется полномасштабная война, через 7 часов я уже буду в горячей точке, где будет фронт. В каком статусе я буду, мне все равно. Карабин у меня есть, стрелять умею.

— Что вы пожелаете читателям Politeka?

— Веры в свои силы и нашу армию. Но самое главное — веры в будущее нашей страны. И только так мы можем получить все то, чтобы прожить достойную жизнь. Можно поменять страну, сесть на самолет и улететь в Австралию. Но я убежден, что вам чего-то не будет хватать, а именно — родной земли. Поэтому живите у себя дома, в своей стране и верьте в нее.

Алена Гулай