В понедельник еврокомиссар по вопросам экономики Пьер Московиси заявил, что у Еврокомиссии нет плана Б на случай, если британцы проголосуют за выход страны из ЕС. В пятницу Дэвид Кэмерон получил от Брюсселя то, что выбивал уже не один год – специальный статус в Европейском союзе.
О преференциях Кэмерону удалось договориться на саммите Евросоюза. Во-первых, Лондон сократит выплаты для детей трудовых мигрантов из других стран ЕС, если их родители живут в Британии, а дети – нет. Новые соискатели не получат прав на такие льготы, а 34 тыс. детей, которым сейчас выплачивают помощь, будут лишены ее постепенно – до 2020 года. Во-вторых, соглашение предусматривает, что Великобритании не будет касаться любая дальнейшая интеграция стран ЕС. То есть Лондону не грозит причастность ни к единому правительству Евросоюза, за создание которого агитировал Франсуа Олланд, ни к общеевропейской армии. Еще один ключевой пункт договора – право Великобритании на семь месяцев остановить соцвыплаты для мигрантов (опять же – граждан других стран ЕС), если миграция достигнет «исключительно высокого уровня». Именно такой ситуация сейчас и является, признают в Еврокомиссии. Кэмерон говорит, что мигранты не будут получать выплаты в течение первых четырех лет пребывания на Альбионе. Наконец, последняя уступка Брюсселя – право использовать «исключительные защитные меры» в сфере бизнеса. Например, чтобы остановить отъезд компаний на материковую Европу или защитить британский бизнес от дискриминации по причине нахождения вне еврозоны. Хотя, например, глава Европарламента Мартин Шульц настаивал, что раскола между Еврозоной и странами, которые в нее не входят, быть не должно. Поэтому банки в Лондоне необходимо контролировать на том же уровне, что и во Франкфурте, Париже или Барселоне.
По словам самого Кэмерона, соглашения должно быть достаточно для британцев, чтобы остаться в ЕС. Опросы действительно показали сокращение количества сторонников так называемого Brexit. Правда, эстафетную палочку евроскептицизма у премьера перехватили другие политики. И речь идет не о традиционных порицателях Евросоюза из Партии независимости Великобритании (UKIP).
Эффект домино: как Британия поменяет архитектуру ЕС
Конечно, у Брюсселя был весьма ограниченный выбор опций в диалоге с Лондоном. Несмотря на очевидное желание Кэмерона выбить для своей страны дополнительные права, а не покидать ЕС, категорический отказ был чреват катастрофой. В конце концов, хороших вариантов у Еврокомиссии не было. Тем не менее заявления главных европейских лидеров после подписания походят на сглаживание углов. Ангела Меркель уверяет, что особых преференций Лондон не получил. А некоторые решения полезны и для других стран ЕС. Франсуа Олланд сказал, что документ не противоречит общеевропейским правилам. Это не совсем правда. Великобритания и раньше имела немного больше прав в ЕС, чем другие члены объединения. Например, только британцы вольны вообще не вводить евро в своей стране. Будет лишним объяснять, почему все новые и новые уступки для одного из членов ЕС – пусть и великой державы – будут способствовать подъему евроскептических настроений в будущем.
Спор продолжается
В воскресенье мэр Лондона Борис Джонсон официально объявил, что будет агитировать за выход из ЕС. Хотя ранее сам Кэмерон просил Джонсона отказаться от подобного намерения. На тот момент оно еще не было озвучено официально, но СМИ уже распространяли такие подозрения. Не исключено, что решение мэра продиктовано желанием стать в будущем премьером. По крайней мере, обозревателями он рассматривается как возможный преемник своего коллеги по партии.
Редактор ВВС Лаура Куенссберг уверена, что позиция Бориса Джонсона ощутимо усилит позиции сторонников выхода из ЕС. Согласно опросу компании Ipsos MORI, для британцев его мнение в этом вопросе является вторым по значимости после позиции Дэвида Кэмерона.
Но Джонсон не единственный представитель внутрипартийной оппозиции. В выходные шесть членов британского правительства официально заявили, что поддерживают Brexit. В их числе и близкий Кэмерону министр юстиции Майкл Гоув. Но большинство (три четверти кабинета) все же будет голосовать против выхода. В том числе министр иностранных дел Филип Хэммонд, министр внутренних дел Тереза Мэй и министр обороны Майкл Фэллон. Хотя тот же Саджид Джавид, министр по делам бизнеса и евроскептик, по собственному признанию, будет вынужденно голосовать против – чтобы избежать «экономической турбулентности». А Фэллон считает, что это не самое лучшее время «прятаться под одеяло» из-за угрозы со стороны РФ и «Исламского государства».
Сторонники выхода из числа министров настаивают, что Кэмерон не обязан оставлять должность, если британцы на референдуме проголосуют за выход. Не все консерваторы с этим согласны. Бывалые Тори прикидывают, что около 150 (из 331) их парламентариев выступают за выход из ЕС. Логично, что решение Гоува как близкого друга Кэмерона прикрывает спину тем консерваторам, которые собрались агитировать за «развод» с Брюсселем, но боялись за свою карьеру. Позиция одних только Джонсона и Гоува может серьезно повлиять на исход голосования.
После саммита количество желающих покинуть Евросоюз упало. Усредненные показатели опросов разных компаний, по подсчетам Financial Times, выглядят так: 43% британцев хотят остаться в ЕС, 40% – покинуть. Но если Survation показывает 15-процентный перевес сторонников членства (48% против 33%), то в исследовании TNS приверженцев «развода» оказалось больше. По информации NatCen Social Research, наиболее широкое распространение на Альбионе евроскептицизм получил в Англии, затем идет Уэльс, Шотландия и Северная Ирландия. Также большое влияние оказывает возраст и образование. 44% британцев старше 55 лет хотят, чтобы Великобритания покинула ЕС. Среди тех, кому меньше 55, желающих уйти только 21%. 78% британцев с высшим образованием хотят остаться в ЕС. Среди тех, у кого нет квалификации, таких 35%.
В британском политикуме дискуссии между сторонниками и противниками членства выглядит примерно так: первые говорят, что Британия будет в составе ЕС «сильнее и безопаснее», а вторые – что вне ЕС Британия будет «свободнее и справедливее».
Дурной пример заразителен
Европа подводит Меркель, или Что будет с Шенгеном
Незадолго перед подписанием Кэмерон предупреждал Брюссель, что выход его страны из ЕС может вызвать эффект домино, который дестабилизирует Европу. Очевидно, по мнению политика, весомые уступки в отношении Лондона такого эффекта не вызовут. Сейчас Евросоюз находится в таком положении, что по самым щепетильным вопросам, причем требующим немедленного решения, консенсуса нет и близко. Речь, конечно, о политике в мигрантском вопросе. В диалоге с Еврокомиссией Кэмерон уделял больше внимания мигрантам из стран ЕС. Хотя игнорировать общеевропейскую проблему сейчас глупо. У Лондона приоритеты могли быть одни, но для других членов ЕС именно беженцы с Ближнего Востока стали главным предметом споров. Австрия все сильнее ужесточает условия приема мигрантов, другие продолжают строить заборы, а Грецию вообще грозятся исключить из Шенгенской зоны. На саммите «Вышеградской четверки» Венгрия, Словакия, Чехия и Польша – новый центр евроскептицизма – подбивают Македонию и Болгарию перекрыть балканский маршрут. Война против Берлина в самом разгаре. Пока поутихло только на британском фронте.
Разрыв с Британией станет еще одним популистским активом для этих стран. Особенно для поляков, которые выражали недовольство тем, что Лондон может лишить их граждан социальных выплат. Большинству стран Евросоюза может быть безразлична суть тех уступок, на которые пошел Брюссель. Но не сам факт уступок, ведь принципы функционирования Европейского содружества, которые так беспокоят евроскептиков, остаются без изменений. Разумеется, Варшаве (или Будапешту) невыгоден развал ЕС, но, чтобы выбивать себе уступки в вопросе квот, соглашение Брюсселя и Лондона – то, что нужно.
Если на референдуме британцы проголосуют против членства, это наверняка подстегнет Шотландию снова поднять вопрос отделения от Великобритании, поскольку шотландцы всегда «против».
Голосование будет проводиться летом. Как раз когда больше всего беженцев стремятся попасть в Европу – не самые благоприятные условия для референдума. Кэмерон хотел просто получить лучшие условия, но ожидание голосования все равно не будет спокойным.
