Одним из самых известных был советский разведчик, по легенде, Николай Кузнецов. Миф о нем начал создавать командир так называемого партизанского отряда, а на самом деле воинского соединения НКВД «Победители», Дмитрий Медведев в своей книге «Это было под Ровно».
Было также снято три художественных многосерийных фильма — «Сильные духом», «Отряд особого назначения» и «По лезвию бритвы». И это не считая нескольких документальных фильмов и спектакля «Перехожу к действию» на сцене Свердловского театра драмы.
Наряду с созданием ореола героя советская пропаганда решала задачу и по возвеличиванию власти. Простой уральских паренек был настолько талантлив, что не просто освоил немецкий язык и не только водил за нос, как простачков, немецких контрразведчиков, добывал у болтливых врагов важнейшие сведения, но и убивал злейших врагов, мстил за советских людей. Заодно натравливал немцев на украинских националистов, другими словами, действовал как заправский провокатор. Вот сколько талантов открыла советская власть в простом человеке. И это могла только она.
Между тем весь этот лубочный пропагандистский образ соткан из сплошных противоречий, недомолвок и простых подтасовок. Мы остановимся на двух из них — блестящем знании немецкого языка и то, что его принимали за настоящего немца, близкого к аристократам из Восточной Пруссии.
Какой немецкий знал Кузнецов
Легенду о безупречном знании Кузнецовым немецкого языка первым озвучил Дмитрий Медведев в своей книге. В принципе, обладать феноменальными лингвистическими способностями может любой человек.
Талант — это поцелуй Бога, и он по социальному или национальному признаку не выбирает.
Однако, способности и талант — это одно, а возможность выучить язык так, чтобы настоящие носители не чувствовали в собеседнике иностранца, — совершено другое. От диалектной артикуляции, приобретенной в детстве, избавиться очень сложно. Носитель языка всегда отличит, на каком диалекте разговаривают, и для этого не нужно быть профессором фонетики Хиггинсом из произведения Бернарда Шоу.
Интересно, что нигде нет единой версии, как Кузнецов выучил немецкий язык. В разных источниках, в том числе и в воспоминаниях его родных, можно найти несколько вариантов.
Вариант 1. Выучил язык, общаясь в юном возрасте с пленными австрийцами. Совершенствовал свой немецкий Кузнецов с учителем труда в школе Францем Явуреком, бывшим военнопленным чехом, и провизором местной аптеки австрийцем Краузе.
Вариант 2. Выучил язык в результате знакомства с немецкими специалистами на уральских заводах.
Вариант 3. Прошел обучение у фрейлины императрицы Александры Федоровны Ольги Веселкиной, заведующей кафедрой иностранных языков Уральского индустриального института.
Вариант 4. В книге Теодора Гладкова «Легенда советской разведки — Н. Кузнецов» говорится, что немецкому языку в школе его обучала Нина Автократова, которая жила и училась в Швейцарии.
В пользу лингвистических способностей Кузнецова говорит тот факт, что он выучил язык коми, принадлежащий к той же финно-угорской группе, что и венгерский, эстонский и финский. Даже писал на нем стихи. Позже изучил польский и украинский. По воспоминаниям испанцев, воевавших в отряде «Победители», понимал по-испански.
Вот в этом обилии вариантов и бросаются в глаза нестыковки. Как любой язык, немецкий имеет ряд диалектов, ощутимо отличающихся друг от друга. Нормативным и литературным считается берлинский диалект, так называемый hoch Deutsch — высокий немецкий.
Пленные австрийцы могли научить юного Кузнецова только австро-баварскому диалекту, который сильно разнится с берлинским. Гитлер, который был сильным оратором, при всем старании и тренировках, так и не смог избавиться от своего австрийского произношения.
Не выдерживает проверки и вторая версия: в 1930-х гг. на уральских заводах практически не было немецких специалистов, после прихода Гитлера к власти отношения Москвы и Берлина ухудшились. Осенью 1939 года они потеплели, но Кузнецов тогда уже жил в столице.
У Ольги Веселкиной, известного педагога, он не учился, так как студентом УПИ никогда не был. У него вообще не было не то, что высшего, но даже полного среднего образования, из техникума его исключили.
С учебой у Нины Автократовой тоже не складывается. В Швейцарии свой диалект немецкого, существенно отличающийся не только произношением, словарным составом, но даже орфографией.
Согласно легенде, Кузнецов был выходцем из Восточной Пруссии. Но там говорят на местном своеобразном диалекте, сильно отличающемся от берлинского.
В то же время, Гладков приводит воспоминания бывшего руководителя советской контрразведки Леонида Райхмана, который после разговора с Кузнецовым по телефону сказал: «Говорит, как исконный берлинец».
Вот и проблема. Как берлинец, но не как уроженец Кенигсберга и его окрестностей.
О том, как сложно осваивается иностранный язык даже в детстве, писал в своих воспоминаниях переводчик Сталина Валентин Бережков. В немецкой школе Фибиха на Лютеранской улице в Киеве за неправильное произношение давали подзатыльники и били по губам. Это не соответствовало педагогическим канонам, но оказалось весьма эффективным. Гитлер на встрече с Молотовым в ноябре 1940 года, которому переводил Бережков, отметил его безупречный немецкий язык. Иностранца от носителя языка отличает слишком правильное употребление грамматических форм и произношение.
Интересно, что диалектное отличие восточнопрусского варианта немецкого языка от австрийского, швейцарского и даже берлинского никогда не упоминается в материалах о Кузнецове. Поэтому, не ясно как он осваивал именно диалект Восточной Пруссии, чтобы выдавать себя за жителя окрестностей Кенигсберга. До конца так и не понятно, на каком немецком языке Кузнецов разговаривал и какой знал.
В СССР знание иностранного языка было уделом немногих, а совершенное — вообще единиц.
Выучить по учебникам можно было только нормативный, в нашем случае hoch Deutsch. Остальное для уральского паренька даже при феноменальных способностях было просто невозможным. Не было носителей, а без этого никак.
Как представляется, эту тайну, если хотите, нестыковку, авторы мифа о Кузнецове не проясняли специально. Кто в СССР, а потом в России будет разбираться в тонкостях диалектных форм немецкого языка. Это сейчас многие изучают иностранные языки, больше всего английский и понимают на собственном опыте разницу британского и американского вариантов. При этом британский английский имеет более 20 диалектов. И в Америке как минимум три — новоанглийский, южноамериканский и западный, который считается стандартным.
Who is Николай Кузнецов
Мало в совершенстве выучить иностранный язык. Для разведчика это условие необходимое, но совершенно недостаточное. Тут мы подходим к детали, на которую, можно предполагать, что тоже сознательно, не обращали внимания.
Чтобы быть или казаться немецким офицером, нужно иметь привычки немца, его ментальность. В случае Кузнецова, он мог быть сыном помещика или управляющего поместьем. Это особая каста, со своей культурой, устоями и представлениями. Такое не изучается, а воспитывается годами в школе, университете, передается от родителей, родственников, знакомых, воспринимается в детских играх. Как говорят англичане, если хотите иметь леди, то начинать надо с бабушки. К прусским помещикам это относилось в полной мере.
Иностранец всегда отличается, не только по языку, а по привычкам и поведению, манерам и многому из того, что в быту не замечается, но бросается в глаза при нарушении или отличии. Именно поэтому чаще всего разведчики легендировались в стране командировки как иностранцы, тогда их незнание местных реалий не вызывало подозрений.
Кроме того, чтобы получить звание обер-лейтенанта, нужно было окончить военное училище и пройти необходимую подготовку. Кузнецов не то, что в немецкой, даже в советской армии никогда не служил. Соответственно необходимой выправки не имел. Этот факт должен был сразу же броситься в глаза первому встречному немецкому офицеру.
Во время войны американская контрразведка разоблачила глубоко законспирированного агента абвера. Когда он стрелял из пистолета, то становился в стойку немецкого офицера. И это было замечено с соответствующими последствиями.
Еще одна странность: в «столице Украины» Ровно он не встретил земляков, с которыми вроде бы учился, жил по соседству. Ведь любая такая встреча была равносильна провалу, но его не было, если следовать официальной версии. Вообще проблема мелочей, в которых скрывается дьявол, проходит красной нитью через все, что связано с Кузнецовым.
Один отлично подготовленный агент провалился на незнании привычек профессора, у которого он по легенде учился. Он знал, что профессор курил, но не знал, что курил именно папиросы. В Германии это было редкостью, а профессор был большим оригиналом.
Вообще, подчеркиваемая советскими авторами болтливость немцев наводит на мысль, что все было совсем не так и гораздо прозаичней.
Взять хотя бы момент, когда офицер СС Ортель проговорился о подготовке покушения на трех руководителей антигитлеровской коалиции в Тегеране. Здесь все миф, от начала и до конца. Никакого покушения не было, потому что, во-первых, немцы о проведении конференции в Тегеране не знали, и она для них оказалась полной неожиданностью. Во-вторых, офицер СС по определению не мог говорить о таких вещах с малоизвестным обер-лейтенантом. И в таких узелках вся ткань мифов о Кузнецове.
Даже его гибель покрыта тайной. Какое противодействие органов КГБ и партийных комитетов встречал работавший с Кузнецовым Николай Струтинский, когда пытался установить обстоятельства и место его гибели. Странно, ведь как раз органы должны были быть заинтересованы в этом, но все было наоборот. Медведев также встречал прямое противодействие в малейших попытках установить хоть какие-то факты из биографии Кузнецова.
Все это наводит на мысль, что под именем Пауля Зиберта был не Кузнецов, а вероятно, настоящий немец из Восточной Пруссии. Боевиком же, стрелявшим по гитлеровским функционерам, был тот, кого мы знаем как Кузнецова. Он мог кратковременно действовать как офицер, но длительно с немцами не общался из-за возможного быстрого разоблачения.
ФСБ России вроде бы рассекретила часть документов о деятельности Кузнецова, но своеобразно. Они переданы Теодору Гладкову, бывшему сотруднику КГБ. Он же и автор многочисленных легенд о Кузнецове.
Юрий Райхель
