Афганистан против войны в Донбассе мелко дышит. Там нас не накрывали «Градами» — Лихолит

(Начало интервью с Валентином Лихолитом читайте тут)

— Расскажите о батальоне «Торнадо». Что там происходило?

— «Торнадо» сформировался из батальона «Шахтер». Хотя это была скорее рота — всего лишь 120 человек. То, что не проверили предварительно биографии бойцов, — пощечина МВД. Возможно, действовали по принципу: на войну, так на войну, идите — умирайте.

У командира «Торнадо» Руслана Онищенко в мирное время с законом были проблемы. Он родом из Донецка, был там авторитетом. И не из бедных — имел свой бизнес. А в Украине, известно, честно заработать деньги сложно.

Так что по Онищенко был подготовлен уже давно компромат. Порнографическое видео и фотографии, которое обнародовал Матиос (Антатолий Матиос, главный военный прокурор Украины — ред.) это очень грубая работа донецкого УБОПа, который этот компромат против Онищенко еще в 2014 году наклепал.

Если забрать лишнее, то все кадры сделаны в спортивном зале — как раз в том месте, где Руслан любил часто бывать, качал пресс с полотенцем.

Вместе с адвокатами эти материалы изучали. Полная чушь.

— Торнадовцы во время слушания по их делу бросались экскрементами у судей. Странный способ отстоять правду.

— Мы им объясняли, что такими действиями они не помогают своим защитникам, а только усугубляют проблему. В ответ услышали, что так протестуют против закрытости процесса. Один из обвиняемых торнадовцев признал свою вину — Юрий Шевченко (признался в пытках, незаконном лишении свободы и превышении служебных полномочий, — ред.). Нам известно, что его били, нога даже загноилась. Подписал все. Сегодня находится под домашним арестом.

Торнадовцы, конечно, не святые. Бывало, ребята брали в плен сепаратистов, допрашивали. А потом выяснялось, что это были мирные жители. Здесь недоработка их разведки. Но бойцы действительно хотели, чтобы Украина не торговала с так называемыми «ЛНР» и «ДНР». Они прикрыли контрабанду на линии разграничения.

— О какой контрабанде идет речь?

— Вагонами перевозили уголь, металл. На этом зарабатывались огромные деньги — миллиарды. Узнайте, сколько стоит один поезд угля, и масштабы очевидны. Почему все предприятия Ахметова в «ДНР» работают? А сам он находится в Украине. Значит, договоренности существуют.

Почему Константин Кулик, который был военным прокурором сил АТО, за период 2014-2016 годов обогатился на три миллиона гривен? Это какие такие зарплаты у прокурора?

У Кулика свое время прикрыли ликеро-водочный бизнес. Переправлял спиртное на оккупированные территории. Никаких тебе налогов — бутылку водки сделали и отправили на ту сторону. Огромные деньги. Если идут поезда на Донбасс, значит и трафик оружия и наркотиков тоже есть. Над всем этим кто-то стоит. Не останавливают трафик, потому что это — возможность заграбастать как можно больше, пока лавочка не закрылась.

Торнадовцев на «верхушке» предупреждали, чтобы не вмешивались. Ослушались. Сегодня на слушания против бойцов никого не допускают. Объясняют закрытость процесса тем, что есть факты изнасилования. Если такие факты есть, то их можно не транслировать. Но общее дело почему не показывать? Тогда люди бы понимали, что происходит на самом деле. Однако никому не выгодно, чтобы на суде ребята рассказали правду.

— Кто контролирует оборот контрабанды?

— Обычно контролирует тот батальон, который стоит на линии разграничения. Они там главные, договариваются с пограничниками. Затем делятся деньги.

В 2014-2015 году контрразведка не работала. Теперь наконец-то включилась. Был там такой генерал Анатолий Науменко. Руководил всей милицией Луганской области. Наладил сотрудничество с высшими чинами в Киеве, однако с торнадовцами не удалось договориться. Игорь Радченко (позывной «Рубеж», бывший боец ​​батальона «Айдар», находится под следствием, — ред.) остановил контрабанду Науменко цветного металла на линии разграничения в Луганской области.

Чтобы вы понимали, в 2015 году одна ходка приносила прибыль — полтора миллиона гривен. А переправляли металл каждый день. Туда везли продукты, обратно — металлолом. Радченко это начал останавливать. Арестовал машины Науменко. Тот его предупреждал: будет плохо. И уже мы сейчас вместе с Радченко «бандиты».

— Вы говорите, что не причастны к мародерству и контрабанде. Почему же другие бойцы так легко соблазнялись на легкие деньги?

— Я — не Мельничук (Экс-комбат «Айдара», — ред.). Это ему, как мне говорили, обещали заплатить 20 миллионов долларов, если сдаст город Счастье. Не знаю, взял он эти деньги или нет. Прокуратура закидывает мне, что я стоял перед строем и отдавал приказ ребятам мародерством заниматься. Мол, половину из награбленного мне отдавать. Поверьте, у нас такой был высокий патриотический дух, что за такое меня бы сразу застрелили прямо из строя.

Хотели повоевать три месяца — и по домам. И достигли бы этого. Уже 15 июня 2014-го были бы в Луганске, если бы не приказ отходить.

— Это была роковая ошибка высшего военного руководства или спланированный «слив»?

— Мне кажется, что тогда власть просто не успела заработать достаточно денег. Но сейчас они не рады тем деньгам. Уже не знают, как это все остановить.

— Вы прошли Афганистан, теперь Донбасс. Что в вашем понимании жестокость на войне?

— Жестокость оправдана на нулевой точке — если ты не застрелишь, то тебя застрелят.

Сегодня солдатам никто ничего не объясняет. А должен быть институт, где обучали бы офицеров, которые, кроме всего прочего, были бы еще и хорошими психологами. Бойцу надо объяснить, как вести себя на линии огня, а как — в 10 километрах от линии фронта. Должен знать: где есть гражданское население — там не стреляют. И безразлично — проукраинское оно или пророссийское. За мысли не расстреливают.

— Айдаровцев и торнадовцев обвиняют в жестоком обращении с военнопленными.

— В «Айдаре» на сегодняшний день 96 погибших и 19 пропавших без вести. 30% от общего количества убитых имели криминальное прошлое. Их даже официально не оформляли. Но они умерли за государство. И это важно помнить.

Никто не святой. Но нельзя допускать к допросу военнопленных лиц с нарушенной психикой. Командир должен понимать, кому под силу допрос провести. Это должен быть квалифицированный офицер разведки или контрразведки. А в добробатах как было — обычные бойцы допрашивали пленных. Не буду скрывать — иногда неправильно обращались с пленными.

— Применяли пытки?

— Да. Но, поймите, такое было и в «Торнадо», и в «Шахтерске», который позже был расформирован.

— А в «Айдаре»?

— Было, если не успевали это вовремя останавливать. Я не позволял своим бойцам допрашивать людей. Когда у нас в подвалах были пленные, то мы сообщали в СБУ и ждали приезда офицеров. Иногда те даже боялись к нам приезжать. Тогда сам по них ехал и привозил на допрос.

За некоторыми людьми на передовой не уследишь. Сами себе на уме. С ними очень сложно. У нас тоже были такие. Я их выгонял.

— Куда выгоняли?

— Надо понять структуру «Айдара». У нас протяженность линии фронта была 150 километров. Ни один другой батальон столько не удерживал. Стояли от Лисичанска и до Половинкино, вглубь 70 километров. Если я прогонял какую-то одну группу бойцов, то она мигрировала в другое место. На передней линии стояли по 20-30 человек. Такое количество сложно контролировать.

— Этих людей нельзя было судить за преступления в военное время?

— За мародерство, изнасилования в зоне боевых действий — конечно, нужно судить. А вот допросы — это другое дело. Мы ловили боевиков, казаков, приезжих русских военных. Они предоставляли информацию, благодаря которой мы спасали много жизней наших солдат.

Афганистан против войны в Донбассе мелко дышит. Там по нас никогда из «Градов» не стреляли. А здесь — просто накрывают. Обычно стреляли с территории России. А мы ничего в ответ не могли поделать. Часто спасали только подвалы. Однажды вызвали авиацию. Потерялись два вертолета. И авиация отказалась от нас.

«Смерчи» пробивают бетонные стены. В такие моменты не знаешь, куда спрятаться. Вот тут жестокость.

— Как после военного времени вернуться к реалиям мирной жизни?

— Нельзя жить войной. Надо понимать, что когда все закончится, ты должен вернуться к мирной жизни. Если этого не понимаешь, то никогда себя не найдешь вне военных реалий.

В Украине есть госпитали для ветеранов Второй мировой войны. Правда, не знаю, сколько их еще в живых осталось. Но по официальным данным, у нас ветеранов с каждым годом все больше и больше. Хотя самому младшему должно быть не менее 95 лет.

А госпиталей для ветеранов АТО практически нет. Ребятам, которые по кускам собирали своих товарищей, нужна квалифицированная помощь. Ведь за 2 года в зоне АТО побывало 250 тысяч украинцев, а в Афганистане за 10 лет службу прошли 13 тысяч наших граждан.

Каждый год ребята должны проходить курс лечения. Иначе будет такое, как после Афгана: кто-то сопьется, некоторые — пойдут в криминал. Если сегодня не работать, то лет через 5 лет нас так накроет волной преступности, мало не покажется.

— Войну на Донбассе реально быстро закончить?

— Ее закончить очень просто. Если Донбасс стремится быть отдельно — пожалуйста. Установим четкие границы и пусть Россия его восстанавливает. Хочет Крым быть отдельно — и бог с ним. Надо людям сначала дать возможность понять и оценить то, что было, и то — что получили.

Только не торгуйте с ними! И вы увидите, что через год сами захотят вернуться. Россия не будет восстанавливать экономику Донбасса. За период войны оттуда вывезли 29 заводов.

Нам нельзя на Донбассе зацикливаться. Именно этого и добивается Путин. Ему не нужно, чтобы мы шли вперед. Придумывает разные страшилки. Мол, мы все умрем в той Европе. Но лучше уж там, чем с Москвой.

Я хочу, чтобы у нас были реформы, нормальные суды, прокуроры. Нормальная страна — это та, в которой президент равный перед законом, как и любой другой гражданин.

— Руководство страны понимает вызовы, с которыми столкнулась страна?

— Не особо. Если «на верху» до сих пор считают, что народ быдло, они глубоко ошибаются. Так думал Янукович. Нынешняя власть ворует в два раза больше, чем папередники. Как считаете — народ долго будет терпеть? Власть думает, что мы темные, а они — короли на шахматной доске. Какая-то магия: только «туда» попадаешь и все — живешь в своей реальности.

Не хочется верить, что мы дошли до последней точки кипения. Ведь это на руку России. Но в людях гнев кипит. Я же не против президента. Голосовал за него. Думали, что хоть немного будет лучше жить в этом государстве. Конечно, мало одного прокурора или президента, чтобы все изменить. Но у них есть важные инструменты влияния в руках.

Майдановцы допустили кучу ошибок. Первое — не дожали олигархов. Их надо было посадить. Не дожали регионалов, которые сейчас назад рвутся к власти и проплачивают большую политику, поскольку имеют деньги. Не дожали суды, прокуратуру — творят, что хотят.

Сразу же после Майдана очень вовремя придумали войну. И мы все ушли. Власть понимает, что народ Украины не очень оптимистично настроен относительно ее будущего. Поэтому, мол, пусть лучше народ воюет.

— Выходит, война отвлекает общество от того, что происходит во властных коридорах?

— Да. Александр Турчинов (секретарь СНБО Украины с 2014-го года, — ред.) за прошлый месяц 67 раз сказал, что Россия нападает. Это уже даже не интересно. Вы что делаете? Где мощный оборонительный комплекс? Почему не можете свою армию отечественным оборудованием обеспечить? Почему просите денег, а не просите технологии? У нас же есть все ресурсы.

В 1991 году имели 800 тысяч танков. И где они? Порезали на металлолом. Мы воюем, а за границу продаем «Оплот» — признанный лучшим танком в мире. А нам объясняют, что для украинской армии такие танки это очень дорого. На войне видел всего лишь три таких.

Американцы не дураки. Видят, что мы продаем технику, оружие. У них возникает логичный вопрос: чего же тогда просим оружие на Западе? Конечно, за чужой счет воевать всегда лучше.

В Украине производят очень качественные бронежилеты — «ТЕМП». Эта компания изготовила костюм танкиста, который не горит. Как мне рассказывали, пришел их директор Юрий Евтушенко в Минообороны. Предложил свои бронежилеты. Назвал цену — 100 долларов за единицу. Не захотели в него покупать. Сказали, что дешево. Им надо было по 400 долларов, вот тогда бы покупали. Конечно, откат же надо где-то брать.

«ТЕМП» готов производить на передок бронежилеты 6-го класса. Россияне уже изготовили пули, которые пробивают наши жилеты 5 класса. И это обычная пуля, даже не бронебойная. Оденьте же ребят, которые на передовой, в хорошие жилеты. Защитите их. Неужели это так сложно?

— Существует вероятность третьего Майдана?

— Не хотелось бы его переживать, но он будет очень быстрым. Вы знаете, сколько оружия в Киеве? Только у одного батальона «Айдар» пропало 1900 единиц оружия. Кто за это отвечает? По уставу командир батальона. А на деле? Знаю, что в других частях тоже «пропадает» оружие. Ее пытаются списать на боевые потери. А еще есть трофейное оружие. Оно было во «Айдаре». Исчезло странным образом. Все находится в Киеве, потому что здесь происходит большая политика.

Не хватает лишь спички для третьего Майдана. 250 тысяч АТОшников — это не шутки. И кто-то все это подогревает. Нужно снять напряг среди бойцов. Иначе будет горе.

— Кому выгоден бунт АТОшников?

— В первую очередь Путину. Он бывший КГБист, влезает в политику всех стран. Выбрасывает кучу денег на это. Хочет показать, что — хороший игрок, с которым надо считались. Желает, чтобы весь мир понял: без России вы никто. Делает все, чтобы в Украине было неспокойно.

Я 25 лет проработал учителем, затем пошел на войну. Знаю точно: тяжело будет убить козацкий дух в Украине. Мы 70 лет жили под Россией и восстали. Придется еще раз восставать. Даже из тюрьмы можно руководить восстанием.

Романия Горбач