Выборы в Британии: подвешенный парламент и триумф популистов

Тереза Мэй: игра на повышение

Объявив неожиданно для всех два месяца назад о проведении 8 июня внеочередных парламентских выборов, глава кабинета Ее Величества Тереза Мэй преследовала сразу несколько целей.

Во-первых, все соцопросы уже который месяц подряд давали консерваторам около 40%, что позволяло не только сохранить свое большинство (331 депутат из 650), но и увеличить его на 30-50 штыков. Во-вторых, правительство Терезы Мэй, взявшее курс на так называемое «жесткое» расставание с Евросоюзом, нуждалось в дополнительном вотуме доверия со стороны народа. Официально объявленные выборы как раз и рассматривались как такой себе второй тур референдума по поводу Brexit.

Наконец – явно взыграли личные амбиции госпожи Мэй, претендующей на звание «Второй железной леди». Амбициозному премьеру было определенно неуютно в роли технического назначенца своего предшественника Дэвида Кэмерона. Тереза Мэй была полна решимости повести партию на выборы самостоятельно, выиграть их, и стать всенародно избранным премьер-министром Соединенного Королевства.

Нужно добавить, что в последние пару лет в стране фактически установилось то, что эксперты называют «полуторапартийной системой» — правящая партия не только раз за разом выигрывала выборы, но и безраздельно доминировала во всех основных сегментах – правоцентристском, центристском и даже отчасти – в левоцентристском. Подобная ситуация была не столько признаком эффективности консерваторов (хотя в харизме и организаторских способностях бывшему лидеру тори Дэвиду Кэмерону не откажешь), сколько следствием глубокого кризиса в стане второй главной партии – Лейбористской.

Британский Троцкий и кризис лейбористов

С 1997 по 2010 годы во главе правящих тогда лейбористов стояли лидеры новой формации – Тони Блэр, Гордон Браун и Эд Милибенд. Будучи больше либералами, нежели социалистами, они получили прозвище «новых лейбористов».

Курс новых лейбористов был скорее центристским (ну, быть может, с очень легким уклоном влево) и, по сути, мало чем отличался от политики консерваторов – как внутри Великобритании, так и на международной арене. Но нужно понимать, что партия такой была не всегда – в 1970-х «старые лейбористы» во главе с премьерами Гарольдом Вильсоном и Джеймсом Каллаганом пытались строить (и почти построили) на Туманном Альбионе самый настоящий социализм со всеми его прелестями – практически стопроцентыми налогами, регулированием цен, национализацией ключевых предприятий, щедрыми социальными выплатами всем, кто не хотел работать, господдержкой нерентабельных отраслей экономики, настоящим диктатом профсоюзов и сокращением вооруженных сил.

В итоге, борцы за народное счастье напрочь угробили экономику и сферу безопасности. Пришедшая им на смену Маргарет Тэтчер как раз и знаменита тем, что смогла сделать непосильное – разгрести авгиевы конюшни, оставленные предшественниками-социалистами.

Так вот, нынешний глава лейбористов Джереми Корбин – кадр, обладающий закалкой Вильсона и Каллагана, только куда менее вменяемый. Крайне левый политик, эдакий Жан-Люк Меланшон и Уго Чавес в одном флаконе, Корбин со школьной семьи участвовал в пацифистском движении. Призывал к одностороннему разоружению (т.е. Советский Союз он разоружаться не призывал), вел колонку в коммунистической газете «Morning Star» (если кто помнит, передовицы из этой газетенки перепечатывались в советских учебниках английского языка).

Джереми Корбин, кроме всего прочего – большой любитель террористов (правда, он их называет борцами с кровавым британским империализмом). Так, он приводил в английский парламент террористов из ИРА, ХАМАСа, Хизболлы. Защищает путинскую Россию, считает российскую агрессию против нашей страны «следствием экспансии Америки». Само собой, гневно разоблачает преступную израильскую военщину. На чем свет стоит, клянет добычу сланцевого газа и ядерную энергетику.

Богатых (эксплуататоров!), по Корбину, надо задавить налогами, а все деньги раздать бедным. Ну и, разумеется, Запад вообще и Британия в частности должны всемерно помогать несчастным беженцам, принимая их со всего мира в неограниченном количестве и обеспечивая достойный уровень жизни. А также  свято блюдя культурные особенности новоприбывших, даже если они, как бы сказать помягче, несколько противоречат европейским правилам и европейским же законам. В общем, такой классический карикатурный левак вроде Сноудена или Ассанжа.

После референдума по Брекситу (Джереми Корбин агитировал за то, чтобы страна осталась в ЕС), однопартийцы попросили, чтобы Корбин сложил полномочия. Но такие, как Корбин, понятное дело, просто так не уходят – и британский левак остался на своем посту.

Рейтинги лейбористов были крайне низкими. Потому идея Терезы Мэй с досрочными выборами казалась почти беспроигрышной.

Предвыборная кампания

Примерно первый месяц предвыборной кампании все оставалось на своих местах: рейтинги консерваторов даже немного росли, в то время как показатели лейбористов оставались на своих местах. Однако потом что-то пошло не так – цифры поддержки партии Джереми Корбина медленно, но неумолимо поползли вверх, а рейтинги правящей партии стали понемногу снижаться.

Причин, как всегда, несколько. Существует мнение, что многие англичане были напуганы слишком жестким тоном правительства на переговорах с Брюсселем по вопросу Brexit. И элементарно испугались возможной изоляции Евросоюзом небольшого островного государства (ситуация с Катаром в пример, как говорится). Кроме того, консерваторы практически не вели избирательную кампанию, надеясь просто конвертировать первоначальные рейтинги в депутатские мандаты. В то время как популист Корбин трудился, не покладая рук, обещая «простому народу» молочные реки и кисельные берега. Отказ Терезы Мэй от телевизионных дебатов с Джереми Корбином по-человечески вполне можно понять. Но для Мэй-политика это было непростительной ошибкой.

Теракты, происшедшие в Манчестере и в Лондоне, сместили предвыборную дискуссию на тему безопасности. И здесь Джереми Корбин и его однопартиец, мэр Лондона этнический пакистанец Садик Хан (тоже – примечательная личность; существует информация о его контактах с радикальными исламистами) вовсю накинулись на Терезу Мэй. Основное обвинение – в бытность главой МВД (2010-2016 гг.), Мэй допустила существенное сокращение финансирования полиции.

А вот у самого премьера реакция на теракты была противоречивой: если после Манчестера она призывала всех «сплотиться вокруг наших ценностей» (т.е. не делать ничего), то после нападений в столице, Тереза Мэй пообещала существенно усилить законодательство по борьбе с террором. Некоторые полагают: именно обещание «закрутить гайки» оттолкнуло от консерваторов часть электората.

Можно предположить: дело обстоит как раз наоборот. Проблема в том, что Тереза Мэй (как и ее предшественник), регулярно обещая усилить борьбу с террором и с неконтролируемой миграцией, не сделали за все это время ровным счетом ничего. Миграция продолжает нарастать, превысив в 2016-м 240 тысяч человек в год. Правительство нередко уступает давлению желающих попасть в страну. Например, недавно в Соединенное Королевство приняли тысячи людей из французского лагеря «Джунгли», расположенного в районе Кале.

Мягкая политика по отношению к потенциальным террористам сделала жизнь экстремистских группировок крайне привольной.

Так, итальянские спецслужбы предупреждали британских коллег о радикальных взглядах одного из лондонских нападающих. Тем не менее, ему было позволено обосноваться в Англии.

Власти крайне нечасто используют даже те инструменты, которые есть у них в наличии. Например, норма о праве полиции депортировать иностранцев, подозреваемых в экстремизме, была за все время задействована всего один раз.

Результаты

Так или иначе, действующий премьер-министр Соединенного Королевства Тереза Мэй переиграла саму себя. Консерваторы получили 318 мандатов, что на восемь меньше, чем нужно для формирования правительства. Лейбористы Джереми Корбина получили 261 депутатское кресло – на 29 больше, чем имели ранее. Существенный урон понесли шотландские националисты – 35 мест (ранее — 56). Несколько улучшили свое положение либеральные демократы – 12 депутатов (было 8) и ольстерские юнионисты – 10 (было также 8).

В итоге, никто в одиночку не может претендовать на то, чтобы встать во главе страны. Британские СМИ уже назвали высший законодательный орган «подвешенным», отмечая, что это – нетипичная ситуация для британского парламентаризма (в последние десятилетия наблюдалась лишь дважды – в 1974 и 2010 годах).

После скоротечной «коалициады», свое добро на формирование совместного с консерваторами правительства дали ольстерские юнионисты, подставив плечо миссис Мэй и отвратив угрозу еще одних внеочередных выборов. В принципе, это было вполне логично – Демократическая юнионистская партия, представляющая интересы североирландских протестантов, близка тори по духу, поддерживает Brexit и исповедует идеологию социального консерватизма.

На следующий день после проведения праздника всенародного волеизъявления, Тереза Мэй посетила Букингемский дворец и получила у королевы Елизаветы II формальное разрешение на формирование нового Кабинета.

В итоге новая коалиция будет опираться на 328 парламентских штыка. Что всего на два больше минимально необходимого количества. И на три меньше, чем насчитывала одна только фракция Консервативной партии до избирательной авантюры госпожи Мэй.

Кстати, по итогам аудиенции у Ее Величества, Тереза Мэй даже успела анонсировать планы на следующие пять лет. По мнению большинства политологов, это чересчур оптимистичное заявление, а слабое правительство разгромленной Мэй едва ли продержится указанный срок.

Пока неизвестен персональный и квотный состав нового правительства. Но известно, что ряд ключевых министров-тори сохранят свои портфели. В их числе – министр иностранных дел Борис Джонсон и глава оборонного ведомства сэр Майкл Фэллон, известные своей решительностью в деле противостояния российской угрозе.

Как бы то ни было, Соединенное Королевство вступило на путь политической нестабильности. Выборы обнажили глубокий раскол внутри общества. Консерваторы, казавшиеся незыблемыми, потеряли полноту власти. Воспряли духом крайние популисты, продемонстрировав беспрецедентно высокий результат в стране, к популизму ранее не склонной. И это на фоне зашкаливающей террористической угрозы и непростых переговоров по выходу Британии из ЕС.

Максим Викулов