АТОшников превращают в дезертиров и «заложников» суда

В 2014 году он с товарищами из Волынской областной организации Народного Руха открыл Центр юридической помощи.

«Начал работать там с АТОшниками весной 2014 года, когда начались боевые действия и у нас запустилось мощное волонтерское движение. Тогда защищать страну пошли добровольцы. Мы предоставляли консультацию участникам АТО и их семьям. Многие шли защищать родину и теряли свои рабочие места. Чаще всего за бойцами не оставляли должности владельцы малого бизнеса. Парень после дембеля не мог вернуться к работе, потому что предприниматель, на которого работал до войны, уже взял нового человека. Проблемы возникали массово у тех, кто работал без официального оформления и получал зарплату в конвертах. Рычагов воздействия на такого работодателя мы не имеем. Если человек работает на государственной должности, но был призван военкоматом, то рабочее место сохраняется за ним на все время мобилизации», — рассказывает Игорь.

По словам Мисковца, добиваться льгот на мирной земле демобилизованным приходится методами давления, принуждения и контроля.

«Главная проблема, с которой сталкиваются ребята после дембеля — не могут получить удостоверение участника боевых действий. Знаю это по собственной практике. Помогал одному военнослужащему получить статус УБД. Казалось бы — все просто. Для этого достаточных сдать пакет документов в военкомат и прийти за своим удостоверением. Но не тут-то было. Иногда должны доказывать факт пребывания бойца в зоне АТО через суд. Парня призвали, он служил, но часть не выдала справки о непосредственном участии в антитеррористической операции. Поэтому мужчине не давали статус УБД. Мы принесли в суд фотографии военного с передовой. Собратьев, с которыми он воевал, привлекли в качестве свидетелей — показали собственные фото и удостоверения участников боевых действий. Суд встал на сторону бойца и помог получить статус и льготы», — говорит Игорь.

То же с помощью по инвалидности.

«У военнослужащего из 51 отдельной механизированной бригады не было справки, травму получил именно в АТО. А хотел оформить пособие по инвалидности. Делал адвокатский запрос и послал в военную часть. Оттуда ответили, что нет информации, что он был в АТО и получил травму. Но как так? У парня есть все документы из госпиталя. Сделал обращение на заместителя генпрокурора, привели факты, как нарушают законодательство. Там провели проверку — и через несколько недель парню пришла бумажка, что действительно получил ранения во время боевых действий. Все льготы приходится выгрызать. Сейчас больше всего нареканий на то, что перевозчики отказывают «атошникам» в льготном проезде. Есть «атошник», который сам на место ставит водителя и едет. Я был свидетелем этого. Водитель требовал платить за проезд, но за военного вступились пассажиры. Военные имеют право на бесплатный проезд по городу и в пределах области. Достаточно просто показать удостоверение. Если едут по Украине, то должны обратиться в кассу и взять на рейс льготные билеты», — говорит Мисковец.

Проблем стало меньше, когда демобилизованные создали союзы участников АТО на уровне районов и областей.

«Они анализируют и систематизируют нарушения против военных, пытаются собственными силами давить на госорганы и выбивать реализацию прав демобилизованных. Бюрократию у нас искоренить трудно. Все бедного АТОшника начинают пинать, как мячик, с одной соцслужбы в другую. То к одному посылают писать заявление, то от другого — требуют принести справку. Разве это по-человечески? Больше так не должно быть», — отмечает Игорь.

Земельный пай: кому, где и сколько

Как отмечает адвокат, больше всего проблем — с выделением земельных участков для демобилизованных бойцов.

«Участникам АТО законом предусмотрено первоочередное право на обеспечение земельными участками. Как говорится в пословице: рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Военнослужащие, которых призвали на службу из глухой деревни, массово обращаются за получением земельных участков в областных и районных центрах, потому что законом это не запрещается. Но в областных центрах фактически нет свободной земли. Тогда начинаются возмущения, им городской совет не выделяет обещанного участка. В селах всех участками пытаются обеспечить. Волынский облсовет предложил вариант: создавать союз из нескольких участников АТО. Местная власть выделяет им землю и заключает договор с застройщиком, который на этой земле сведет многоэтажку и АТОшников обеспечит квартирами. Не слышал, чтобы кто-то из ветеранов АТО на это предложение согласился. Не хотят долго ждать, хотя вариант — оптимальный. Для чего вояке сам участок? Мало кто на нем планирует строиться, потому что часто не имеют возможности. В основном 90% участков, которые получают, АТОшник  выставляют на продажу», — говорит Мисковец.

Многие не понимают, что землю можно получать в собственность путем приватизации для индивидуального жилищного строительства, ведения личного крестьянского хозяйства, садоводства, от государства только один раз по каждому целевому назначению.

«Независимо от того или под строительство, или под садоводство и ведение сельского хозяйства. Для последнего — по закону предусмотрено, что человек может получить до 2,5 гектаров земли. Но были случаи, когда ко мне обращались ребята, которым решением сельского совета было выделено 50 соток земли. Они ее приватизировали. А теперь хотят еще получить землю, потому что считают, что взяли мало. Можно же было до 2,5 гектаров. Но тут уже ничего не выбьешь. Больше земли не дадут. Такой закон», — говорит Мисковец.

Дезертир: как поездка домой может обернуться арестом на 5 лет

Многих бойцов обвиняют в дезертирстве. Игорю приходилось иметь дело с теми, кому шьют самовольное оставление воинской части.

«У нас по Волыни из-за этого сейчас массово идут суды. Ребятам из бывшей 14, теперь 51, отдельной механизированной бригады «шьют» самовольное оставление части, то есть — место несения службы. Этими делами занимается волонтер адвокат Василий Нагорный. Помогает ребятам бороться с псевдоправосудием. Нагорный ездил на встречи с генеральным прокурором Юрием Луценко. Пытается отстоять права ребят, которых обвиняют в дезертирстве. Очень трудно оно дается. Суды постоянно дела затягивают, переносят, переквалифицируют. Есть ли уже окончательные приговоры суда, мне неизвестно», — рассказывает Мисковец.

Чаще всего, по словам адвоката, это случается из-за того, что он поехал лечиться, получил устное разрешение от руководства. А получается, что официально по документам его никто не отпускал.

«Надо понимать, что это передовая, где нет компьютера и принтера. Приказ часто напечатать негде. А у парня случается беда. Вот был случай — у бойца заболела жена. Нуждалась в лечении и даже инвалидность получила. Боец с командиром договорился, тот отпустил на несколько дней домой. А потом ему пришили самовольное оставление места службы. А за это бойцам приходится отвечать по статье 407 Уголовного Кодекса Украины о самовольном оставлении воинской части или места службы. Наказывается или содержанием в дисциплинарном батальоне на срок до двух лет, или лишением свободы- на 3-5 лет. Советую ребятам не идти в отпуск по свободному указанию командира, а требовать необходимых документов. Даже если едете лечиться, просите на руки направление в госпиталь, и выясните, к какому числу по документам вы должны обратиться в военную часть», — рекомендует Игорь.

Домой в гробу: семь кругов ада для родственников погибших бойцов

Неоднократно за помощью к адвокату обращаются родители погибших и пропавших без вести.

«Кто-то дождался дембеля, а кого-то — родным привезли в гробу. И после похорон проблемы у родственников погибших военных только начинаются. Было дело погибшего под Илловайском Александра Деркача из села Должица Маневицкого района на Волыни. Он принимал участие в АТО с 9 апреля 2014 года. Есть в списках погибших 29 августа в Илловайске в Донецкой области. Жена Елена не могла смириться с его смертью. В сентябре приехали в Бердянск, чтобы забрать тело, но узнать его было невозможно. Показали обгоревшие останки скелета без рук и ног. Младший брат поехал в Запорожье сдавать генетический материал на анализ. Ждали больше двух месяцев результаты ДНК-экспертизы. В октябре позвонили из военной прокуратуры Запорожского гарнизона и сообщили, что есть вывод, который подтверждает смерть Александра. Брат привез гроб с неопознанным телом домой. Родственникам не показали заключения экспертизы ДНК. Вдову и родителей погибшего органы предварительного расследования должны были привлечь к делу в качестве потерпевших, и они имеют право знакомиться с материалами уголовного дела. Жена Елена получила от государства 309 000 гривен (пополам с родителями) и 100000 от облсовета. Построили дом для себя и 3-летнего сына, но до сих пор ждет, что муж вернется», — рассказывает адвокат.

Многим приходится искать справедливости после смерти родственников.

«В одной семье села Омельное Киверцовского района на Волыни в октябре прошлого года пропала связь с военнослужащим. Сестра начала разыскивать. Вышла на ребят, с которым брат служил в одном селе. Выяснили, что его последний раз видели с местными мужчинами. Сестра подняла всех на ноги. Комендантская служба начала искать. Тело нашли в колодце во дворе местных. Судмедэксперты в морге установили, что смерть наступила в результате асфиксии — его задушили и бросили в колодец. Возбудили уголовное дело, которое впоследствии закрыли, хотя и были установлены лица, которые фактически признали, что именно они бросили тело в колодец. Местных надо было судить, если не за убийство, то хотя бы за издевательство над трупом. Зачем вы его в колодец бросаете? Они нашли себе оправдание: чтобы не разлагался. Так закопайте по-человечески или отдайте ребятам, с которыми он нес службу», — рассказал адвокат.

По его словам, прислали постановление о закрытии уголовного дела.

«Долго пытались восстановить уголовное производство. Надо было ехать в военную прокуратуру в Мариуполь. Но на этом беда в семье не закончилась. Сын жил в трехкомнатной квартире с 80-летней матерью. Был женат, но с женой не жил несколько лет. Облсовет дал матери 100 000 гривен. Жена стала судиться, чтобы забрать половину суммы себе. В суде договорились о мировую. Мать должна была отдать ей 30 с лишним тысяч, вдова успокоилась. Квартира принадлежала покойному. Пока мама искала обидчиков сына, была в трауре и не думала о наследстве, жена пронюхувала, как «бабла срубить» и квартиру себе прихватить. Хотя мать — первой группы наследник, но не успела подать нотариусу заявление на принятие наследства. Теперь через суд должны добиваться справедливости», — объясняет адвокат.

Жены и матери, потерявшие кормильцев в АТО, не всегда могут добиться льгот и материальной помощи.

«Из села Холоневичи обратилась вдова Михаила Случик. Он был на передовой. Отпустили в отпуск. Когда возвращался поездом в часть, в Знаменке делал пересадку. С ним там связь оборвалась. Жена подняла шум. Его нашли под забором в 100 метрах от вокзала, убитым. Доставили в морг. На теле были видны побои. Но судмедэксперт сделал вывод, что смерть наступила в результате интоксикации алкоголем. В связи с этим закрыли дело. Мы возобновили производство через Генеральную прокуратуру. Писал ходатайство, чтобы женщину признали потерпевшей, чтобы провели повторную экспертизу. Но ничего не удалось сделать. Вдова не получила статуса члена семьи погибшего военнослужащего, потому что муж погиб на «гражданке». Если бы приехал в часть и отметился, а потом умер, тогда бы семья получила помощь. А так кормильца потеряли, а льгот никаких нет. Главное — не опускать руки и искать справедливости в судах», — советует Мисковец.

Ранее Politeka писала, что мэр Львова Андрей Садовый выделил АТОшникам полмиллиарда, чтобы те успокоились. Львов обязуется раздать участникам АТО земельные участки за пределами города. Однако военные должны сделать выбор — или такой участок, или денежная компенсация.

Яна Романюк