Татьяна Козаченко: Люстрации препятствуют первые лица государства

Татьяна Козаченко, в прошлом известный адвокат, собирает в коробки личные вещи и просматривает бумаги. С 21 ноября она прекратила свою деятельность в должности директора департамента, а по совместительству, замминистра юстиции.

Козаченко сама пошла в соседний кабинет за кофе, пока ее помощница Анна непрерывно печатает что-то в компьютере. Впоследствии выяснилось, что эта девушка стала заместителем министра и  и.о. директора департамента.

В последний день в кабинете Козаченко дарит своей преемнице толстовку с надписью на английском «Сохраняй спокойствие и работай в Минюсте».

Люстрация – это дело всех госорганов

— Так это было ваше решение об отставке или было какое-то давление, в результате которого вы решили уйти?

— С самого начала я говорила, что готова пойти на госслужбу на два года. Ровно столько и прошло. Накануне отставки я подготовила и опубликовала подробный отчет о работе департамента, его работа полностью налажена.

Учитывая окончание периода проверок действующих чиновников при реализации закона «Об очищении власти», я больше не ощущаю себя достаточно эффективной на госслужбе. Работа не нуждается в моем участии.

В начале недели у меня был интересный день. Все встречали меня, сначала спрашивали: «А это правда, что ты уходишь?» Когда я подтверждала, человек не из системы говорил: «Поздравляю!», а человек на должности: «Что, сама?» Это о понимании государственных процессов и роли каждого человека в нем.

— А сама люстрация за два года уже завершена?

— По закону «Об очищении власти» завершена проверка должностных лиц категорий «А», «Б», то есть руководящих должностей, и почти всех из категории «В» – просто чиновников. О результатах департаментом составлен отчет, размещенный на сайте Министерства юстиции.

Теперь закон должен работать как фильтр и не допустить на должности тех, кто захочет вернуться. Закрепить результат сможет следующая стадия исполнения закона. Департамент может работать дальше в штатном режиме.

Кроме того, не следует путать закон с люстрацией, как институтом. Закон – это маленькая часть люстрационного процесса в том объеме, который разрешен Верховной Радой.

В соответствии с законом по критерию увольнения высших должностных лиц, работавших в соответствующий период, под запрет попадают не более 5 тысяч должностных лиц при общем количестве в 700 тысяч. То есть в этой части люстрация затрагивает очень ограниченный круг лиц. За время действия закона 98% чиновников, подпадающих под запрет находиться на определенных должностях, на них уже не находятся.

Другие 2% – это случаи нарушений, когда люди остаются на должностях или благодаря судебным решениям, или из-за игнорирования закона первыми лицами государства: президентом, генеральным прокурором, министром МВД, председателем СБУ и председателем Государственной фискальной службы. Вот эти люди в отношении конкретных лиц не просто игнорируют закон об очищении власти, но и делают это вызывающе.

Скажем, руководство МВД и СБУ произвольно вывели из-под действия закона руководителей самостоятельных структурных подразделений центрального аппарата и их заместителей. Сколько там нелюстрованных лиц мы не знаем потому, что, например, СБУ просто закрыло эту информацию на государственном уровне.

Более того, Министерство юстиции не является органом, который осуществляет люстрацию. Мы можем только давать разъяснения по реализации закона, делать проверки, в частности, совместно с другими госорганами, писать запросы и обнародовать информацию. Люстрацию должен проводить тот орган, в котором работает человек. У них есть для этого полномочия по трудовому законодательству.

Молодая смена

— Кто заменит вас на посту руководителя департамента?

— В департаменте по вопросам люстрации нет подчинения в понимании устаревшей постсоветской системы, но есть сотрудничество с субординацией. Еженедельно мы все собираемся на совещания, где коллегиально обсуждаем текущие вопросы. К этому привыкли настолько, что когда я поставила вопрос о своей отставке, мы так же это обсуждали. Было тайное голосование, подавляющую поддержку работников департамента получила Анна Калынчук.

Я довольна тем, что коллектив оказал поддержку Анне и департамент может работать, а конкурс на должность обязательно пройдет.

Скажу больше: это я приглашала Аню прийти работать в Минюст и работники департамента проходят мощный спецкурс по законодательству каждый день, когда обрабатывают тысячи запросов, сотни судебных решений, документы. Это такой ежедневный «маршбросок», в котором никто не может с ними конкурировать.

В профессиональных и моральных качествах Анны я тоже уверена. Вы знаете, что до недавнего времени судьей в Украине можно было стать с 25 лет? То, что выносить приговоры и решать судьбу права собственности могли 25-летние, почему-то, никого не волнует. А вот назначение замминистров встретили с шумом, хотя должность руководителя департамента по делам люстрации, а, по совместительству, заместителя министра, вообще не предусматривает властных полномочий и подписания документов.

Кроме этого будем честными: сколько людей способны оставить свой бизнес и достойные доходы, чтобы пойти на государственную службу, чтобы наводить порядок в стране? За время моей работы на госслужбе моя семья, в основном, использует собственные накопления. Если ситуация не изменится, долго люди не смогут находиться на службе в таких условиях.

— Сколько составляет ваша зарплата вместе с премиями и доплатами?

— Вот табличка: 8 тысяч гривен в среднем. У меня нет «вдохновения» руководства НАПК и я отказалась от премий.

В рамках закона

— Есть ли смысл в работе этого департамента, если главную свою цель он уже выполнил?

— Смысл в работе самого департамента есть, нет смысла в моем непосредственном участии в его работе, когда налажена работа.

Мне не 20-30 лет, чтобы еще несколько лет продолжать такое государственное волонтерство, когда много времени занимают процедуры, для меня не имеющие никакого значения или логического объяснения, но забирающие много времени.

Я понимаю, что те, кто был уволен с должности из-за закона, всегда будут очернять кого угодно, связанного с люстрацией. Другие никогда не будут довольны результатами, но не попытаются что-то изменить.

В планах вернуться в ряды адвокатов Небесной сотни, поскольку в свое время была вынуждена оставить эти дела, когда шла на работу в Минюст. Я была уверена, что за два года эти дела будут уже раскрыты, переданы в суд и все будет известно. А на самом деле многое так и не произошло.

— Сразу после победы Евромайдана в 2014 году многие активисты говорили о необходимости создания отдельного независимого государственного органа, у которого бы были полномочия увольнять людей по люстрации. Но тогдашний созыв парламента на это не пошел и принял такой компромиссный вариант с созданием департамента. Стоит ли вернуться к этой идее сейчас, два года спустя?

— Когда закон об очищении власти писали активисты, одним из самых дискуссионных моментов было именно этот вопрос. Если бы тогда пошли на создание отдельного органа, был большой риск, что нелюстрованные представители власти сами же его возглавят и повернут его работу в ином направлении.

Кроме того, для создания нового государственного органа нужны время и финансы. Вспомните, сколько времени ушло на создание НАБУ или НАПК? Вспомните все эти трудности с конкурсными комиссиями, недовольством результатами этих конкурсов, отсутствием финансирования и тому подобное.

Уже даже есть анекдот: почему они никак не могут завершить расследование? Потому что все время выходят на самих себя. Закон принимал тот же парламент, который принимал законы 16 января 2014 года. Было очевидно, что депутаты не будут вносить изменения в закон о бюджете, чтобы создавать и финансировать новый орган.

Тогда возникает вопрос: за какие средства его создавать? Поэтому уникальным решением стало проведение люстрации по принципу децентрализации с четким перечнем критериев. Каждый орган должен сам сделать проверки, а при Минюсте решили создать один-единственный департамент, который выступал координатором в этом процессе.

Чтобы не проверять всех чиновников, мы собрали список лиц, попадающих под люстрационные критерии, а затем выясняли, где они сейчас работают. Когда мы составили финальную таблицу отчета, я была поражена тем, что этот подход сработал. 98% выполнения закона – это весьма неплохо, остальные 2% лиц, которые остаются на должностях, столь позорны, настолько очевидны, что это стоило обнародовать.

После публикации электронных деклараций очистка власти должна происходить уже через антикоррупционные процедуры.

— Значит, можно считать, что Украина очистилась от чиновников времен Януковича на 98%?

— Закон не ставит цель очистить власть от всех чиновников Януковича. Он определяет границу, кому по уровню должностей времен Януковича временно запрещается доступ к государственным должностям.

С согласия руководства

— Примерно год назад мы говорили с вами о чертовой люстрационной дюжине из 13 топ-чиновников, нагло нарушающих законодательство и остающихся на должностях. Как сложилась их судьба?

— Одиннадцать из них вернулись на должности по решению суда. Позвольте вспомнить несколько позорных случаев.

Олег Валендюк недавно стал первым заместителем прокурора Крыма. Мы направили Юрию Луценко запрос о его назначении и увольнении, я неоднократно публично выступала, но и он до сих пор находится на должности.

Людмила Демченко возобновились по решению суда в должности главного налоговика столицы. Ее иск рассматривали три рабочих дня, восстановили, и вообще законсервировали дело, пока Конституционный суд не примет решение о люстрационном законе.

Глава украинского представительства Интерпола Василий Неволя возглавлял его во времена Януковича и Захарченко. Как он может быть беспристрастным и обеспечивать представление на розыск тех людей, которые были его руководителями?

Ректором высшего налогового вуза страны остается Павел Пашко. Уникальный человек, возглавляющий крупнейший профильный вуз, но не владеющий украинским языком и не способный сказать даже несколько предложений. При этом он организовал выборы ректора, то есть себя, где десятками голосовали лица, которых не было и не могло быть в списках избирателей. Вот по результатам такого яркого избирательного процесса Роман Насиров утвердил его назначение.

Когда люстрации препятствуют первые лица государства, президент или генеральный прокурор, департамент люстрации не очень в этом поможет, но может обнародовать такие факты, что и было сделано.

— Количество исков украинских чиновников, попавших под люстрацию и обратившихся за обжалованием таких решений в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), увеличилось уже до нескольких сотен. Не получится ли так, что нам несколько лет придется платить штрафы и компенсации за результаты вашей работы?

— Ну, и хорошо, это же их право, пусть обращаются. Эти поданные жалобы еще даже не назначены для рассмотрения.

Я отмечаю, что закон не противоречит международным стандартам, и не хочу выступать гадалкой по делам, которые еще даже не рассмотрены. Но есть другая проблема: большинство уволенных чиновников обратились в Европейский суд с жалобами на суды, а не на люстрацию!

Судьи отказались в отношении людей вершить правосудие и остановили рассмотрение судебных дел до решения Конституционного суда. Так сформулированы иски: «я не нашел судебной защиты в Украине, что является нарушением прав человека». А это уже вопрос не люстрации, а бездействия судей, благодаря которым те, кто обратился в ЕСПЧ, действительно имеют возможность получить решение в свою пользу. Каждый отказ судей в рассмотрении люстрационного дела на самом деле и является угрозой назначения выплат.

Илья Лукаш