Алексей Гончаренко о президентских амбициях, ссоре с Германией и блокаде Донбасса (видео)

В интервью Politeka народный депутат Украины Алексей Гончаренко рассказал, куда приводят амбиции, нужно ли политику идти на радикальные шаги во имя отстаивания национальных интересов

— Вы счастливый человек?

— Да.

— Я спрашиваю потому, что хочу знать, насколько полной жизнью живут политики…

— Я думаю, что нельзя спрашивать, насколько полной жизнью живут политики. Это все равно что спрашивать, насколько полной жизнью живут шахматисты, или футболисты, или журналисты… Одни – на полную, другие – нет.

— То есть неделя через неделю?

— Я думаю, что все по-разному, я счастливый человек.

— Это прекрасно. Глядя на вас, складывается впечатление, что вы были отличником. Скажите, вы хорошо учились в школе?

— Золотая медаль, красный диплом, олимпиады…

— В 1996 году вы, как дипломант олимпиады по биологии, без экзаменов поступили в Одесский государственный медуниверситет на государственную форму обучения. Почему именно биология?

— Мне нравилось. Мне нравились многие предметы… В 1995-1996 годах я был победителем районных олимпиад по математике, физике, химии, биологии, истории, географии, английскому языку и, по-моему, русской литературе. В чем-то из этого занял второе место, но в основном я был победителем. А далее, когда идешь на областной уровень, ты должен уже что-то выбирать и, поскольку я собирался поступать в медуниверситет, мне нужна была биология или химия. Поэтому я был на биологии, после занял на областной олимпиаде второе место, поехал на республиканскую, где получил диплом и поступал без экзаменов.

— Выбрав медуниверситет, его тоже закончили с отличием?

— Да, тоже красный диплом.

— И тогда вы уже решили заниматься общественно-политической деятельностью?

— Да, еще на четвертом курсе я возглавил один из районов комитета молодежных организаций Одессы. Это был первый опыт моей общественной деятельности, ну, такой общественной, переходящей в политическую.

— Возможно, уже тогда у вас появилась цель стать министром здравоохранения?

— У меня никогда не было цели стать министром здравоохранения, у меня была мечта стать президентом Украины. И даже друзья меня записывали в телефон как «президент».

— Сегодня осталась у вас такая цель?

— Амбиции – да, я не скажу, что я хочу стать только президентом, сейчас как-то сложнее сказать, в молодости все было яснее – вот только президентом. Сейчас, наверное, и что-то другое, но амбиции сохранились.

— То есть президентом Украины и не менее того? Вы довольно молодой политик, вам всего 36 лет и вы, наверное, кем-то себя представляете через 5 лет?

— Сейчас нет такого. Был период, когда я очень хотел быть мэром Одессы, вел мэрскую кампанию, но в итоге в выборах так и не участвовал… А сейчас я к этому отношусь намного спокойнее, жизнь мне показала, что можно не иметь высоких должностей и вносить реальный вклад. В начале 2014 года я ушел с позиции первого зампреда облсовета, стал фактически никем, но при этом очень многое сделал и понял, что формальные позиции – это важно, но не самое важное.

Сегодня у меня нет цели стать премьер-министром, хочу стать главой ВР. Я не живу с такой целью, но живу с той, что я способен на большее. Я народный депутат и у меня есть чем заниматься. Сегодня есть и.о. министра здравоохранения Уляна Супрун и если она уйдет и будет возможность представить мою программу, которую можно реализовать, – да, я бы хотел занять этот пост.

— Почему Супрун не поставили министром?

— Гройсман не вносит соответствующее постановление, предусмотренное Конституцией.

— Почему?

— Это вопрос нужно задавать Гройсману. Я так понимаю, что ее сначала пробовали, а сейчас, мне кажется, пропустили момент. Я не уверен, что в Раде кандидатура Супрун наберет голоса. Ситуация сегодня следующая: есть Уляна Супрун, Гройсман оказывает ей публичную поддержку, и она действительно что-то старается сделать, если в ближайшие несколько месяцев что-то получится, то тогда она на багаже успешного исполняющего обязанности может стать и формальным министром. Если же нет, то ее нужно будет менять. Вот и все.

— Я понимаю, что тема давняя, но все же зачем вы написали «Nein» на стене у немецкого посольства? Какие мысли у вас были в тот момент? Вы же не могли не понимать, что это вызовет шквал критики…

— Если бы я в жизни делал только то, что воспринимает публика, я бы занимался чем-то другим… Нужно идти своей дорогой и делать то, что считаешь нужным. Реакция на этот шаг мне показывает, что я абсолютно правильно сделал. О чем я думал, когда писал? Думал, как ровно буквы вывести, я не очень хороший художник. И я доволен. Знаете, я могу сказать, что в Европе постоянно звучат какие-то мысли, что вот Украина еще и еще что-то должна сделать, чтоб она пошла на очередные уступки. Честно говоря, это уже утомляет, Россия не делает ничего, а они говорят – это Путин, он сумасшедший, а вот вы должны.

Подождите, ведь у нас есть какая-то красная линия, мы не можем все время куда-то отступать. И накопившаяся общая обида на некоторых наших западных партнеров и конкретная ситуация с заявлением посла ФРГ подвигла меня сказать «стоп», я не хочу больше этого слушать. Я хочу пойти и проявить свое отношение таким способом, который будет услышан во всей Европе и в Германии. Потому что сколько угодно можно заявлять в Верховной Раде, что нам это не нравится, включите любой немецкий телеканал… Вы думаете, что там кто-то заметил, что сказали в украинском парламенте? Нет, никто этого не заметил, а слово «Nine» на фрагменте берлинской стены заметили все и это было в топ-новостях Германии. Да, может, я свою позицию проявил в крайней форме, но так я ее проявил, и она благодаря этому была услышана.

— А вы не боялись, что можете испортить отношение с немецкими коллегами?

– Я думаю, что с посольством ФРГ я отношения испортил, и я это четко понимаю. Ну, хорошо, я буду как-то жить дальше с этим. А посол ФРГ не боялся, что на него обидится народ той страны, в которой он работает, когда говорил, что можно проводить выборы при наличии в стране оккупационных войск? Меня это намного больше волнует.

— Ваше отношение к блокаде… Вы говорите, что вы против, и не понимаете, почему она именно сейчас произошла. А если бы блокада была со стороны террористов, да еще и в начале отопительного сезона? Страна бы замерзла? Нам никто не объясняет, почему у правительства не было плана Б.

— Давайте я отвечу на этот вопрос. Недостаточно было сделано для того, чтобы Украина не зависела от поставок угля с оккупированных территорий, – это факт. Но это не отменяет того, что блокадники должны были идти по кабинетам, по Кабинету министров. Более того, когда в 2014 году прошли выборы и «Самопомич» прошла в коалицию… Почему они не поднимали этот вопрос? Кроме того, Семен Семенченко внес в парламент законопроект, в котором он предлагает ограничить торговлю с оккупированными территориями, кроме товаров, которые могут послужить причиной остановки предприятий.

То есть получается, что осенью 2015 года Семенченко понимал, что стране этот уголь нужнее, а зимой 2017-го уже не понимает? Я не верю в это, это – политика и пиар.

— А если бы это был не Семенченко, а боевики, Россия?

— Тогда бы все было понятно, потому что у них есть цель – уничтожить Украину. А получается что, у Семенченко и у Парасюка такие же цели как у России?..

— Как вы понимаете слова депутата Билецкого о том, что его политические соратники самораспустят парламент?

— Распустить можно то, что ты собрал. Вот если Билецкий собрал «Азов», то он его может распустить. Он не может распустить Верховную Раду.

— Но он может привести вооруженных людей?

— Тогда это государственный переворот, это госизмена и преступление, за которые нужно судить. Если у нас есть сторонники госпереворота…

— Насколько вы верите в это?

— В Украине ничего нельзя исключать. Наверное, это возможно. Но я хочу, чтобы каждый человек понимал, что военный переворот в нынешней Украине закончится развалом страны, это станет самым большим подарком Владимиру Путину. Он спит и видит ночами тот момент, когда сможет показать, что Украина – это не страна, а просто бардак. На этом украинской государственности конец.

Да, территория будет существовать, но Украине, как попытке построить европейское государство, вступить в какие-то отношения с Евросоюзом, построить нормальную жизнь, – все, этого уже не будет на долгие годы.