Болевые точки: об аналитиках, политтехнологах и прочих проститутках

Вопрос в том, есть ли смысл искать в этой садовой куче жемчужные зерна?

На самом деле, нет — ни смысла, ни зерен. Но вот разобраться с признаками заангажированности так называемых экспертов стоит — досрочные выборы все яростно отрицают, но активно готовятся.

Началось, конечно же, со Штатов. Все знают, что это нация эмигрантов. Но чтобы элементарно выжить, этим энергичным, но малограмотным людям приходилось слушать специалистов — врачей, агрономов, юристов и т. д. Со временем привычка тех, кто готов делать, слушать тех, кто знает как, стала одним из факторов мировой гегемонии США. Поэтому с полным правом можно называть и нацией экспертов.

И сегодня в США при каждом ведомстве обязательно существует команда специалистов, которые оценивают все, в том числе, социальные последствия любого значимого решения власти. Предлагаются различные сценарии со своими рисками, а руководитель выбирает вариант, руководствуясь жизненным опытом и политическим чутьем, и несет за него ответственность перед избирателями.

Именно поэтому в Штатах может быть вполне успешным далеко не самый образованный и начитанный президент. И поэтому серьезный эксперт там имеет право заявить любому президенту: «А теперь делайте, как я скажу». И поэтому эксперты не лезут в политику, а политики не пытаются казаться эрудитами и не покупают себе кандидатских и докторских диссертаций, названия которых они произнести не в состоянии.

Соответственно, на американском телевидении и прессе регулярно выступают признанные специалисты, они подымают рейтинг программе, особо именитым за выступление платят, потому что время эксперта стоит денег.

Кстати, при «совке» в оборонке была схожая ситуации. Сергей Королев или Михаил Янгель могли публично обругать министра или партфункционера дураком, и ничего им за это не было. Потому что они делали ракеты, и ракеты были важнее амбиций.

Потом в Украине начали строить капитализм. Характерная черта — оголтелое заимствование внешних атрибутов без соответствующего содержания.

Все наши политики немедленно обзавелись консультантами, пиар-менеджерами, аналитика и прочим модными прибамбасами. Причем, поначалу, когда в политику двинулись относительно умные люди, то они действительно старались слушать, а иногда даже выполнять рекомендации.

Затем пришло время толстосумов, поднявшихся не на сметливости, энергичности, напористости — хоть каких-то, но талантах, а тех, кто нажился на нехитрых схемах обналичивания власти. И этим, убежденным, что они постигли все секреты «правильной жизни», эксперты в команде были нужны больше для понтов, как и стадо абсолютно бесполезных бегемотов-телохранителей, потеющих в черных, словно у Кевина Коснера, костюмах.

Полагается иметь аналитическую группу или даже центр. «Очкарики» плодят заумные бумаги, которые регулярно кладутся на стол «шефу», но никто их не читает. А решения принимаются на каких-нибудь банных толковищах, где раскидывают по понятиям и примитивным резонам. А умников не пускают даже в предбанник.

В направлении приглашения бесполезных, но «козырных» экспертов особо успеха достигли «регионалы»: за очень большие деньги покупали американцев, от которых нужны были вывеска и лоббистские возможности, а не какие-то глубокие рекомендации с точным знанием реалий.

Хотя был период, после президентских выборов 1994 года, когда российские политспециалисты приезжали в Украину «не стричь лошков», а советоваться на равных и даже учиться, потому что по креативности и эффективности за малые деньги мы их превосходили.

Однако Украина потеряла не только авиацию, ракето и судостроение, но и самовоспроизводящуюся экспертную среду. Из-за невостребованности, не понимания значимости и, соответственно, нежелания в это вкладываться — как со стороны государства, так и бизнеса.

Ситуация, сложившаяся в СМИ, является зеркальным отражением ситуации в целом. На общенациональные каналы владельцы приглашают зарубежных менеджеров. Те, естественно, приносят свои форматы вещания. То есть, происходящее должен комментировать кто-то, титруемый экспертом, аналитиком, политконсультантом и прочим. Но нужен он сугубо для соответствия формату.

В результате на большинство эфиров или для комментариев в прессе приглашают какую-то бессмысленную публику, способную только говорить пространно о пустоте. Таких экспертов в качестве таковых знают лишь жена и домашние животные, да и то со скепсисом.

Ведущие по плану беседы, составленному редакторами, задают пространные риторические вопросы, на которые хочется отвечать «Разумеется, да» или «Конечно, нет». А лучше вообще молча кивать или мотать головой. Так как мнение интересует куда меньше, чем соответствие прописанному редактором и режиссером плану общения. И в результате получается, что у известного философа-футуриста интересуются его мнением по уборке снега.

Разумеется, никто подобным телевизионным, радио и Интернет экспертам не платит ни копейки. Считается, что они должны быть счастливы одним фактом появления в эфире или на сайте. Именно поэтому реплики в адрес той или иной говорящей головы, что она продалась какой-то политической силе, абсурдны в своей основе. Не может быть продажным тот, кого никто никогда не купит даже за смешные деньги.

Слегка отличается ситуация в телеэфире в прайм-тайм. Там эксперты тоже нужны для формата, но от них требуется не знание предмета, а профессиональные умения скандалиста, способность затеять похабный конфликт на ровном месте и тем самым развлечь смотрящую публику. Разумеется, это тоже даром, в отличие от России, где это уже профессия.

Тем не менее, существуют несколько категорий спецов, которые на политике зарабатывают. Это буквально полтора десятка специалистов с командами, которые умеют «строить выборы». Не столько выигрывать, сколько обеспечивать результат, которому, для прикрытия, необходима какая-то пиар-активность. Эти работают за приличные деньги, и если их клиент имеет доступ к телевизору или другим СМИ, то они там появляются и «топят за него». Что интуитивно угадывается публикой и быстро перестает восприниматься как объективная информация.

Так что главным критерием заангажированности политического эксперта являются его появления в прайм-тайм общенациональных телеканалов. В первую очередь, касается провластных персонажей, так как за оппозицию обычно выступают непосредственно их лидеры — так эффективнее и дешевле.

Другая категория — топ-блогеры. Совершенно идиотская идея о том, что обладатели аккаунтов с несколькими десятками тысяч подписчиков могут за деньги влиять на своих читателей, пришла к нам из России. Но там при изобильном финансировании гибридной войны, необходимы были какие-то новые схемы для распила.

Топ-блогеры — замечательно: вроде и результат виден, не придерешься, но проверить эффективность невозможно. А у нас почему-то восприняли тему на полном серьезе, сформировали несколько бригад писателей-комментаторов, гонящих волну в очень узком сегменте Интернет-публики, не имеющем ничего общего с реальными электоральными умонастроениями. Хотя и распил, разумеется, присутствует.

При этом, авторы с числом подписчиков менее тридцати тысяч, как товар политиков не интересуют. Даже если они постят что-то безумно продвинутое.

Так что нельзя называть отечественное племя политических экспертов проститутками. Потому что проституткам за их востребованное ремесло платят.

А те, кто делает это же чисто из любви к искусству, называются иначе.

Александр Кочетков, аналитик и политтехнолог, специально для Politeka