Исторически сложилось, что африканский континент – особенно это касается стран, расположенных к югу от Сахары – трудно назвать территорией прогресса, благополучия и безопасности.
Коррупция, разгул криминала, племенная рознь, отсутствие даже намека на стабильно работающие государственные институты и, как следствие всего перечисленного — беспросветная нищета, энергетический и транспортный коллапс, жуткая экология, отвратительные образование и медицина давно стали визитными карточками если не всего континента, то уж точно — значительной его части. Редкие исключения вроде сохранивших и приумноживших колониальную систему управления Намибии и Ботсваны либо блестяще реформированной «африканским Ли Куан Ю» Полем Кагаме Руанды лишь подчеркивают общее правило.
Но даже там, на территории нищеты и социальных катаклизмов есть особо «прекрасные» страны, резко выделяющиеся на фоне всех прочих. Как правило, количество трэша в таких местах просто зашкаливает, а от его качество стынет кровь в жилах далеко не самых сентиментальных людей.
Среди таковых – и раздираемый бесконечной межплеменной рознью Южный Судан, и Сомали, давно разделенное на де-факто независимые государства под управлением радикальных исламистов и профессиональных пиратов; и Зимбабве – страна победившего черного расизма с инфляцией в миллиарды процентов годовых; и малонаселенные страны африканского Сахеля, ставшие питательной базой для ИГИЛ и «Аль-Каиды»; и ставшие ареной борьбы за кровавые алмазы республики Берега Слоновой кости; и многие-многие другие. Однако самым «трэшовым» местом в Африке (и, возможно, во всем мире), наверное, является Демократическая Республика Конго – гигантских размеров черная дыра, раскинувшаяся в долине одноименной реки в самом сердце континента.
Как Конго дошло до такой жизни: исторический экскурс
Бассейн реки Конго представляет собой миллионы километров совершенно непроходимых джунглей, с сотнями меньших рек и озер и неисчислимым количеством болот. Вся территория буквально кишит змеями, крокодилами, ядовитыми насекомыми и хищными животными.
«В джунглях Конго невозможно прожить более полутора часов. Здесь все, буквально все – против тебя», — рассказывал один из украинских инженеров, проработавший несколько лет в африканской стране.
Примерно в середине XIV века на территории нынешнего Конго возникли первые протогосударства – королевства Конго, Нгондо, Луба и Лунда. Экономика этих замечательных стран была устроена очень просто: они продавали рабов европейцам (преимущественно португальцам), а на вырученные деньги правители покупали предметы роскоши (типа зеркал и бус), оружие, содержали гаремы и войско.
В конце XIX века король Бельгии Леопольд II основал Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки, которая в частном порядке установила контроль над огромной территорией в 2 345 тыс. кв. километров – вчетверо больше Украины. Там было организовано так называемое «Свободное государство Конго», находящееся в личной собственности бельгийского монарха. Леопольд II по сути превратил свое владение в гигантский концлагерь – с системой жесточайше эксплуатации и физического истребления всех, кто сопротивлялся. В 1908 году правительство Бельгии принудительно выкупило «Свободное государство» у собственного монарха, после чего геноцид прекратился, а назначенные Брюсселем чиновники более-менее озаботились развитием колонии: строились города и дороги, внедрялась медицина и образование.
Независимость и строительство «Рая на земле»
В 1960 годы на первых (и последних, кстати) свободных выборах победу одержала Партия Патриса Лумумбы – ярого марксиста и черного националиста. Лумумба тут же провозгласил независимость и принялся преследовать бельгийское население Конго.
Политика новоиспеченного лидера вызвала ожесточенное сопротивление, приведшее к пятилетнему кризису в Конго и активной и кровопролитной войне всех против всех, в которой погибли как минимум 100 тысяч человек.
В 1965-м к власти пришел начальник Генштаба Мобуто, принявшей имя Мобуто Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга («Воин, идущий от победы к победе, и никто не может его остановить»). К этому моменту страну покинули практически все бельгийцы, и Мобуту принялся строить прекрасный новый мир, свободный от кровавого европейского империализма и господства белого человека.
Официальной идеологией Конго стал «мобутизм», страна переименовалась в «Заир», конголезская культура была объявлена ведущей на континенте, режим приступил к искоренению тлетворного европейского наследия, а официальной целью стало «построение Рая на земле».
Вместо Рая, правда, получалась его противоположность: экономика летела в тартарары, и так негустая дорожная сеть официально (!!) сократилась в четыре раза, страну постоянно сотрясали внутренние конфликты и противостояния на внешних фронтах.
На пути к апокалипсису
К середине 1990-х обострилась ситуация на востоке страны: в соседней Руанде военная хунта, состоявшая из представителей племени хуту, устроили геноцид народности тутси. В ответ тутси, организовавшись в «Руандийский патриотический фронт», изгнали хунту из страны. Вместе с представителями прежнего режима, спасаясь от возможного преследования, в восточные провинции Конго бежали около 2 миллионов этнических хуту. Начались межэтнические столкновения между хуту и тутси уже на конголезской земле. Что, в свою очередь, привело к масштабному восстанию конголезских тутси, а также – ряда других оппонентов режима Мобуто Сесе Секо на востоке страны.
Лидером восставших стал марксист Лора́н-Дезире́ Кабила́ – последователь Патриса Лумумбы, в свое время сражавшийся бок о бок с Че Геварой. При активной поддержке небольшой, но отлично организованной армии Руанды – одной из лучших на Черном континенте – повстанцы за полгода установили контроль над всем Заиром. Тридцатилетняя диктатура Мобуто была низложена, страна вновь стала называться Демократическая республика Конго, а командир сопротивление Кабила без всяких лишних выборов провозгласил себя президентом.
Буквально годом спустя новый президент умудрился рассориться с тутси, на штыках которых он и пришел к власти. Обиженные тутси, понятное дело, восстали. На помощь восставшим поспешили Руанда, Бурунди и Уганда, двинув в Конго регулярные войска. Но Кабила также не остался одинок – на сторону правительства выступила широкая коалиция в составе Анголы, Зимбабве, Намибии, Чада, Центральноафриканской республики и Судана. Почти вся территория Конго оказалась объята масштабной войной, которую из-за количества принявших в ней участие стран называют Первой африканской. И которая стала самым кровопролитным конфликтом на планете с момента окончания Второй мировой – по разным оценкам, в разразившейся бойне за четыре года (с 1998 по 2002) погибли от пяти с половиной до девяти миллионов человек.
Заключения мирного договора отнюдь не принесло мира на многострадальную землю Конго.
Серия кровопролитных конфликтов окончательно уничтожила даже тот малоэффективный силовой и бюрократический аппарат, который функционировал во времена коррумпированного диктатора Мобуту.
И, если на западе Конго, в районе Киншасы, все более или менее спокойно, то в центре, на юге и особенно на востоке огромной страны образовался полный вакуум власти, который с легкостью заполняют любые люди с автоматом Калашникова или с мачете.
В 1999-2007 гг. длился межэтнический конфликт между нилотским народом ленду и банту хема в провинции Итури, унесший, по самым скромным подсчетам, не менее 60 тысяч жизней. С 2004 по 2009-й в восточной провинции Киву продолжался ожесточенный конфликт между центральным правительством и повстанцами тутси. В 2012-13 годах конфликт повторился; на сей раз власти широко использовали головорезов из парамилитарной структуры «милиция Май-май».
Колтан, голод и террор
С тех пор масштабных конфликтов не было, однако существенно ситуация в отдаленных регионах страны не улучшилась – коррумпированное и недееспособное государство не может заполнить образовавшийся вакуум. Власть на местах осуществляют всевозможные повстанческие движения, партизанские отряды, парамилитарные группы и племенные лидеры – всего в Конго орудуют не менее 70 вооруженных группировок, многие из которых действуют в гласной или негласной связке с властями сопредельных государств.
Все эти группы стремятся установить контроль над месторождениями колтана – танталово-ниобиевой руды, используемой в микроэлектронике для производства конденсаторов. С появлением Sony Play Station и смартфонов цена колтана на мировом рынке поднялась с 49 до 275 долл. за фунт. При этом, в Конго находится до 80% мировых запасов колтана, так что страну можно смело называть «колтановой сверхдержавой».
Добыча колтана ведется в допотопных шахтах-«копанках» самым примитивным способом, с массовым применением рабского труда – люди с оружием массово сгоняют на рудники местных крестьян. Эффективность подобного труда, разумеется, чрезвычайно низка.
Кроме принудительных работ на колтановых шахтах, местное население страдает от перманентного насилия, не прекращающегося с момента начала Первой конголезской войны – то есть как минимум с 1996 года. Регулярные войска, иностранные интервенты, всяческие борцы за свободу, ополченцы и прочая публика регулярно заходят в деревни, уносят все ценное, массово убивают мужское население, насилуют женщин и уводят в рабство детей. Часто казни сопровождаются пытками, причем пытать и убивать людей порой заставляют родственников жертв.
Чтобы защитить себя, крестьяне сами зачастую берут в руки оружия, формируя отряды самообороны. По мере разрастания и укрупнения, многие отряды превращаются в полноценные банды, совмещая защиту собственной деревни с грабежами и убийствами чужаков. В частности, именно так возникла милиция Маи-маи, обожающая уводить население разграбленной ими деревни в джунгли, а затем перерезать сухожилия на ногах – чтобы несчастные не могли добраться домой и медленно умирали в лесной чаще.
Нередки случаи каннибализма, который приобрел особенно массовый характер во время Первой африканской войны – тогда представители практически всех сторон конфликта ели пигмеев, которых в тех краях часто не считают людьми. Во время итурийской резни широко практиковалось ритуальное поедание сердец и печени своих врагов.
Страдает население также от неурожаев, эпидемий – ведь о медицине в тех краях знают разве что понаслышке, а также – особенно – от голода. Во время Первой африканской войны, в Конго, согласно данным продовольственной программы ООН, за гранью голода пребывали 76% населения – показатель, неслыханный в новейшей мировой истории.
Сейчас в Конго относительный «мир», поэтому страдают от голода «всего лишь» 10% конголезцев. Хотя нормальной статистики в стране нет от слова «совсем», поэтому все цифры очень относительны.
Как мы уже упоминали, бельгийские колонизаторы – в отличие, скажем, от англичан или французов – не особо заботились о развитии своей колонии, видя в ней преимущественно объект эксплуатации природных ресурсов и местного населения. Тем не менее, после получения независимости пламенные борцы с империализмом умудрились быстренько ухайдокать даже то немногое, что было — постоянно деградировала созданная проклятыми колонизаторами инфраструктура, система государственного управления, образования и медицинского обслуживания.
Как уже отмечалось, за время диктатуры Мобуто Сесе Секо, дорожная сеть страны только официально сократилась в четыре раза (на самом деле все явно хуже). Страна погрязла в коррупции; считается, что сам Мобуту прикарманил от 4 до 10 миллиардов долларов. После свержения автократа, организованный чиновничий аппарат распался, а тотальная война и бардак доконали остатки инфраструктуры и экономики – в настоящий момент, Конго по объему ВВП на душу населения (233 доллара) занимает предпоследнюю строчку на планете. Лишь каждый седьмой конголезец зарабатывает 1,25 доллара в день или больше.
В стране действует многолетняя миротворческая миссия ООН численностью 20,5 тысяч человек. В отличие от других горячих точек, «Голубые каски» нередко вмешиваются в ход противостояния – как правило, на стороне правительственных войск. Есть в составе миротворцев и украинцы (250 человек), занимающиеся, как правило пилотированием тяжелых отечественных вертолетов Ми-24 и Ми-26, а также самолетов Ан-26, способных садиться в абсолютно неприспособленной для этого местности. В условиях инфраструктурного коллапса, вертолеты зачастую – единственная возможность добраться в отдаленные уголки Конго.
И пока что предпосылок для хоть каких-то улучшений не видать. Центральное правительство занято набиванием собственных карманов, местные элиты оседлали колтановый бизнес, размеры страны и ее этническое разнообразие (более двухсот народностей, принадлежащих к различным группам) делают нереальными любые попытки реформ – даже если бы у правительства возникла политическая воля проводить таковые. Соседи ревниво следят, чтобы огромная страна не встала на ноги – поскольку только так они могут чувствовать себя в безопасности, а в самом Конго уже выросло не одно поколение, не видящее в жизни ничего, кроме крови, смерти и насилия, и не державшее в руках ничего кроме «калаша» и мачете.
Максим Викулов
