— Началась форвардная компания закупки зерна урожая 2018 года. Аграрный фонд один из ключевых игроков на зерновом рынке, причем — это государственная компания. Как можно охарактеризовать нынешнюю кампанию, как она влияет на рынок, что дает фермерам, средним агропредприятиям?
— 20 октября мы объявили о начале нашей форвардной программы – контрактации закупок зерна урожая 2018 года. На протяжении последних трех лет мы удачно с этой программой работаем — многие фермерские хозяйства с удовольствием ею пользуются. С каждым годом среди наших клиентов появляется все больше и больше мелких и средних фермеров. Раньше им казалось, что Аграрный фонд — это некий «черный ящик», и они боялись сюда приходить, но сегодня фермеры с удовольствием это делают.
Мы подсчитали, что объемы финансирования Аграрным фондом сельхозпроизводителей через форвардные программы составляют около 25-30% от объема банковского кредитования. Это очень серьезный ресурс для наращивания производства зерна в Украине. А в последние годы производство зерна в Украине выросло с 50 до более 60 млн тонн ежегодно.
Традиционно, внутренний рынок потребления продовольственного зерна — это около 5 миллионов тонн. Мы, соответственно, удерживаем порядка 20% от рынка внутреннего потребления зерна. Поэтому, в наших планах – законтрактовать до миллиона тонн продовольственного зерна пшеницы 2 класса, 3 класса. А также все наши сопутствующие культуры — гречка, овес, кукуруза- то, из чего мы делаем потом крупы.
— Насколько известно, у Агрофонда есть собственная торговая марка, которая присутствует на полках магазинов?
— Да. У нас есть собственная торговая марка, мы успешно стоим на полках в крупных сетях супермаркетов. Собственно, это и позволяет удерживать, сглаживать цены на муку и крупы. То есть, не регулировать, а рыночными методами удерживать цены и делать их более стабильными, чтобы не было резких скачков.
— За счет каких ресурсов Аграрный фонд проводит закупки?
— У нас большой дефицит ресурсов. Потому что в свое время у Аграрного фонда было фактически украдено примерно 2,6 миллиарда гривен. За прошедшие 3 года нам удалось сформировать резервы и получать прибыль. У компании увеличился собственный оборотный капитал – на сегодня он составляет порядка 3,6 млрд. гривен. И также мы пользуемся банковскими кредитами — и дальше продолжаем их привлекать. В двух банках сейчас находятся на рассмотрении наши кредитные заявки на 380 млн гривен. Действует кредитная линия на 1 млрд гривен, которую мы брали в Укргазбанке. Суммарно около 4,5 миллиарда гривен — это те оборотные средства, которыми мы располагаем. Естественно, эти ресурсы не только в деньгах, есть на складах зерновая продукция, есть химическая продукция — минеральные удобрения. И есть свободные денежные ресурсы, которые мы и планируем направить на форвардную программу.
— Это собственные средства компании и банковские кредиты. А есть ли какое-то финансирование именно у государства?
За тот период, когда я управляю компанией, мы не брали у государства из бюджета ни одной гривны. Мы в бюджет только платим. За эти три года мы уплатили в бюджет государства почти 1,5 миллиарда гривен — в виде разных налогов: НДС, налог на прибыль, налоги, связанные с фондом заработной платы сотрудников.
Ну и плюс дивиденды, конечно. И мы — один из лидеров в государственном секторе по уплате налогов и одно из самых прибыльных государственных агропредприятий.
«Нам удалось договориться и отделить старую историю»
— Вы упомянули, что в оборотных средствах, кроме финансов и сельхозпродукции, есть еще химическая продукция. Что это такое?
— Это — минеральные удобрения. Карбамид, аммиачная селитра, другие — вся азотная группа. В эту программу мы впервые направили финансы весной 2017 года. Связано это было с проблемами, которые возникли у химических заводов, и как следствие, у сельхозпроизводителей. Попросту говоря – заводы стояли из-за долгов, а агропредприятия не получили удобрения по ранее внесенным авансовым платежам.
У нас были временно свободные ресурсы как раз в мае, когда весенняя форвардная программа закончилась. И эти ресурсы плюс банковский кредит от Укргазбанка – мы смогли направить их на закупку удобрений. Мы сделали это в период, когда цены на газ после отопительного сезона были минимальны, следовательно, — и удобрения были дешевле.
И дело не только в цене, хотя она очень важна. Проблема состояла в том, что отечественные химические заводы стояли – этих удобрений не появилось бы на рынке в принципе.
— Импортными удобрениями могли бы покрыть дефицит?
— Нет. Если посмотреть на рынок — у нас мало удобрений из Европы. Связано это, в большей степени, со сложностями с экспедированием грузов, с отсутствием вагонов. И есть российские удобрения — их предлагают охотно. То есть, Россия продолжает торговую экспансию на территорию Украины, пытаясь продавать сюда минеральные удобрения. Но нужно понимать, что Россия по отношению к Украине является страной-агрессором. И экспорт из РФ может приводить к тому, что украинская химическая промышленность падает, а валюта утекает в другую страну.
Поэтому, не вникая в историю возникновения задолженностей, из-за которых остановились отечественные заводы, мы посчитали своим долгом, как государственники, поддержать наших партнеров и клиентов — сельхозпроизводителей.
А с другой стороны, мы не дали упасть химической отрасли, потому что мы понимаем, что заводы, смежники, которые вокруг них, — это примерно 60 тысяч рабочих мест. Для Черкасс и Ровно, где химические заводы находятся — это очень важные предприятия. То есть, мы предупредили экономический коллапс, который мог наступить в этих регионах.
Разумеется, мы предварительно общались и консультировались по поводу этих проблем и на уровне Кабинета Министров, а также с главами облгосадминистраций. И посчитали своим, можно сказать, даже патриотическим долгом поучаствовать в этой программе. Это очень важно, не говоря уже об экономическом эффекте и о тех фермерах и партнерах, которые эти минеральные удобрения покупали бы осенью или весной.
— Означает ли эта программа, что у фермеров появился доступ к более дешевым удобрениям?
— Мы выполняем государственную функцию – сглаживаем ценовые колебания. У нас нету задачи стать сверхспекулянтами, гоняться за высокой маржинальностью. Мы ведем себя так на рынке зерна, и на рынке муки, и будем вести себя точно так же на рынке минеральных удобрений. Мы будем смотреть на свою себестоимость плюс какая-то минимальная понятная маржа – например, 5%. Возможно, на химической номенклатуре это будет немножко выше. Но точно скажу, что спекулировать мы не будем.
Более того, у нас достаточно большой портфель, а спекулировать реально разве что на каких-то маленьких объемах. При больших объемах минеральных удобрений это малореально – нужно же, чтобы к определенному моменту большие запасы были распроданы.
И еще — мы стараемся продавать именно конечному покупателю, то есть, — сельхозпроизводителю. И конечно, в первую очередь, — тем, кто у нас обслуживается по форвардной программе. Мы понимаем, что придет кто-то и в виде посредника, потому что у посредника всегда есть своя база клиентов. И, естественно, мы ведем переговорный процесс так, чтобы дойти до конечного получателя. Чтобы получить от посредников базу клиентов уже для нашей форвардной программы по агропродукции.
— Если смотреть на объем рынка азотных минеральных удобрений — какова сейчас доля Агрофонда на нем?
— Антимонопольный комитет может спать спокойно (смеется). Мы можем сказать, что наша доля в пределах 15%-18%, не больше из годового потребления в 1,65 млн тонн. То есть, 258 тыс. тонн по программе 2017 года. Это программа закупок, которая у нас началась с мая и закончилась, фактически, в октябре. Ровно на столько нам хватило оборотного капитала. Мы оплатили покупку минеральных удобрений на 1,6 млрд грн, из них 600 миллионов — это наши временно свободные собственные средства, а остальное — это кредитная линия Укргазбанка.
— Ваш приход в сектор удобрений как-то повлиял на цены? Стабилизировал их?
— Безусловно да, хотя осенние продажи только начались. Есть же опыт: такой фактор стабилизации цен мы уже наблюдали, когда Аграрный фонд присутствует на зерновом рынке. Раньше очень часто были колебания закупочных цен, например. Когда трейдеры скупают у сельхозпроизводителей зерно, то, соответственно, они пытаются закупочные цены занизить. А присутствие Аграрного фонда — ощутимо, закупки на миллион тонн — это достаточно существенный объем.
Например, до появления Аграрного фонда в 2007-2011 годах сезонное снижение цен на зерно было на уровне 20-40%. А в 2017 году сезонное снижение цен было на уровне 4,3%.
Именно благодаря предварительному финансированию мы упреждаем резкое снижение закупочных цен на зерно в период уборки, поскольку объемы зерна, выкупленного Аграрным фондом задолго до его уборки, составляют около 6-8% от общего годового объемы рынка продовольственной пшеницы.
Ситуация с нашим приходом на рынок муки – точно такая же. Только там стабилизировались цены в рознице, цены предложения. Наличие муки нашего производства отрезвляет конкурентов. Рассчитываем, что этот механизм сработает и на рынке минеральных удобрений.
— Достаточно ли было закупок Агрофонда, средств, полученных от него, чтобы заводы начали работать?
— Только наших денег, конечно же, не хватало. Годовой цикл черкасского и ровенского «Азотов» — примерно под 9 миллиардов гривен. По состоянию с мая до конца октября в обороте прошло примерно 4,2-4,5 млрд гривен
Мы вложили 1,6 млрд. гривен. Собственник заводов вложил примерно столько же оборотных средств. Плюс сделали закупки дистрибьюторы удобрений — примерно на 1 млрд гривен. Все эти ресурсы позволили запустить химзаводы.
— Но там была достаточно жесткая ситуация по состоянию на зиму 2017 года — заводы не выполнили свои обязательства перед покупателями удобрений в том числе – перед фермерами, агрокомпаниями. Как вам удалось убедить их, чтобы они выполняли свои обязательства по тем платежам, которые делал Агрофонд?
Нам удалось договориться и отделить старую историю и реструктуризацию долгов перед фермерами и дистрибьюторами. Группа компаний Ostchem самостоятельно решает эту проблему, мы к ней отношения не имеем. Мы все-таки убедили их, что мы — государственная компания, отстаиваем интересы государства, интересы людей, которые работают в химической промышленности, чтобы рабочие места сохранились, а также в интересах фермеров. Все-таки, посевная, удобрения нужны для того, чтобы была урожайность нормальная, хорошее качество этого урожая. Поэтому в переговорном процессе удалось убедить менеджмент Ostchem, чтобы разделить реструктуризацию старых долгов – с одной стороны, а поставки под обязательства перед Агрофондом – с другой стороны, отдельно и в полном объеме. Нам это удалось, у химзаводов нет перед нами долгов, наоборот, нам поставлено на сегодня даже чуть больше продукции, чем мы оплатили – на 25 млн грн.
— То есть, сейчас уже нет рисков никаких по этому контракту?
— Рисков никаких нет. Те риски, которые могли быть — это в момент запуска заводов, заводы нужно было «раскочегарить». И подождать примерно две недели до получения первой продукции. В тот момент мы постарались разными способами — поручительствами, переуступками и так далее — обезопасить себя. Это было сделать не так сложно, поскольку у меня есть большой опыт работы банкиром, естественно, все эти инструменты мне известны и понятны — где, на какой стадии можно были эти риски свести на нет.
«Мы предложили инструмент привлечения денег из банковского сектора в реальный сектор экономики»
— Есть ли смысл расширять масштабы этого проекта? Если смотреть с точки зрения интересов Аграрного фонда, функцией которого являются, обеспечение продовольственной безопасность и стабилизация цен на рынке?
Мы свои функции выполняем, выполняем успешно, рынок об этом знает. Кроме цифр статистики есть еще и положительный имидж компании – нам уже доверяют. И все программы, которые мы реализуем, все функции, которые нам были предписаны — они исполняются в полном объеме. Но нужно не забывать еще и то, что мы все-таки коммерческая структура, хоть и в государственном секторе. Вот с учетом наших амбиций, хотелось бы и расширять программы. То есть, не только обеспечивать поставку продовольственного зерна на внутренний рынок, но также участвовать еще и в поставках других культур. У нас есть и опыт экспортных контрактов. А раз он есть, то, соответственно, чем больше оборотного капитала — тем больше можно было бы экспортировать и, соответственно, больше зарабатывать. Конечно, нам хочется оборотный капитал пополнить.
— Откуда он может пополняться? Банковские кредиты вроде того, что Агрофонд привлек от Укргазбанка?
— Давайте посмотрим на банковскую систему: там уже есть ресурсы, а вот качественных заемщиков — дефицит. А мы-то как раз — качественный заемщик, если судить по той истории, которая у нас за 2-3 года сложилась. Поэтому мы с удовольствием бы предложили банкам инструменты привлечения средств — они у нас есть сегодня. В финплане Агрофонда на 2017 год предусмотрен выпуск корпоративных облигаций. То есть, мы предложили инструмент привлечения денег из банковского сектора в реальный сектор экономики — через корпоративные облигации Аграрного фонда. Поскольку мы качественный заемщик, но у нас нет твердого залога, а есть только товары в обороте. И, конечно, репутация.
— Какой объем эмиссии таких корпоративных облигаций вам был бы интересен?
— В 2017 году мы планировали выпустить облигаций на 5 млрд гривен – согласно утвержденному правительством финплану на текущий год.
— И какова судьба проекта по облигациям?
— Проспект эмиссии (соответствующие документы) уже более двух месяцев находятся на изучении и рассмотрении в Министерстве аграрной политики. И, естественно, акционер обязан принять решение о проспекте эмиссии. Это несмотря на то, что финпланом этот выпуск облигаций предусмотрен. Я надеюсь, что он будет одобрен в ближайшие дни, и мы сможем начать работу.
— А кто помогал Агрофонду готовить проспект эмиссии? Обычно привлекают инвестбанки.
— Нам не нужна такая помощь, потому что в нашем финансовом департаменте есть специалисты, которые имеют опыт работы на финансовом рынке. Так что уровень компетенции достаточный. А андерайтером облигаций будет выступать один из государственных банков.
— На 2018 год тоже планируется выпуск облигаций?
— 26 октября я защитил финплан Агрофонда в Министерстве аграрной политики на 2018 год. И там тоже есть облигационная программа — еще 5 млрд гривен.
— Есть банки, желающие покупать облигации 2017 года?
— Да, есть. Мы предварительно разговаривали. Безусловно, это не твердый лист, потому что мы не знаем окончательные сроки размещения. Но желающих достаточно. Мы планируем 5 серий облигаций выпустить в 2017 году. В основном, хотят госбанки, ну и частные – тоже. Как только первую серию разместим, я думаю, желающих появится много новых.
— Известны уже условия по облигациям 2017 года?
— Да, конечно. Мы брали за основу учетную ставку Нацбанка, то есть, плавающий купонный доход в размере учетная ставка Нацбанка плюс 3%. В 2018 году планируем доходность учетная ставка плюс 2%. То есть, у банков появится стимул не в НБУ размещать свободные средства, а корпоративных облигациях.
— Будут ли облигации размещаться по номиналу или с какими-то дисконтами?
— Начнем стартовать с номинала.
— Вы планируете сотрудничать с какими-то инвестиционными структурами или банками в качестве маркетмейкеров, чтобы они поддерживали вторичный рынок, например?
— Планируем, конечно. Вот, у нас есть банк-партнер, с которым мы прошли очень многое и долго сотрудничаем — это Укргазбанк. Конечно, мы будем стараться вести переговоры, чтобы он у нас был андеррайтером, и потом поддерживал рынок в качестве маркетмейкера.
— То есть, в принципе вы рассчитываете, что будет вторичный рынок облигаций Агрофонда, что эти бумаги будут достаточно ликвидны?
— Думаю, что да. Они же все равно будут обеспечены тем товаром, который у нас есть.
