О непонимании депутатами процесса законотворчества, украинском парламенте в формате работы пекарни и попытках руководить Верховной Радой со стороны Банковой рассказал гость Politeka Online Виктор Чумак, народный депутат Украины, внефракционный.
Относительно голосования за поправки по Антикоррупционному суду
Отсутствует воля голосовать, к тому же это законодательный спам. Половину поправок из 2000 можно считать спамом. Возможно, кто-то действительно хотел улучшить этот проект закона. Но в зале в основном сидят люди, которые не понимают процесса законотворчества, не хотят над этим работать. Куча людей не считают необходимым сидеть в зале, когда происходит процесс законотворчества, поэтому во время второго чтения мы всегда видим пустой зал.
Людям по барабану, что будут принимать и в какой редакции.
Придут потом на то, что получится, проголосуют в целом за этот закон и будут считать, что они что-то приняли. Хотя рассмотрение поправок — это конструктивная возможность менять проект закона, если он несовершенен. Если нет людей, то априори нельзя набрать необходимое количество голосов, чтобы проголосовать за ту или иную поправку. Когда видят, что выносятся на подтверждение поправки от власти, с помощью которых она хочет получить закон, который будет больше защищать ее интересы, и не могут этого достичь во время второго чтения, они прибегают к определенным регламентным манипуляциям.
Они собирают потом все те поправки, которые им нужны, в одно предложение, и Парубий на заседании или председатель комитета говорит: “Голосуем за поправки”, после чего начинает перечислять по номерам. Голосуют одновременно перед окончательным голосованием, когда все люди присутствуют в зале, они являются кнопкодавами, не знают, за что голосуют. Так принимались поправки ко всем кодексам. Они неконституционны, потому что их приняли с нарушением процедуры. Чтобы рассмотреть 2000 поправок, нужно 2-3 недели. Это нормальная законодательная работа. Парламент это же не пекарня, которая печет пирожки.
Для нормальных парламентов 20-30 законов в год — это нормально, а мы принимаем 300.
Это ненормально, потому что люди не успевают ориентироваться, что именно они принимают. Принятие законов — это дебаты над тем, как изменять те или иные общественные отношения. Закон это не просто бумажка, на которой куча символов – это правила, которые меняют общественные отношения. Нужно знать, какие общественные отношения меняются, почему, какие возникают. Для того и существуют парламенты, чтобы дебатировать, как изменить эти отношения, чтобы улучшить ситуацию в стране.
Само слово “парламент” происходит от французского “говорить”. Комитет ничего не рассматривал, он впервые собрался в этот понедельник, когда начались переговоры с представителями Венецианской комиссии и МВФ. Комитет ничего не рассмотрел, решения комитета не было. Я не знаю, что мы сейчас рассматриваем. Да, окончательный текст раздали, но было ли заседание комитета? Комитет тоже должен был рассмотреть каждую поправку. Он просто физически не мог это сделать, когда собирался на 15 минут.
Относительно полномочий Общественного совета международных экспертов
Я расскажу на пальцах, что согласуется, а что нет. Какие полномочия у Совета международных экспертов? На этапе отбора судей эта комиссия проверяет кандидатов на доброчестность. Могут ли они объяснить происхождение четырех “Лексусов”, двух “Порше” и т. д.? Если да — тогда можешь пройти, если нет — тебя просто отвергают как недоброчестного. Подавались 200 судей, нужно отобрать 50. Этот Совет экспертов на этапе отбора отбросил 50 недоброчестных судей. Затем передают 150 личных дел ВККС на рассмотрение, избрание и т.д.
Больше этот Совет ничего не должен делать, он только отвергает недоброчестных. А наши что хотят сделать? Совет отверг недоброчестных судей, а наши говорят: “Подождите! А если он ошибся?” Если ошибся, то дайте ему еще раз на рассмотрение эти документы. А наши хотят, чтобы ВККС своим решением, двумя третями голосов, позволял этим кандидатам стать судьями.
Это делают для того, чтобы провести конкретных людей, чтобы конкретные фамилии прошли в состав Антикоррупционного суда.
Так было с Верховным судом, где 27 человек провели вопреки Общественному совету доброчестности. Идет борьба за то, будет ли этот суд независимым, будет ли состоять из судей, которые не погрязли в коррупции – либо там будут сидеть люди, которыми можно руководить с Банковой. Я хочу, чтобы там сидели честные люди. МВФ, международные партнеры защищают наши с вами интересы, а Петр Алексеевич, Парубий, Кононенко, Ляшко и прочие, кто кричит о внешнем управлении, защищают интересы клептократов и олигархов, чтобы суд потом их не судил.
Чтобы не судил тех, против кого возбуждено производство в отношении трех выигрышей, относительно оффшоров и т.д. Они заинтересованы в этом, поэтому и кричат о внешнем вмешательстве, об управлении, о нарушении Конституции. Никакого нарушения нет, все происходит в рамках украинского законодательства. Борьба идет за то, чтобы провести нечестных судей для того, чтобы они принимали нужные тем или иным политикам решения.
Олег Барна: В Европе не хотят видеть Украину мощным государствомОтносительно президентского влияния на голосование в ВР
Я когда-то уже говорил, что проголосуют президентский вариант. Петр Алексеевич скажет, что он хороший, Венецианская комиссия хорошая, а плохие депутаты, потому что такое сделали. То, что вчера начали рассматривать, не согласовав эту позицию, свидетельствует о том, что они пошли ва-банк, потому что выйти из рассмотрения закона уже нельзя. Когда дойдет дело до этой поправки, а она не согласована, то, конечно, проголосуют ту редакцию, которая устраивает Банковую. Само собой, Порошенко разведет руками и скажет, что хотел все сделать, но коллективная воля парламента помешала.
Международный республиканский институт проводил исследования. Одна табличка говорит, что нужно делать с украинскими политиками и чиновниками, если они будут проваливать антикоррупционные реформы. Это персональные санкции. Я просто буду умолять всех наших международных партнеров выполнить волю украинского народа.
