Волкер, Мэттис и День Независимости: как Россию загнали в дипломатический тупик

В начале последней декады августа прошла встреча специальных представителей России и США Владислава Суркова и Курта Волкера, потом был военный парад в Киеве и переговоры украинского руководства с министром обороны Америки Джеймсом Мэттисом.

Политический процесс получил ускорение. Впрочем, не только в Украине, но также и на Ближнем Востоке, тут следует упомянуть встречу президента России Владимира Путина и премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, и в Северной Африке. Это происходит в свете продолжающегося кризиса из-за очередных ракетных испытаний Северной Кореи.

Несмотря на значительное географическое удаление этих событий, они завязывают международные отношения в тугие узлы, каждый из которых невозможно развязать по отдельности.

Активизация участия США в украинском вопросе и разрешении конфликта на Донбассе придает процессу дополнительную динамику. Еще не совсем ясно, как это повлияет на «нормандский процесс», но дело явно сдвинулось с мертвой точки.

Парад символов и расстановки сил

Нет ничего удивительного в том, что военный парад в Киеве и участие в нем военных из стран НАТО, Грузии и Молдовы вызвал взрыв ярости в Москве. Комментарии на федеральных российских каналах были выдержаны в духе того, что теперь Украина окончательно перешла под внешнее управление и потеряла свою независимость.

Удивляться такой реакции не приходится. Парад стал символом даже не окончательного разрыва Киева с Москвой, это произошло гораздо раньше, а поддержки евроатлантических устремлений Украины. Можно сколько угодно иронизировать над тем, что нас в НАТО и ЕС не ждут. Но это происходит от осознания полного провала московского агрессивного курса. Не хотели пускать Киев в Альянс и Евросоюз, аннексировали Крым и развязали агрессию на Донбассе — и вот страшный сон российских генералов и адмиралов становится явью: натовцы в Украине всерьез и надолго. И это не только символ на параде, но неизменность политического курса.

Однако политическое значение произошедшего не только в этом. Начнем с определенной периферии — со стран, не входящих в Альянс: Грузии и Молдовы. Геополитически и военно-стратегически их выпадение из московской орбиты имеет для нас важное значение, так как служит показателем общего провала попыток Кремля закрепить постсоветское пространство как зону своих интересов. Что не менее значительно — мир не признает приоритетное право России на это самое пространство.

Хотя в Москве не заостряют внимание на участии Грузии и Молдовы в киевском параде, это не значит, что там не отдают себе отчета в создавшейся ситуации. В первую очередь это относится к Молдове, так как явно выраженный прозападный курс Кишинева отражается на положении Приднестровья. Москва испытывает все возрастающие трудности с поддержанием этого сепаратистского и пророссийского анклава. Не случайно заявка Молдовы в секретариат ООН о вынесении на Генеральную ассамблею вопроса о выводе российских войск из Приднестровья синхронизирована с киевским дефиле. Поступок Молдовы вызвал в российской столице не меньшее раздражении, чем украинский парад, хоть и не такое громкое.

После провала в Украине и Молдове, Россия полностью отрезана от Балкан, и это означает, что ее вытесняют из этого важнейшего европейского региона. Такого с российской политикой не было ни при царе, ни при СССР. 

С Грузией у Москвы дела не лучше. Надежд на пророссийский поворот Тбилиси теперь не больше, чем в отношении Киева. Это кардинально меняет ситуацию на Южном Кавказе. Также не все гладко в отношениях Москвы и Еревана.

В Ереване прекрасно понимают, что прозападная позиция Грузии создает для него большее пространство для маневра и переговоров с Москвой. Соответственно, для Белокаменной такое поле сужается. Так что в отношении Грузии и Молдовы символизм киевского парада имеет вполне определенную политическую составляющую, значение которой будет ясно в самом ближайшем будущем.

Интересно прозвучало объяснение причин, по которым на киевском параде отсутствовали военные подразделения Германии и Франции. Вроде бы Берлин и Париж проявили осторожность и не стали дополнительно обострять обстановку накануне переговоров в «нормандском формате». Получается, что если бы не планировались переговоры, то подразделения бундесвера и французской армии также шагали бы по Крещатику. Не слишком позитивная для Москвы формулировка.

Другой возможности у Москвы не будет

Если говорить о политической части событий 24 августа, то главным были переговоры с министром обороны США Джеймсом Мэттисом. В России особо нажимали на то, что он не подтвердил поставки Украине оборонительного вооружения.

С другой стороны, было бы странно этого ожидать после только завершившихся переговоров Суркова и Волкера. Технически они носили предварительный характер и будут продолжены. Как и другие, в том числе в «нормандском формате». Заявления о поставках оружия означали бы их срыв, а этого никто не хотел. Нетерпение Киева понятно, но есть вещи и более важные.

В то же время совершенно очевидно, что приезд Мэттиса в Киев не сводится к проявлению пусть и важного, но только символа. Проводится работа по согласованию условий и параметров поставок тяжелого вооружения, а также его использования. Не менее важен и процесс обучения украинских армейцев эффективному владению таким оружием. Это не такие простые вопросы, как может показаться на первый взгляд. Речь идет о сложном и весьма дорогостоящем вооружении, и здесь мелочей не бывает.

Визит и переговоры Мэттиса имели и политическую нагрузку. Москве были даны однозначные сигналы.

Во-первых. Вопрос поставок тяжелого вооружения Украине в техническом плане отработан, они могут начаться в любой момент. Все, как говорится, на столе у президента Дональда Трампа, остался только росчерк его пера.

Во-вторых. Окончательное решение по поставкам будет принято в зависимости от позиции Москвы по соблюдению перемирия на Донбассе. Если Кремль проявит готовность к серьезным переговорам и заставит своих марионеток в «ДНР\ЛНР» соблюдать прекращение огня, то с поставками оружия подождут. К тому же такое конструктивное поведение создаст условия для обсуждения других проблем по урегулированию донбасского конфликта.

В-третьих. Если Москва будет продолжать игры типа «настамнет» и стрельба на линии разграничения будет продолжаться, то дело не ограничится только поставками вооружений Украине. Закон США по санкциям вступил в силу, и он предусматривает широкий спектр мер экономического и финансового характера.

В-четвертых. Ситуация в Украине не имеет никакой связи с переговорами по Сирии, Вашингтон не будет их связывать, как бы Москве этого ни хотелось.

«Хотя Россия и не признается в этом, но мы знаем, что она стремится перечертить международные границы с помощью силы, ведя подрывную деятельность против суверенных и свободных государств Европы», — прозвучало в заявлении Мэттиса, и это подводит окончательную черту под московскими расчетами.

В целом, киевский парад и последующие переговоры означают несомненный, хоть и промежуточный, дипломатический успех украинской дипломатии. Конечно, основную роль здесь играет сдвиг в политике США не только в украинском вопросе.

Попытки России возродить биполярный мир с демонстрацией своей агрессивности наконец убедили Запад в необходимости не только отпора, но в возможности договориться с Кремлем только с позиции силы. Другого языка там не понимают, все другие формы считают слабостью.

Неприятие своей агрессивной политики Москва получила и еще из одного очень серьезного источника. В российской прессе об этом мало писали, а вот, в частности, в Европе визит государственного секретаря Ватикана кардинала Пьетро Паролина в Москву привлек пристальное внимание.

Политический обозреватель влиятельной немецкой газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) Даниэль Деклерс остановился на итогах визита фактического министра иностранных дел Ватикана. «Среди множества приправленных вежливостью гладких фраз, которыми изобиловали переговоры госсекретаря Ватикана кардинала Пьетро Паролина с государственным и церковным руководством России, обращают на себя внимание два высказывания. Прежде всего — требование к Москве второго человека в ватиканской иерархии соблюдать нормы международного права, — пишет обозреватель. — По сути, оно является свидетельством неприятия аннексии Крыма и гибридной войны, которую Путин ведет на востоке Украины против киевских властей».

Второе замечание обозревателя FAZ связано с Венесуэлой и прямого отношения к Украине не имеет, но отражает общее отношение к российской политике: «Действительно, Россия является после Китая вторым крупнейшим кредитором Венесуэлы. И без миллиардов, которые закачивает нефтяной концерн «Роснефть» в эту южноамериканскую страну, дни президентства Мадуро были ли бы уже давно сочтены».

Интересна связка, которую сделал Ватикан между действиями Москвы в Украине и Венесуэле, тогда как главной темой переговоров кардинала Паролина была подготовка визита Папы римского Франциска в Россию. В Кремле приписывали себе в актив острожную позицию Ватикана и неоднозначность высказываний в отношении конфликта на Донбассе, несмотря на призывы Украинской греко-католической церкви сделать четкий выбор. Теперь и это в Москве потеряли. Ватикан твердо стал на позицию территориальной целостности Украины.

Не следует ожидать, что Москва быстро пойдет на видимые действия по деэскалации положения на Донбассе. До последнего там будут тянуть время, так как до президентских выборов в марте будущего года Кремль никаких движений предпринимать не хочет.

Остается вопрос: сколько времени Запад выделил Москве для реализации ее последнего шанса. Похоже, что долго ждать ответа не придется.

Юрий Райхель