Apple против ФБР: прощай, плохое государство, — здравствуй, хорошая корпорация

О тайных планах ФБР и Apple можно только гадать. На общественное обсуждение Тим Кук выносит разговор о принципах. С его подачи государство предстает в виде заботливой няньки, усердно оберегающей уже взрослого питомца. А Apple – другом, признающим личное пространство, личную свободу, даже право набить себе шишки (сказать «нет» заботе государства и рискнуть безопасностью). Вопрос в том, может ли питомец-народ заявить о совершеннолетии?

Государство наших дней берет начало в XVII-XVIII веках, в революциях в Англии, США, Франции. Отцы-основатели верят в общественный договор — в то, что люди уступают часть своих прав государству в обмен на безопасность. Король плох потому, что забывает о своей части сделки и больше не печется о мире для подданных. Революция не отменяет отчуждение прав, но обещает честный обмен.

Революция в политике идет следом за революцией в технологии. В XVII-XVIII веках люди открывают мир механизмов, сегодня — «умных» машин. Тогда быть винтиком в машине — высокая честь, никто не мыслит себя вне иерархии, вертикальных связей. У общественного договора (обмена по формуле «права на безопасность») есть лишь одна альтернатива – безумие войны всех против всех. Теперь иначе: бал правит парадигма «найди свой талант», не будь «винтиком» на конвейере, а твори где и когда захочешь. Государство отторгают, видя в нем не защитника, а угрозу, источник непродуманных авантюр. В обществе сосуществуют две парадигмы. По данным опроса Pew Research Center, 51% американцев за то, что «Яблоко» должно помочь ФБР, и 38% — против. Те, кто за ФБР, или старый общественный договор, ведут в счете. Но те, кто за Apple, в тенденции роста. Критика ФБР, АНБ и пр. – тренд последних лет (особенно после Сноудена и Ассанжа).

Новая революция, к которой подталкивает Тим Кук, обещает быть не менее радикальной, чем прежние: впервые на сцену выходят люди, которые не хотят покупать у государства общественное благо – безопасность – в обмен на отчуждение личной свободы.

Буревестник

Революции, меняющие структуру общества, начинаются в странах переднего технологического края. Их первый симптом — появление своего антагонизма. В «Индустрии 4.0» это борьба глобальной корпорации с национальным государством. Корпорации — Apple, Google, Facebook — создают особый товар, в нем закрепляется, отпечатывается «Я» владельца: iPhone, аккаунт в Facebook, попади в чужие руки, выдадут самые сокровенные тайны. По ним можно моделировать «Я» пользователя, систематизировать, анализировать. Все это доступно самим корпорациям, которые стремятся монетизировать свою информацию о пользователе, но не доступно государству.

Пока технологии — великая неопределенность, равно возможны полная свобода и тотальный контроль. Все зависит от того, будет ли личная информация распылена или аккумулирована в одном месте. И если будет аккумулирована, то где она окажется – в руках корпораций или в руках государства. По этим линиям и идет борьба.

Глухое недовольство существует давно. Но нужен повод для перевода этого недовольства в сферу публичности. Повод уже есть: ФБР просит Apple разблокировать iPhone Фарука — психопата, а может, террориста, убившего 14 человек в Сан-Бернардино. Дело предельно простое. Есть iPhone, который автоматически уничтожит всю информацию после десятой неудачной попытки подбора пароля. А на iPhone может быть важная информация: представьте, у Фарука есть друг, который тоже хочет пострелять во имя Аллаха. ФБР нужна программа-«отмычка» для iPhone, чтобы защитить людей, предотвратить опасность. В Apple это понимают. «Мы уважаем профессионалов из ФБР, — пишет гендиректор Apple Тим Кук, — и считаем их намерения хорошими». Но… Дело идет в суд, суд решает в пользу ФБР, а в Apple все равно говорят «нет».

«Нет» государству

В Apple считают, что создать «отмычку» — значит открыть ящик Пандоры. Пока «отмычки» нет ни у кого, даже у Apple. «Содержание вашего iPhone, — пишет Кук, — не наше дело». Но как только «отмычка» будет, в зону риска попадут все iPhone, а не только Фарука. Перед нами дилемма. ФБР получает «отмычку» и, возможно, предотвращает теракт. Или Apple не делает «отмычку» и, возможно, предотвращает 1984-й год по Оруэллу. Все упирается в доверие к государству. Если доверия нет, то лучше пережить один случайный теракт, чем жить в системе тотального контроля.

«Мы опасаемся, — резюмирует Кук в открытом письме, — что будут подорваны основы свободы и та свобода, которую наше правительство намерено защитить». Как будто неувязка: Кук верит в честность профессионалов ФБР, но боится, что свобода будет подорвана. Разгадка в том, что государство как институт (вопреки добрым намерениям своих «винтиков») живет за счет расширения контроля над обществом. Будь сомнения в честности данных офицеров ФБР — полбеды, можно найти честных. Нет веры государству как институту.

В Foreign Policy в тему публикуют статью с заголовком-провокацией «Джордж Вашингтон и другие отцы-основатели умели лгать». Стефан Кнотт, автор статьи, доказывает: в споре Apple с ФБР первый президент США держал бы сторону ФБР. Недаром Вашингтон в первом послании к Конгрессу просит карт-бланш на создание «Секретной службы», подотчетной только ему, президенту. Кнотт видит основание действий в субъективных предпочтениях, даже сравнивает отцов-основателей по тому, шпионят они с удовольствием или нет. На деле «Секретная служба» — необходимый элемент государства.

Государство в США имеет два корня — республику в Риме (недаром есть свой Капитолий) и протестантизм.

Республика, вопреки расхожему мнению, требует гораздо большей верности, чем деспот, ей нужен весь человек, без остатка. Деспота можно обмануть, там одна личность ведет борьбу с другой. Республику не обманешь, это принцип, на страже которого стоят безличные институты. Первый консул Рима Брут Первый в бытность при дворе царя Тарквиния Гордого (последнего царя Рима. — М. П.) беззастенчиво обманывает тирана, прикидываясь верным дурачком. Но после «революции», став консулом, выносит смертный приговор своим сыновьям, сохранившим дружбу с изгнанными Тарквиниями. Брут не мог не вынести приговор, поскольку за ним надзирали товарищ по консульству, сенат и прочие достойные лица. В республике все надзирают за всеми во имя общего блага. В конечном счете человек учится сам надзирать за собой.

То же, но в отношении бога проделывает протестантизм. Католик беззастенчиво обманывает бога, время от времени обещая подарить ему свечу в человеческий рост. Протестант не может обмануть себя, своих соседей — всех тех, кто во имя божьего дела следит, стучит ли в пять утра молоточек в мастерской по соседству. Систему такого соседского контроля ярко описывает Франклин. Для него это контроль во имя частного блага — то, что спасает юношу от безрассудства.

У истоков государства, общества наших дней стоит принцип ограничения личных чувств, личного пространства, личных свобод во имя общего и частного блага. Где-то до 1968-го это казалось правильным. Но потом под огонь критики попадают все формы подчинения, муштры тела и разума. Теперь государство, желающее исполнить свое назначение, встречает отпор.

«Да» корпорации

Корпорация и ее клиенты образуют новую общность, не совпадающую с границами национальных государств. Владелец iPhone заключает новый общественный договор с Apple: я плачу за гаджет, а вы предоставляете мне общественное благо – безопасность личных данных.

В дискурсе Apple бизнес переплетен с политикой, с этикой, вернее, грань между ними уже не провести. Пусть Тим Кук выбран акционерами, а их цель прозаична – максимизация прибыли, но он примеряет разные амплуа. Это то, что называют постмодерн: все во всем, бизнес на этике, сексуальность в бизнесе и т. п. Тим Кук равно рассуждает о гомосексуальности, защите частной жизни, IT-технологиях. Так, на саммите по кибербезопасности (февраль 2015-го) Кук говорит Обаме: «Если мы не сделаем все, чтобы защитить неприкосновенность частной жизни, мы рискуем чем-то, что гораздо ценнее денег – нашим образом жизни». Да, для Apple отказ ФБР — часть бизнес-стратегии: клиент платит за iPhone, потому что его нельзя взломать. Но этот же отказ звучит как выбор ценностей (а не цены): мы уважаем вашу частную жизнь.

Клиенты также ждут от корпораций не просто хорошего товара, а справедливости, вещи политической. Активист из Американского союза гражданских свобод сравнивает iOS с более дешевой ОС Android и спрашивает: почему телефоны богатых в большей безопасности, чем бедных (Android легче взломать. — М. П.). Ответ, потому что дешевле, его не устроит. Это то же чувство протеста, что охватит поборника равенства, если, к примеру, в железнодорожной катастрофе первыми спасут пассажиров первого класса. От государства ждут равной заботы о жизнях всех граждан, от корпораций – равной заботы о личных данных всех клиентов.

Клиенты Apple живут в разных странах: кто-то в США, а кто-то в Китае. Но Apple несет равную ответственность перед ними. Допустим, ФБР получает «отмычку» и держит слово, использует «ключ» один раз. Но разве Пекин не потребует того же для себя? США вдруг превращаются просто в национальное государство: ФБР нет дела до китайцев, нужно спасти американцев от риска новых терактов. В Apple не могут забыть о китайцах. Это вновь – часть бизнес-стратегии (Китай — второй по объему рынок для компании) и вопрос ценностей (у китайцев есть право на защиту личных данных перед лицом репрессивного государства).

Центр ответственности за общее и частное благо смещается в сторону корпорации. Что несет в себе риски. Apple самовольно решает: сохранить горизонтальную систему связей (где все равны и никто не может взломать ничей iPhone) или создать пирамиду, на вершине которой государство или само «Яблоко» с «отмычкой». Но раз все решает Apple, значит, горизонтали уже нет. Остается вариант обратной связи, при котором клиент голосует за или против решения Apple своими деньгами – покупает (или не покупает) гаджет.

Кто победит?

Спор о личных данных раскрывает изменение в сознании. Человек больше не хочет делегировать кому-то заботу о своем благе. В письме Кука подкупает фраза: «Мы даже исключаем наш собственный доступ к вашей информации, поскольку считаем, что содержание вашего iPhone не наше дело». Да, Кук работает на свой бренд: наш iPhone самый надежный в мире, надежнее сейфа в банке. Но общественное обсуждение (к которому он призывает в письме) выходит далеко за пределы Apple. Обществу предстоит решить, готово ли оно отвоевывать свои ранее отчужденные права у государства (корпорации) и взять на себя ответственность. Ведь в новой реальности не с кого будет спросить за свое благо, кроме себя самого.