»Приднестровье — это деревня напуганных и агрессивных глупцов, у которых есть оружие»

— Что стоит за указом Шевчука о присоединении к России?

— Во-первых, желание продемонстрировать бурную деятельность, поскольку реальных успехов нет. Администратор он оказался мало того, что до неприличия вороватый, так ещё и совершенно бездарный и провальный.

На нём висит скандал с огромными хищениями и ему грозит уголовное дело в случае проигрыша выборов. Ему в этом случае придется бежать из ПМР — и ещё надо успеть убежать. Так что он борется за своё выживание, и пойдет абсолютно на всё.

Во-вторых, указ составлен так — что он сможет, прикрываясь им отменять любой закон, принятый Верховным советом республики под предлогом несоответствия его российскому законодательству. Конечно, парламент Приднестровья мог бы опротестовать сам указ, но они никогда не пойдут на это. Там сейчас идет соревнование — кто ниже прогнется перед Россией. Все ищут российской поддержки.

В-третьих — хоть какая-то позитивная идея к выборам, за которую можно зацепиться. Потому что непризнанная независимость всех уже достала. А сейчас снова можно будет говорить, что есть теневые договоренности — и если вы проголосуете за Шевчука, то Россия заберет нас к себе.

—  Действительно ли приднестровцы спят и видят, как бы стать гражданами РФ? Ведь если они избирают такого президента – значит, он каким-то образом отвечает их чаяниям?

— Там нет выборов, нет нормальной информации и агитации. Всё информационное поле — жестко пророссийское. Все, кто смел говорить вслух что-то иное, из анклава вытеснены. Поэтому я категорически возражаю против разговоров о «народном волеизъявлении».

Ну, вот давайте себе представим: террористы захватили самолет и, куражась, предлагают пассажирам выбрать своего главного. Мол, мы тут все равны, и вы своей волей выберете главного из нас. Но если хотите: можете, конечно, и свою кандидатуру выдвинуть — так, с усмешкой говорят.

Вот что такое выборы в Приднестровье. Говорить о каких-либо оппозиционных настроениях в ПМР можно только с большой осторожностью. Там по целому ряду причин нет настроений, возникших в результате народной дискуссии в низах, а не внушенных из телевизора.  А «единство с Россией» — это общая фишка всех приднестровских политиков. Никаких иных лозунгов там озвучивать не позволят.

То есть человек, который публично призовет, к примеру, к единству с Молдовой — во-первых, отпугнет слушателей, ведь они накручены за 25 лет историями про «румынских фашистов из Кишинева». А вменяемые люди в основном оттуда уже уехали. Или глухо молчат, чтобы выжить. А во-вторых, такой человек на свободе пробудет не более суток.

С призывами к сближению с Украиной — ровно то же самое.

Массовая эмиграция из безнадежного региона с откровенно репрессивным режимом в течение 25 лет – ну, какой более эффективный отрицательный отбор вообще возможен? Те, кто остались, в большинстве своем, извините за грубость, просто глуповаты и необразованны. А немногочисленные исключения стараются жить совершенно отдельно от этого «государства», они в глубоком подполье, чтобы не посадили. И даже не за недостаточно пророссийскую позицию, а просто как шибко умного.

Приднестровье сегодня — это не просто деревня дураков, это деревня очень напуганных и по этой причине очень агрессивных дураков, у которых есть оружие. Разумеется, рулят дураками неглупые ребята. Но они все за пределами ПМР. Для них Приднестровье — бизнес-площадка.

А в самой ПМР уровень глупости и некомпетентности абсолютно во всех областях деятельности просто зашкаливает. Всё мало-мальски вменяемое оттуда давно сбежало. Местные учебные заведения дают откровенную пародию на образование — потому что учить тоже некому. Тираспольский роддом известен как фабрика инвалидов, что заметно даже при простом наблюдении за детьми на улицах — просто режет глаза процент детей с ДЦП.

Деревня дураков в чистом виде. Такой публике можно продать через телевизор и с трибуны всё что угодно, это вопрос ловкости продающего. А чаще неловкости и лености его конкурентов, как и получилось в 2011 году с Шевчуком.

—  Какова нынешняя социально–экономическая ситуация в Приднестровье? Пошла ли ей «независимость» на пользу?

— Кому-то пошла на пользу, кому-то нет. С точки зрения рядовых жителей — я подчеркиваю: жителей, а не граждан, там нет граждан, а есть заложники криминальных структур, захвативших этот регион 25 лет назад и тесно взаимодействующих с Кремлем как с явлением им социально близким, — это мертвая зона. Безнадежная, с 60% населения пенсионного возраста.

Без промышленности, без производства, без легального бизнеса.

Нет в ПМР легального бизнеса — потому что нет никакого смысла держать легальный бизнес там, когда, вот совсем рядом, Молдова и Украина. В признанных государствах есть закон, там можно при случае дойти хоть до Европейского суда.

А в ПМР вы полностью во власти местных бандитов, которые называют себя представителями приднестровского государства. И которые у вас бизнес отожмут, если он им понравится. А поскольку кормовая база от незаконных операций с контрабандой постепенно сужается, потому что заставляют делиться с партнерами в сопредельных странах, и делиться всё основательнее, то вероятность отжима легального бизнеса растет год от года.

Бизнес имеет смысл держать в ПМР только тогда, когда он незаконный или не вполне законный. Тогда вы замыкаете на себя некие схемы, которые без вас работать не будут и, опираясь на своё положение, как-то договариваетесь с местными бандитами. Тоже могут отжать, конечно, всё и выкинуть вас вон.

Но тут уж вопрос в том, насколько ваши схемы эксклюзивны. Потому что никакого бизнеса сугубо приднестровского нет. Всегда есть его плечо за пределами ПМР — в Молдове или в Украине, иногда в России, иногда в ЕС.

Ну вот два примера. 80% бюджета ПМР получается от продажи в Молдову электроэнергии. Её вырабатывают на МолдГРЭС из российского газа, за который Приднестровье не платит (как это решается с Газпромом — отдельная тема, не буду уходить в сторону) и продают в Молдову. То есть, захоти Молдова прихлопнуть ПМР, безо всякой войны, чисто экономически — ей нужно просто покупать электроэнергию не у сепаратистов, а в Украине. За ту же цену.

Никому, кроме Молдовы, Приднестровье свою электроэнергию продавать не может в принципе. Но в Кишиневе не хотят душить ПМР. Потому что есть множество схем, в которые вовлечены влиятельные кишиневские круги.

Вот вам второй пример: фирма «Шериф» держит в ПМР две фабрики по производству контрафактных сигарет, которые сбывает в Украину. В Приднестровье, где нет своего табака. Ну, допустим в Гагаузии есть свой табак, но его маловато на такие объёмы. И потом, Гагаузия это теоретически — всё-таки уже Молдова.

То есть откуда-то в ПМР завозят сырье — и как-то вывозят эти сигареты. Зайдите в Одессе на Привоз — ими пол Привоза торгует. По-вашему, это возможно без соучастия и без доли партнеров из Молдовы и Украины?

Приднестровье — как бизнес-проект, дает в год ориентировочно миллиард-полтора долларов чистого дохода. На совершенно незаконных операциях, которые немедленно прекратятся — если ПМР прекратит своё существование. В которых в доле очень влиятельные люди в признанных государствах. Кто же позволит остановить такой проект?

Так что кое-кому «независимость ПМР» очень даже полезна. Примерно 15-20% населения региона так или иначе вовлечены в незаконный бизнес разной степени криминальности. Разумеется, они выступают за сохранение ПМР вполне осознанно.

 — Можно ли провести параллель между «ПМР» — и «ЛНР» с «ДНР»? Ведь все эти образования так или иначе находятся (хотя бы декларативно) в составе своих государств, но при этом с ними в состоянии войны – «холодной» (ПМР) и активной («ДНР-ЛНР»).

— В том виде в каком сейчас существует ПМР ,- да, разумеется, аналогия полная. Развитие, правда, шло немного по-разному. «ЛНР» и «ДНР» сразу возникли как чисто криминальные анклавы, а в Приднестровье всё поначалу было чуточку сложнее и чуточку менее однозначно.

Но году так к 1994-1995 это уже был 100% криминальный анклав. Правда по ряду причин это было не так заметно как сейчас в Украине. А сейчас — полная аналогия. Бандиты.

Скажу, что все проекты «реинтеграции Приднестровья» в Молдову без полного демонтажа ПМР и уголовного преследования всех функционеров нынешней приднестровской власти абсурдны.

Представьте себе, что вы — директор авиакомпании и у вас террористы захватили самолет с пассажирами. А вы ведете с ними переговоры о реинтеграции их в вашу службу безопасности. А они не хотят реинтегрироваться! Они хотят доить вас шантажом, как нормальные террористы.

Если у вас в компании не всё чисто и вы потихоньку промышляете какими-нибудь криминальными перевозками, —  тогда такие люди вам нужны, и есть тема для разговора. Вот почему разговоры о реинтеграции ПМР в Молдову так популярны в Молдове, и почему Кишинев не сходит с этой идеи.

Но в ПМР не хотят делиться. Их устраивает статус-кво. Статус-кво не устраивает 80% населения анклава — но кто их-то спрашивать будет? Им втюхают сказочку о том, что доблестные бандиты, захватившие их регион и их российские сообщники-миротворцы спасают бедных русскоязычных от ужасных фашистов.

Конечно, внутри банды идет своя внутренняя борьба за власть, в данном случае — за распределение контроля над привлекательным проектом. Но ни одна из кандидатур не хочет ничего менять в принципе, все они заинтересованы в сохранении этого анклава.

—  В самом Кремле довольно своеобразно отреагировали на желание ПМР присоединиться к РФ. По словам Пескова, «пока не понятно, на чем основываются такие действия». При этом, многие считают, что присоединение возможно только: если Кишинёв начнет вооруженную агрессию против Тирасполя. Может ли Кишинев начать ее? И к чему это может привести?

—  Кишинев не начнет. Российские игроки тоже в доле. Им и признать ПМР нельзя, и поддержать как-то надо. И поэтому Песков ответил ни о чем, лишь бы ответить.

—  Как в самом Приднестровье (а, может, и Молдове) отнеслись ко всему происходящему в Украине? Есть ли там страх, например, перед мифологизированным российской пропагандой «Правым сектором», «бандеровцами»?

— Да. Есть. И в Приднестровье, и в Молдове есть все психические болезни, которые случаются от просмотра российского телевидения. В ПМР есть неприязнь и есть страх, что Украина нападет, а в Молдове — там просто неприязнь к «бандеровцам». Патамучтофашисты.

—  У Киева практически нет долгосрочной стратегии возврата Крыма. Есть ли своя у Кишинева?

— Нет. И не может её быть. Кишиневу это не нужно. Все разговоры о возврате — болтовня для отвода глаз. Условный «Кишинев» без особого успеха продавливает идею «реинтеграции» и постепенно зажимает ПМР экономически — и вот тут некоторые успехи есть. А власти Приднестровья стремятся сохранить максимальное влияние и максимальную свободу рук. Других разногласий нет.

 — Какова роль Румынии в этом вопросе?

— К сожалению, незначительная. Бухаресту интересна правобережная Молдова, а левобережные районы не то чтобы совсем не интересны, но как-то выпадают. Не чувствуется активности Румынии в этом вопросе.

 —  Одесса в Украине рассматривалась как один из главных городов — кандидатов на проведение конкурса Евровидение – 2017. Одной из причин того, что она не победила, называли ее близость к очагу нестабильности — Приднестровью. Так ли уж приднестровцы внутренне нестабильны?

— Что касается непроведения Евровидения в Одесе, то думаю, что Приднестровье всё же просто послужило предлогом.  А что касается вашего вопроса — то скорее да. Приднестровцы распропагандированы российской пропагандой и очень поддаются её влиянию.

 —  Насколько приднестровская карта разыгрывается во внутримолдовских делах. Обещают ли местные политики в предвыборном угаре решить ее проблему за два месяца (как Порошенко в Донбассе) силами одного воздушно–десантного полка (как Грачев в Чечне)?

— Нет. Вообще никак не разыгрывается. Избирателям в Молдове эта проблематика не очень интересна, психологически Приднестровье там давно воспринимается как отрезанный ломоть.

 —  Можно ли сказать, что простые люди (жители Молдовы и Приднестровья) уже успокоились, приноровились к новым условиям и живут спокойно, общаясь друг с другом, торгуя и т.д.?

— Простые люди никогда особенно и не враждовали. Даже во время войны бегали пить вино друг к другу.  Власти ПМР в Молдове простые люди не любят, и есть за что. А в Приднестровье есть искусственно привитый страх перед Молдовой, но на уровне общения людей нет никаких проблем.

—  Ждет ли, на ваш взгляд, через какое-то время то же самое украинцев и жителей Донбасса?

—  Если легкое общение людей, то, скорее, нет. Всё-таки масштабы украинской войны и потерь несравнимы с приднестровским конфликтом 1992 года. В Украине все на несколько порядков серьёзнее. Если речь о потере интереса друг к другу и о выдавливании в Украину проукраинского населения, в том случае если это затянется (а это судя по всему затянется!) то скорее да.

— И последнее. Какая судьба, по вашему мнению, ждет самое странное на данный момент государственное объединение в мире – Россию, внутри которого много собственных потенциальных «приднестровий», «осетий», «абхазий», «днр»…

— Сложный вопрос. В исторической перспективе – несомненно, Россию ждет распад и прекращение существования в его нынешнем виде. Но исторические перспективы — коварная штука. Они разворачиваются не вполне плавно и не очень линейно. Бывают и откаты назад.

Россия сегодня мировой оплот — и ресурсный и организационный и во многом идейный — консерватизма и ретроградства. Россия пытается повернуть историю всего мира назад, отбросить её на 50-100 лет и собирает вокруг себя все антисистемные силы, во всем спектре — от религиозных фанатиков до международного криминала.

Собирает, консолидирует, финансирует и вооружает.

К сожалению, у неё может получиться очередная ретроградная революция, по образцу 1917 года, когда нарождавшийся капитализм в России был уничтожен антикапиталистической архаикой и страну в социальном плане отбросили на сто лет назад — уничтожив всех, кто не вписывался в этот откат.

Конечно, рано или поздно эта архаика рухнет и человечество будет двигаться вперед, но ночь в России может быть очень и очень долгой. И может накрыть собой значительную часть мира. Включая и Украину.

Мы ещё вполне можем проиграть эту войну за наше будущее, и даже за будущее наших детей. Нет никаких гарантий.

Нужно драться отчаянно. Не расслабляясь и понимая, что если мы проиграем, то всё темное, архаичное, дикое, что скопилось в России, нас не пощадит. И новый ГУЛАГ устроенный победившими варварами на захваченных территориях будет куда более жестоким, чем ГУЛАГ XX века.

— «Кое-кто на Западе» считает, что какие-то изменения в России (хотя бы в плане ее внешнеполитических целей) могут произойти после ухода Путина. Так ли это, на ваш взгляд? Не являются ли россияне «одним сплошным коллективным Путиным»?

— Конечно, являются! Это же очевидно! Короля играет свита. Путин действительно представитель народа, выразитель его мнений и устремлений.

Давайте вспомним — он ведь не начинал как диктатор. Он пробовал поначалу по-всякому. И только постепенно, шаг за шагом пришел к нынешнему своему образу. Народ хотел такого как Путин — и Путин пошел навстречу народу.

А то что народ сейчас постанывает — так ведь знаете, все жалуются на своё положение в существующем порядке вещей, а не на сам порядок. Ну пусть не все — но 95% точно. Путин лишь функция тех, над кем он осуществляет насилие и диктат. Впрочем, это общее место для всех диктаторов.

Никакая диктатура невозможна без негласного общественного договора с угнетаемыми, которым это, в общем-то, нравится.

Беседовал Константин НИКОЛАЕВ