Левый враг диктатуры: как изменится Южная Корея при новом президенте

Дело дошло до того, что к берегам Корейского полуострова была направлена американская авианосная группа с недвусмысленными угрозами от Вашингтона применить силу в случае перехода режимом Ким Чен Ына известной красной черты.

В какой-то момент показалось, что северокорейский режим остался в гордом одиночестве. Даже Пекин начал применять к нему торговые и другие санкции. Однако тут же подсуетилась Москва, которая попыталась проникнуть в образовавшийся вакуум. Прошли встречи российских и северокорейских дипломатов, от чего в Пхеньяне несколько воспрянули духом. Все это в той или иной мере отразилось на предпочтениях южнокорейских избирателей. Все сплелось в тугой узел. Консерваторы много потеряли на импичменте Пак Кын Хе, соответственно левые и их противники в центре воспользовались возникшей возможностью.

Что обещал победитель

Еще до официального начала избирательной кампании и даже до того, как главные кандидаты заявили о своем выдвижении, опросы социологической службы Realmeter показывали, что Мун Чжэ Ин опережал ближайшего конкурента более чем в два раза — 37% против 15%.

В Южной Корее достаточно противников не то что войны с севером, но даже жесткого противостояния с ним. Предыдущие президенты Ким Дэ Чжун и Но Му Хен проводили политику «солнечного тепла», то есть диалога и сотрудничества с Пхеньяном, в надежде на возможное смягчение позиции последнего. Эта политика всячески поддерживалась Пекином и, в каком-то смысле, Токио. В Вашингтоне при Обаме если не поддерживали, то и не возражали.

Каких-то результатов добиться удалось. Во всяком случае, видимая напряженность уменьшилась, более того, появились признаки разрядки.

Все изменилось с приходом к власти консервативной Пак Кын Хе. Жесткая позиция Сеула натолкнулась на такой же ответ Пхеньяна, и началось прогрессирующее возрастание напряженности. Вплоть до угрозы применения силы в ответ на ядерно-ракетные упражнения Северной Кореи.

В ходе предвыборной кампании Мун Чжэ Ин обещал сделать для разрядки напряженности две вещи. Во-первых, встретиться с главой Северной Кореи Ким Чен Ыном и, во-вторых, отказаться от размещения на территории страны противоракетных комплексов THAAD. Для чего вести переговоры с США и Китаем.

Как и предсказывалось, Мун Чжэ Ин в ходе выборов набрал 41,1%, значительно опередив занявшего второе место консервативного кандидата из «Корейской партии свободы» Хон Чжун Пхе. Последнего поддержали, по данным Национальной избирательной комиссии (NEC), 24,03% избирателей.

Родители нового руководителя страны — беженцы из Северной Кореи. Сам Мун прославился как студенческий активист. Его дважды сажали в тюрьму за то, что он организовал демонстрации против диктатора Пак Чжон Хи, отца Пак Кын Хе. Затем Мун стал адвокатом, защищавшим права человека. Президент Но Му Хен назначил его главой своей администрации. На прошлых президентских выборах Мун уступил Пак Кын Хе всего несколько процентов, набрав около 48%.

Особенностью внутренней ситуации в Южной Корее является то, что, несмотря на массовые протесты против Пак Кын Хе, ее фактически довели до импичмента друзья-консерваторы. И перед новым президентом встают такие же внутренние проблемы, которые как-то пыталась решить его предшественница. Характерно, что именно в этих вопросах программа Муна имеет расплывчатый и неконкретный характер. Много обещаний общего характера сродни лозунгам.

Перед объявлением официальных результатов, но когда уже было ясно, что победа в кармане, Мун Чжэ Ин заявил, что «построит новую нацию, великую Корею, гордую Корею». «И я буду гордым президентом гордой нации». Красиво, но, как этого достичь, совершенно непонятно.

В ходе кампании Мун обещал реформировать крупные концерны. Они создают 55% ВВП страны, но на их предприятиях занято только 5% рабочей силы. Второе обещание — борьба с коррупцией и взяточничеством. «Я прихожу к власти с чистыми руками и уйду с чистыми руками». Интересно, что подобные обещания неоднократно давали многие президенты, но ничего существенного им сделать не удалось.

Нет ничего удивительного в том, что, проводя политику «солнечного тепла» при президенте Но Му Хене, Мун попытается возобновить ее в какой-то форме. Он охарактеризовал северокорейский режим как безжалостный и диктаторский. Тем не менее, народ Южной Кореи должен «обняться с северокорейским народом, чтобы однажды достичь мирного воссоединения». Для этого нужно признать Ким Чен Ына как их правителя и партнера по диалогу. Новый глава Южной Кореи также сказал, что готов отправиться в Северную Корею, но тогда, когда для этого будут условия. Остается открытым вопрос, когда это будет. Перспектива как-то не просматривается.

Можно много говорить о необходимости разрядки, но так же непонятно как ее достичь, если для противника именно напряженность является, как говорят французы, raison d’etre — смыслом существования. Если на юге исчезнет враг, то для северокорейского режима наступят тяжелые времена. Отсюда принципиальная невозможность добиться существенной разрядки. От Пхеньяна можно за существенные дивиденды получить имитацию смягчения напряженности и выигрыш времени для дальнейшего более масштабного развертывания последним своей ракетной и ядерной программы.

Что победитель сможет сделать

В отношении строительства великой и гордой Кореи, уже очевидно, что для этого придется идти на крайне непопулярные меры экономического и финансового характера. Вряд ли это укладывалось в то, что хочет делать новый президент.

К тому же есть препятствия объективного характера, в частности, законодательного.

Длительная и тяжелая борьба с диктатурой, а затем авторитарным правлением привела к тому, что конституцией установлен срок президентского мандата в пять лет без права переизбрания. Отсюда следует, что, несмотря на супербольшие полномочия, южнокорейский президент весьма ограничен во времени. Принятие и реализация стратегических решений требует значительного временного промежутка, а его как раз и нет.

Настройка системы под нового главу государства, принятие важнейших кадровых решений — на это уходит минимум год, а то и полтора. Отнимем последний год, когда президент становится «хромой уткой» и ему просто не до стратегии, одно желание дотянуть срок до конца без скандалов и потрясений. На преобразования остается два с половиной, в лучшем случае, три года. За такое ограниченное время многое успеть просто невозможно с учетом крайней инерционности экономической и финансовой системы.

Следующий важный фактор. Победа Муна относительная, его противники — Хон Чжун Пхе и Ан Чхоль Су от левоцентристской Народной партии в сумме набрали больше голосов — 45,43%. Другими словами, либерал Мун не имеет подавляющей электоральной базы и даже в силу этого фактора не может проводить политику резких сдвигов и скачков. Как внутри страны, так и вне ее.

О том, что договариваться с северокорейским лидером будет, мягко говоря, непросто всем очевидно. Однако не здесь президента Муна подстерегают главные проблемы. Они находятся в треугольнике Пекин-Вашингтон-Токио.

Конечно, китайское руководство только приветствует смену векторов в Сеуле. Однако дальше ничего делать не будет. Улучшится атмосфера во взаимной торговле, будут постепенно сняты ограничения и эмбарго. Этого для успеха крайне мало, но на большее Пекин не пойдет. Не та экономическая ситуация в Китае, чтобы распахивать двери перед серьезным экономическим конкурентом. На хорошие слова в Поднебесной не поскупятся, но реального результата ждать не приходится.

Аналогично в отношении воздействия на Пхеньян. Несмотря на свое большое влияние на Северную Корею, китайские руководители прекрасно осознают его пределы. Слишком сильно давить на Ким Чен Ына и тем самым способствовать падению режима не в их интересах. Со своей стороны, северокорейский лидер это прекрасно понимает и продолжает опасную игру в ракетные испытания.

Улучшив отношения с Пекином, президент Мун получит какие-то торговые выгоды, но политически выигрыш не будет значительным.

Наибольшие трудности его ожидают в отношениях с Вашингтоном. По поводу торговли, то Сеул также не может пренебречь американским рынком. Президент Трамп заявил о необходимости пересмотра соглашения о свободной торговле, и тут же началась серия антидемпинговых расследований в отношении южнокорейских фирм.

Несмотря на громогласные и неоднократные обещания отказаться от размещения комплексов THAAD, сделать это Муну будет очень непросто, а практически вряд ли возможно.

К тому же это не будет встречено однозначно внутри страны. Войны с севером никто не хочет, но опасения по поводу его агрессивности на юге ощущают практически все, и оборонные мероприятия, а размещение THAAD относится именно к таким, все-таки поддерживаются.

С другой стороны, Вашингтон вряд ли захочет отступать от занятых позиций. Политическая зависимость Южной Кореи от США гораздо большая, чем экономическая от Китая. Просто так идти на обострение отношений с главным союзником и защитником президент Мун при всем желании не может. Есть еще и фактор непредсказуемости северокорейского лидера Ким Чен Ына. Даже небольшие шероховатости в отношениях Южной Кореи и США могут быть им использованы неизвестно каким образом, вплоть до военных провокаций. Остаться в одиночестве против агрессивного северного соседа не может себе позволить ни один президент в Сеуле. Так что давать обещания — это одно, но совсем другое добиться их выполнения. К тому же эффект от отказа от системы THAAD совсем неоднозначный.

С Токио тоже проблемы. В японской столице также не одобрят отказ от размещения THAAD. Наоборот, там серьезно подумывают либо о размещении такой системы на японской территории, либо о разработке собственной противоракетной техники. В этом смысле в Токио не слишком вдохновляются резким поворотом южнокорейской политики и очередным изданием «солнечного тепла». Так что разговор у Муна с японским руководством также не обещает быть простым. При этом торговые проблемы отходят на второй план.

Несмотря на обещания, новый президент Южной Кореи не сможет серьезно изменить политический курс. Ему придется маневрировать и на это уйдет вся его реформаторская энергия. Как обычно, каждый южнокорейский президент начинал под громкие крики, что, наконец, все будет по-новому. На конец его срока приходились громкие разговоры, что уходит худший президент в истории страны.

Сумеет ли Мун Чжэ Ин изменить эту не очень хорошую традицию? Ответа пока нет.

Юрий Райхель