О митингах 

В данном случае я это воспринимаю как раскрутку одной политической силы, которая хочет стартовать, у которой был абсолютно провальный сезон во время раскрутки по регионам. Поездка Саакашвили в Харьков – 200 человек, в Черновцах скорее обструкция, чем поддержка, во Львове тоже очень неоднозначно. Нужно сделать хорошую показуху.

Плюс я не вижу лозунгов, которые были бы общественно значимыми, которые были бы какими-то целостными. То есть выбирают определенные группы лозунгов, которые дают возможность маневрировать самим организаторам: мы заберем людей с палатками, мы не заберем людей с палатками.

Все знают, что изменения в Конституцию могут быть, вероятнее всего, в феврале-марте следующего года. Потому что конституционная процедура предусматривает две очередные сессии.

О неприкосновенности 

Общественно значимым можно назвать одно требование, которое народом акцептуется очень серьезно – это снятие неприкосновенности, потому что это момент справедливости.

Должно быть равенство. Я и депутат совершили одинаковое преступление. Меня тащат в тюрьму, а депутат по своему преступлению проходит как свидетель. Потому что необязательно Верховная Рада снимет с него депутатскую неприкосновенность. Вот, пожалуй, единственное, что является общественно значимым.

Хорошо, что это произошло. Несмотря на определенный неувлеченность теми, кто выходит на эти митинги, первому митингу, который проходил во вторник в первой половине дня и был действительно митингом, я могу аплодировать. С мертвой точки сдвинули то, что депутаты очень не хотели делать.

Об интересе депутатов

Они могут проголосовать за пенсионную реформу, могут за медицинскую. Все равно они не в Украине лечатся.

Когда речь идет о себе родных – это закон о снятии депутатской неприкосновенности и закон об избирательной системе, которая должна полностью отменить мажоритарку – они высказываются прямо.

Вы же не станете, правда, называть депутата Барну критически настроенным к президенту? Он четко заявил, что никогда не проголосует, что бы ему президент ни рассказывал, за отмену мажоритарки.

Владимир Парасюк о депутатах-лжецах, непонятной медреформе и открытых списках

Более того, он требует, чтобы вообще отменили пропорционалку, а оставили только мажоритарку.

Таких в Верховной Раде около 200 человек. Все мажоритарщики, где бы они ни были, даже во фракции президента или «Народном фронте», отказываются.

Поэтому существуют вопросы, в которых президент может как-то повлиять. А есть вопросы, которые касаются интересов самих нардепов. Можете поверить, это вряд ли.

Когда речь идет о 300 голосах, возвращаемся к арифметике. В отличие от президентского, депутатский законопроект (который касается изменений в Конституцию, — ред.) сам депутат не может внести.

Его вносят минимум 150 депутатов. Знаете, откуда 150 взялось? Всего-навсего 50 с чем-то — от оппозиции. Остальные – члены БПП и «Народного фронта».

Оппозиция, которая рассказывает, что необходимо немедленно снять депутатскую неприкосновенность, четыре месяца отказывалась подписать законопроект, в котором она снималась сразу.

Эти люди могут кричать что угодно, но они никогда не проголосуют за него во втором чтении, когда будет нужно 300 голосов. Сейчас за один и за второй, то есть за направление в Конституционный суд, свыше 300 голосов, все красиво.

Я это уже пережил во время своей депутатской каденции. За четыре созыва я голосовал за четыре различных законопроекта о снятии депутатской неприкосновенности. Пришли, просчитали точно, сколько людей будут голосовать «за», для которых это принципиально, посчитали, как выглядеть красиво: чтобы большинство фракции голосовало «за», а в конечном счете получилось 287 голосов, вместо нужных 300.

Поэтому меньше слушайте, когда депутаты бьют себя в грудь и рассказывают, как они будут за это голосовать. Я через это прошел, я всегда голосовал «за».

О Майдане

Во время Революции Достоинства я был на Майдане. Но потом решил напомнить себе маленькую штучку. Ну, всем известно, что я когда-то был в Партии регионов.

Прикосновенность близко: готовы ли народные избранники?

Меня там очень хорошо помнят. Я решил пойти и поагитировать немножко на Антимайдан.

Сами люди там ко мне бросались: «Тарас Вячеславович, мы вас помним, любим». Но сразу появлялись руководители, которые меня оттуда вытерли.

Но я насмотрелся на тот майдан, и я смотрю на то, что сейчас пытаются назвать «Третьим Майданом».

Почему-то даже Егор Соболев, Сергей Лещенко и сам Саакашвили не пробуют назвать это «Третьим Майданом». Почему-то так его назвали только все российские СМИ. Маленькая такая деталька для размышлений.

Третий Майдан – это немножко другое. По крайней мере, для нас это принципиально.

Для них это то, чего очень хочется. Очень мечтают, чтобы это случилось. Не случится.

О требованиях западных партнеров

В части этих требований я заинтересован так же. Снятие неприкосновенности – я сам за это голосовал. Теперь касаемо других вещей.

Создание Антикоррупционного суда. Я к этому отношусь скептически, потому что это логика действий Януковича, в Евросоюзе такой практики, кроме Хорватии, нигде нет.

Это вы услышали от Найема и Лещенко, что от нас чего-то требуют. Вы где-нибудь, кроме как от этих людей, слышали, что требуют? Я слышал и видел заключение Венецианской комиссии, на которое все ссылаются. Его никто не читал, а я взял и прочитал.

Они пишут, что это особый неспециальный метод, он может быть несколько другим, но, учитывая особенности Украины, коррупцию и то, что президент год назад внес законодательные инициативы по судебной реформе, где уже записано, что в Украине будет Антикоррупционный суд, они рекомендуют дальше проводить законодательные решения и принимать закон об Антикоррупционном суде, а не палату и т. п.

Кто от нас этого требует? Требуют несколько спонсоров Украины. Международный валютный фонд говорит: если вы не разберетесь со своими судами в судебной реформе, то создайте по крайней мере такой суд отдельно, но чтобы он был тоже некоррумпированным.

Об изменении избирательной системы

Я отношусь скептически. Я не вижу ничего плохого, если будут такие изменения. Но я задам вопрос: как проголосуют мажоритарщики? Я вам сказал уже. Вы их не заставите. Мажоритарщиков сейчас немножко меньше, чем списочников. Списочников сейчас 226.

Вы спрашиваете, на кого может надавить Порошенко? Среди мажоритарщиков – на десяток. Но реально у нас от 230 до 240 голосов за какую-то пропорциональную систему, в которой будет только она и не будет мажоритарщиков. Это минимальное большинство, но оно есть.

Теперь смотрим. Партия «Батькивщина» выдвигает законопроект, в котором написано, что это открытые списки.

Протестовать по-новому: стоит ли сравнивать митинги под Верховной Радой с Майданом?

Хотя на самом деле они открыты только для лидера партии. Потому что там от избирателя не зависит практически ничего. Однако руководство партии может менять кандидатов местами, переставлять, сбрасывать назад уже после выборов.

Абсурд. Люди проголосовали именно за этот порядок, но после выборов руководство партии может его поменять.

Есть люди, которые требуют, чтобы были открытые списки, по которым мы голосовали в местные советы в 2015 году. Помните те абсурдные выборы? Первое – система была коррупционная. Второе – она оказалась несправедливой. Третье – она была бессмысленна.

Что называть качественным законопроектом? Тот закон, по которому мы проводили местные выборы, в трети или четверти стран действует и называется «избирательная система по открытым спискам».

Открытый список — это когда вы в нем можете кого-то вычеркивать, переставлять. Для этого вы должны получить тетрадку, в которой есть все 225 кандидатов со всей информацией о них. Знаете, почему это не заработает у нас, а заработает в Польше, Великобритании и США? Потому что там существуют старые политические традиции. Там не идут 50 партий на выборы. Вы представляете, что избиратель берет 50 тетрадей? Вы представляете последствия?

Я не против. Я скептик относительно открытых списков. Я очень надеюсь, что в Украине эта система когда-нибудь заработает.