Виктор Бронюк об опьянении властью, достижениях Гройсмана и мозгах украинских исполнителей

— Известные группы пытаются перебраться в Киев, а вы живете в Виннице. Почему?

Вторая история. У нас, все же, большой коллектив. У каждого есть жена и дети, есть определенные обязанности, которые их держат в Виннице. И сорваться всем, переехать сюда, где-то в спальном районе снять жилье — какой смысл? Тем более, что сделали сейчас дороги. Из Винницы в Киев дорога занимает два часа, а то и меньше. То же — железнодорожным транспортом. Два часа и пятьдесят минут — и ты в Виннице или Киеве.

— Я каждый день стою в пробках, когда еду в Ирпень. Поэтому мне иногда кажется, что Винница ближе даже.

— Когда мы начинали свою деятельность, то многие говорили, не буду даже называть их фамилии, некоторые уже даже успели эмигрировать ближе к северным оленям, что это пацаны так повыделываются, а потом все равно переедут. Мы много об этом говорили, действительно возникали вопросы. Но сейчас средства позволяют многое, и если надо с кем-то пообщаться, мы приезжаем, устраиваем пресс-дни. Или в момент гастролей планируем так день, чтобы иметь возможность еще пообщаться. А что касается обмена информацией — вообще без проблем. На сегодняшний день не важно, в каком городе ты живешь. Если есть желание с кем-то общаться, ты это можешь делать.

— Наша программа называется Politeka Оnline, следовательно, мои вопросы будут более политического характера, не столько о творчестве. Вы из Винницы, и мы знаем, что и Порошенко, и Гройсман, и Рева, можно еще продолжать, тоже из Винницы. Какие у вас сейчас отношения с властью?

— Если говорить о моих отношениях, то они ни с кем не изменились. То есть из тех, кого вы назвали, я знаю многих много лет, и знаю с хорошей точки зрения. Если говорить о Владимире Борисовиче, действующем премьер-министре, то я когда-то работал в команде, которая привела его к мэрской должности. По его предложению я год и месяц работал в Винницком городском совете в департаменте культуры. А когда гастрольная жизнь не позволяла совмещать, я написал заявление, но остался его советником на общественных началах.

Андрея Алексеевича Реву также много лет знаю. С Петром Алексеевичем знаком, но не скажу, что это какие-то тесные отношения. Знаете, мы живем в такое время, когда есть много социальных нерешенных вопросов и всего остального. На сегодняшний день я лично знаком с большинством из политической верхушки Украины, это правда. С кем больше, с кем меньше. Но если говорить без идеализации, а чисто по достижениях, Владимир Гройсман чуть ли не единственная фигура в украинском политикуме, которая настроена не на процесс, а на результат. Многие могут мне апеллировать. Но я с этим человеком работал. Если вы приедете в Винницу, я пальцем покажу, что изменилось в городе. Сегодня, путешествуя по стране, я вам скажу, что многие дороги годами вообще не делались, а за последний год очень многое пошло. Несмотря на то, что в стране идет война. Возникает другой вопрос: почему двадцать пять лет этого нельзя было делать?

— К Евро-2012 тоже много дорог было сделано.

— Две дороги. Варшавское шоссе и Киев-Чоп.

— Если переходить на Владимира Гройсмана, то сейчас вы чувствуете какую-то поддержку от него? У нас всегда было так, что все подтягивали своих людей. Не знаю, нормально это или нет, но так было. Стало ли у вас больше концертов?

— Как по мне, то даже больше появилось какой-то ответственности. Часто даже бывает такое, что приезжаешь в город на концерт, или даже общаешься с заказчиками на корпоративной вечеринке, и многие знают, что мы знакомы — расскажи, что и как. Некоторые приходят и откровенно жалуются, рассказывают, какие у них проблемы. Я понимаю, что его это достало, накипело и надо с кем-то поделиться…

У нас всегда был диалог: можешь выступить на День Винницы, надо. Ну, да, почему бы и нет. Но какой-то протекции или лоббирования никогда не было и нет на сегодняшний день. Речь идет о том, что вы нас не увидите на каких-то ведомственных мероприятиях или еще где-то. Нет какого-то указания в министерстве культуры, что без Бронюка и группы ТіК не должно пройти ни одно государственное мероприятие. Есть желание — приглашают, мы принимаем в этом участие.

— В 2009 году вы, вместе со многими украинскими звездами, участвовали в поддержке кандидата в президенты Украины Юлии Тимошенко. Начался всеукраинский тур «С Украиной в сердце». Кстати, Владимир Гройсман уже был тогда городским головой. Сейчас вышли бы вы на эту сцену, поддерживали бы вы сейчас Юлию Тимошенко?

— Во-первых, я не понимаю, в чем ее сейчас поддерживать — нет никакой гонки.

— А почему вы пошли тогда?

— Не хочется говорить, как у нас говорят, что все пошли, и я пошел. Честно, на тот момент мы много общались. Та команда, которая шла с ней, у них было больше шансов сделать что-то полезнее для государства, чем у команды, которая пришла с Виктором Януковичем.

Это было мое решение, мне предложили — я согласился. Я ни в коем случае не буду рассказывать, что я ходил к биоэнергетику, и он мне посоветовал. Были и такие. Я часто отшучиваюсь, что был карточный долг, пришлось идти. Шутки шутками, но на тот момент те взгляды, которые отстаивала эта команда для меня были ближе. Я поддержал, как гражданин, это была моя позиция.

— На ваш взгляд, должны ли творческие люди вообще принимать какую-то политическую сторону? Быть откровенно политическими людьми?

— У нас, к сожалению, пока без политики нельзя. Не помню, кто автор этой фразы «если ты до сих пор не заинтересовался политикой, политика все равно заинтересуется тобой». У нас слишком политизированное общество. Футбол идет — футбол политизирован, Евровидение — Евровидение политизировано. Потому что люди хотят реально каких-то изменений. А политики сегодняшние в большинстве не способны сделать каких-то качественных изменений. Это формирует уже определенную апатию. Я помню, где-то на заре двухтысячных годов мы приехали в Польшу в рамках студенческого обмена, и у них были выборы. Я там спрашивал у коллег, как они относятся к политике. Ответ был: да, честно, нам пофиг. Говорю: «Ну как, у вас же выборы, все». Объяснили, что у них на выборы больше старшее поколение ходит, а молодежь — нет.

У нас сегодня тоже формируют такого рода апатию среди населения. Но со времен Римской империи ничего не изменилось. Люди всегда хотят хлеба и зрелищ. Дайте нам кило гречки, привезите нам артиста, и мы проголосуем. Как бы это не было банально, но проблема сегодня в этом.

Вот у нас есть такая композиция называется «От выборов до выборов». Там я написал такие строфы: «Давайте цінувати життя і красу, відкинувши всі суперечки. Бо Майдани починаються із твого голосу, проданого за гречку». То есть каждая какая-то вещь — это предел ответственности. Говорят, во всем виноваты политики. А вас что, дома не было? У нас большая страна, и люди действительно показали, что они на этой земле являются носителями власти. Не президент, какой бы он ни был, не премьер-министр, ни силовые ведомства. Здесь есть люди, которые готовы в момент истины жертвовать самым дорогим.

— Как вы прогнозируете, на следующих выборах будет то же? То есть артисты и гречка, или что-то изменилось?

— Нет, ну каждые выборы дарят людям какие-то новые технологии, новый подход. Все развивается, видите…

— Но люди после двух Майданов изменились так, чтобы голосовать только сердцем?

— На это можно смотреть с разных сторон. Многие хотели изменений и хотят по сей день. Но многие не готовы меняться. У них есть какая-то своя зона комфорта. Делать какие-то изменения внутри никто не хочет. И здесь проще найти крайнего — виновного в чем-то. Но взять ответственность в какой-то момент на себя, признать эту вину, что проголосовал за того депутата, у которого даже нет среднего образования… И он пошел писать законы. Как такое может быть? Кто его выбрал, кто туда послал?

Я также выходец из периферии. Украина — аграрная. Приведу пример: если картофель не дает урожай, меняют сорт картофеля. Если ты положишь на корову седло, теоретически на ней можно ехать верхом, но ты не выиграешь никакие гонки, потому что у нее другое предназначение. Поэтому здесь надо отдавать себе должное — если человек туда идет, ты выбираешь его в Верховную Раду, то он должен там что-то делать, от него должна быть какая-то польза.

— Вы думаете пойти в политику? Вы как мажоритарщик могли бы легко стать народным депутатом. И много списков политических партий тоже хотели бы вас иметь кандидатом.

— Мне неоднократно предлагали. Пойти, чтобы потусоваться, я не хочу. Пойти, чтобы значок был, или еще какая-то вещь … Я стараюсь так жить, чтобы мне не было от кого скрываться. Слава Богу, я сегодня могу смело погулять, выйти на рынок, если я хочу чего-то свеженького купить. А бояться выйти в супермаркет или на улицу? Идти с командой, которая готова что-то делать — это другое дело.

— А вы видите такую команду?

— Ну, пока это та, что поставлена. Это, возможно, те люди, с которыми я пошел бы.

— С Владимиром Гройсманом?

— В том числе. Глобально людям стало жить не лучше, это правда. Но я, учитывая, что имел возможность работать в команде политтехнологов, на этот процесс смотрю немножко с другой стороны. Тот уровень саботажа на всех уровнях власти, который происходит… Никто ничего не хочет делать. Как бы мы к этому ни относились, но в период после революции 2004 года фактически было не уничтожено, а вообще выброшено звено управленцев. И к власти пришли люди из бизнеса, которые рассматривают власть на местах как бизнес.

Он приходит на государственную должность и не понимает, что это немножко другое дело. Но он ищет, где отбить эту инвестицию. А в рамках государства начинает формироваться такой «фэмили бизнес», клановость. Как здесь вообще могут произойти качественные изменения? Это тот момент, когда все начнут качественно выполнять свою работу. Это своего рода утопия, но все же.

У меня есть друзья и кумовья — народные депутаты. Они приходят и рассказывают простые схемы. Если надо принять какое-то решение — приходит человек и говорит, что надо за это проголосовать. Тебе показывают чемодан денег, образно. И очень трудно выдержать это искушение. Ты знаешь, что даже если не возьмешь, будешь перед собой чист, но знаешь тех людей, которые возьмут, и не один. И мы видим, как идет лоббирование разного рода бизнес-интересов. Когда законы пишут под конкретных людей. А Верховная Рада занимается лоббированием интересов определенных финансовых групп. Здесь такая вещь, что она все равно должна просеяться, но это должно идти эволюционным путем. И если это снова будет революция… Это правда, что революцию делают романтики, а пользуются ею негодяи. И не только в Украине.

Единственное, что каждая такая неудачная революция порождает уныние и на несколько поколений снова сеет зерно отвращения ко всем этим процессам. Потому что, к сожалению, люди, которые на революционных лозунгах приходят к власти, не всегда в жизни являются таковыми. У нас сегодня много разочарований.

— На третий Майдан пошли бы, если бы он был?

— А зачем на него идти?

— Если власть вас не будет устраивать. Сейчас многие люди, которые были на первом и втором Майданах, говорят, что на любой другой майдан они в жизни не пойдут, потому что, как вы сказали, его делают романтики, а затем пользуются негодяи.

— Если он будет, то уже не будет таким. Люди не будут там стоять в тридцатиградусный мороз. К сожалению, во время Революции Достоинства люди показали, что готовы отдавать самое дорогое, что у них есть — это жизнь. За то, чтобы в стране, наконец, произошли какие-то изменения. Очень жаль, что мало кто из политиков вообще к этому прислушивается.

Беда каждой политической силы в том, что они, когда приходят, то думают, что на всю жизнь. Приходят, происходит опьянение от власти, а его не каждый может пережить, на самом деле. Так же не каждый может пережить испытание деньгами.

Нужно быть готовыми и иметь четкую цель, команду, во-вторых. А, в-третьих, нужно не просто приходить с такой риторикой, чтобы языковой вопрос задеть или какой-то другой. Должна быть общая программа до десяти пунктов, понятная ученикам за партой, учителю у школьной доски, водителю такси, руководителю организации и президенту страны. Чтобы все понимали, в каком мы направлении идем.

Вот говорят: «Я хочу, чтобы мы все жили хорошо». Украли три миллиарда денег — одному человеку же стало жить лучше. Вроде и не обманул. Но это все — тотальная безнаказанность, которая порождает вседозволенность. Потому что никто ни за что не наказан. Ну, как у нас в Украине говорят: а может он строится, а может ему нужны те деньги.

— Стало известно, что Иван Дорн и группа «Грибы» участвуют в МТV Europe music awаrds от России. Как вы относитесь к этому?

— Всем этим гражданам есть 18 или 21 год. Каждому из них боженька дал голову, в которой есть такое серо-белое вещество, которое называется мозг. Они сами решают, какая разница, что я по этому поводу думаю? Это их личный выбор, почему я должен их осуждать? Я, возможно, думаю по-другому, но это моя голова и моя жизнь. Они хотят в том направлении двигаться — ну что я сделаю?