— Уже на следующей неделе начинается новый политический сезон. Парламент снова начинает работать пятого сентября. Чего нам ожидать от парламентской осени?
— Чего нам ожидать в парламенте уже этой осенью?
— Пятого сентября соберутся загорелые парламентарии под куполом Верховной Рады. С чувством людей, которые неплохо провели два последних месяца, они займут свои места, Андрей Парубий откроет сессию, даст слово президенту. Который, скорее всего, выступит со своим ежегодным посланием. Как правило, он не зачитывает все послание, его раздают народным депутатам. Большинство нардепов, насколько мне известно, его не читают. В лучшем случае они послушают президента. Кто-то — пытаясь посвистеть, кто-то — похлопать. Но в целом невнимательно.
Дальше пойдет, с одной стороны, парламентская рутина, с другой — работа. Потому что Украина является парламентско-президентской республикой. Наш законодательный орган должен формировать государственную политику и определять векторы дальнейшего движения. Я не вижу серьезных оснований для того, чтобы наши законодатели начали работать лучше, чем летом этого года.
Напомню, что фактически в течение весны-лета 2017 года Верховная Рада восьмого созыва явкой сделала в пленарных неделях из четырех рабочих дней — два. Решили, что они будут голосовать в основном во вторник и четверг.
Думаю, что не меньше десяти раз за это время Андрей Парубий закрывал сессию из-за отсутствия парламентского кворума. Изменится ли что-то нынешней парламентской осенью? Хотелось бы верить в чудо, видеть в руках спикера волшебную полочку, но пока ее нет.
— Кстати, действительно, Андрей Парубий перед закрытием последней сессии объявлял о плане принять в сентябре четыре реформы — медицинскую, пенсионную, судебную и образовательную. Насколько это удастся парламентариям?
Андрей Новак: Правительство сознательно реализует план по девальвации гривны— Нашему теленку да волка бы съесть. Нашим законодателям — хоть что-то бы сделать в этом смысле.
Дело в том, что для Верховной Рады Украины уже давно прошло время, когда непопулярные решения, которые не нравятся избирателям, можно было откладывать на потом. Уже 26 лет независимости прошло, мы живем в двадцать седьмом, и за это время не сделано очень многое.
Давайте пойдем по Парубию — начнем с образовательной реформы. Двенадцатилетнее школьное образование — это действительно тема, которая может найти консолидацию. Здесь можно найти общий язык. Но нужно обращать внимание на многие параллельные вещи. Например, у нас сейчас есть перекосы в высшем образовании. Получается, что решения, которые принимаются в последний момент, например по медвузам для выпускников сельских школ — они связаны с тем, что парламентарии хотят понравиться своим избирателям.
Таким образом реформы не делаются. Потому что реформы — это когда совершают быстрые кардинальные изменения, которые не нравятся практически никому.
— Вы имеете в виду, что образовательная реформа, которую сейчас хотят принять — это не совсем образовательная реформа? Это что-то другое.
— Нет, это образовательная реформа. Но ее воплощение требует достаточно жесткой линии. И она понравится далеко не всем педагогам. Потому что одно дело, когда им повышают зарплаты, и другое, когда от них еще что-то будут требовать.
Медицинская реформа — вокруг нее сломано много копий. Благодаря ей Ульяна Супрун так и не стала полноценным министром здравоохранения. Остается исполняющим обязанности. Но нынешнее состояние медицины таково, что даже в Киеве в государственной больнице человек, переступающий порог, никогда в здравом уме и трезвом сознании «Доктора Хауса» смотреть не будет. Потому что поразительный контраст. Медицинская реформа, то есть направление средств за пациентом, дело нужное. Также необходимо обеспечить предоставление эффективной медицинской помощи на селе.
— Почему депутаты не хотят за это голосовать?
Илья Кива о говне в политике, мусорах и российской агентуре (видео)— Они не хотят, так как считают, что это не воспримут избиратели. То есть наша власть, и исполнительная и законодательная, вместо того чтобы внятно объяснить, почему нужна медицинская реформа, предпочитает брать на вооружение принцип «чем хуже, тем лучше». Он уже сто лет работает и может работать еще столько же. Популизм в нашем обществе фактически непреодолим. По той простой причине, что парламентарии и чиновники считают, что так им делать лучше.
— Возможно, медицинскую реформу не хотят принимать, потому что кто-то в этом заинтересован? Кто-то сидит на коррупционных схемах?
— Это — отдельный момент. Насколько мне известно, Кабмин создал специальное агентство, которое будет заниматься закупкой лекарств. То есть это уже не связано с медицинской реформой напрямую. И это позволит многие вопросы перекрыть. Но у нас ко всем вопросам, где много государственных денег, всегда повышенное внимание. Когда нет существенного экономического роста, то много внимания уделяется тому, как перераспределить существующие средства.
— Насколько угрожающим для Гройсмана, как для премьера, является непринятие этих законопроектов?
— На моей памяти Владимир Гройсман обещал, что уйдет в отставку, если не будет проголосована пенсионная реформа.
— Да, но уйдет ли в отставку на самом деле?
— Она была проголосована в первом чтении. Уже в августе Гройсман заявил, что депутатские поправки выхолащивают содержание пенсионной реформы, но мы, мол, не позволим. И что реформа должна пройти, как баржа с арбузами — из Херсона в Киев.
Дело в том, что мы до сих пор живем по так называемой «пенсионной системе Бисмарка». И ожидать, что у нас достаточное количество людей будет умирать, не дойдя до пенсионного возраста, а их деньги будут аккумулироваться и из них будут выплачивать пенсии новым пенсионерам, а человек не сможет повлиять на размер своей пенсии — это контрпродуктивно.
На самом деле и пенсионную, и медицинскую реформы нужно было проводить в конце девяностых — в начале двухтысячных годов. Когда был экономический рост, тогда бы общество этого не заметило. Но тогда наши политики не считали, что это нужно. Не хотели идти на меры, которые были не совсем понятны гражданам. А сейчас нет другой разумной альтернативы преобразованиям в пенсионной и медицинской сферах и внедрению оборота земли. Потому что мы сегодня сталкиваемся с ситуацией, когда не знаем реальной цены сельскохозяйственных угодий. Только в Украине и в Беларуси они не продаются. Во всей остальной Европе — продаются. И никто землю не вывозит в Африку или Азию, чем часто пугают украинских граждан.
— Евгений, вот эти реформы — медицинская, пенсионная, образовательная — они для кого, для людей? Или просто показательные вещи, которые власть хочет продемонстрировать накануне выборов? Потому что мы с вами говорили об образовательной реформе — оказывается, что она не для людей. Пенсионная реформа – ну, может, сейчас пенсионеры получат повышение, как обещает Гройсман, дальше что?
Ярослав Юрчишин об убытках от коррупции и травле Шабунина (видео)— Образовательная реформа — для людей. Потому что качественное образование — это базис. И мы должны менять систему образования, а не сетовать, что десятки тысяч украинских студентов учатся в Польше. Они учатся там, потому что польские университеты, которые почувствовали отток своих студентов в Германию и Англию, создали условия для принятия украинских студентов. Действительно, десяткам тысяч наших абитуриентов не нужно там сдавать ВНО, они просто туда едут и платят деньги за контракт. Деньги, соизмеримые с украинским контрактом. При этом они учатся в стране ЕС и могут тешить себя, что, возможно, зацепятся за тамошний рынок труда.
— Хорошо, образовательную реформу Кабмина вы поддерживаете. Медицинская и пенсионная реформы?
— Я считаю, что нынешнее положение дел законсервировать нельзя. Потому что дальше имитировать, что у нас все хорошо, медицина работает, а пенсионное обеспечение замечательное — это называется «тыкать дули воробьям». Нужны преобразования и изменения.
— Никто не против. Мне, как гражданке, тоже хотелось бы, чтобы реформы шли, и Украина успешно развивалась. Но правильно ли все это воплощается?
— Если вам хочется, чтобы были изменения и преобразования, то вы должны осознавать, что время для мягких изменений, когда все будет хорошо и легко, когда вы будете принимать лекарства в виде сиропа, — оно прошло. Придется есть горькие лекарства от лихорадки. Лихорадки бюджетной, лихорадки осознания того, что происходит.
Нет сейчас ситуации для реформ, которая позволит всем гражданам аплодировать власти.
Если мы говорим о политическом контексте, то задача нынешнего парламентского созыва, но я не уверен, что он это осознает, — принять непопулярные решения для страны. Осознавая, что они в следующий парламент не попадут. В этом нет ничего критического. Нынешний состав, относительно предыдущего, обновлен на две трети. Я могу довольно легко прогнозировать, что и следующий будет обновлен на две трети. Нужно принести пользу государству, а не в свой карман.
— Это все общие слова. Мы знаем, что почти все депутаты мечтают и в следующий парламент попасть. Кстати, то же решение о депутатской неприкосновенности, будет ли оно подниматься осенью?
Константин Боровой о дырявом бюджете России и преемнике Путина (видео)— Уверенно говорю, что нет. Так же уверенно скажу, что не будет изменен закон о выборах. Это обещание, которое звучало три года назад. Люди, которые говорили такое и обещали, должны чувствовать, что такое политическая ответственность. Когда им за их слова придется отвечать. То есть, когда они будут идти на следующие парламентские выборы, им придется отвечать. И когда они думают, что с помощью гречки или купюр с двумя нулями у себя на округах порешают, то они себя немножко обманывают.
— Вы верите, что на следующих выборах люди не будут идти и голосовать за гречку? И не будут слушать обещания политиков, как это каждый раз происходит?
— Нет, я в это не верю. Я знаю, что нет людей, которых заставляли продавать свой голос. Их осознанный выбор можно объяснять экономической ситуацией, тем, что все политики плохие — каждый найдет для себя объяснение. Но дело в том, что общество все равно растет. И будут появляться новые политики — качественно новые. Они могут появиться, когда будет расти экономика и средний класс, который будет формировать запрос.
— И когда именно это может произойти?
— Я сейчас немножко «зрады» припомню. Расскажу, что самый высокий экономический рост в Украине, 12% ВВП, было в 2004 году — при премьере Викторе Федоровиче Януковиче.
— Вы представляете?
— Да, не просто представляю, я знаю. Так вот, чтобы слова обо всем таком замечательном и цветном украинском экономическом потенциале воплотить в жизнь, нужно провести изменения, которые не будут нравиться большинству людей. Их придется перетерпеть.
Есть опыт многих наших европейских соседей, которые эти изменения сделали еще в девяностые. Те же поляки. Многие помнят, как в конце восьмидесятых поляки выметали из украинских магазинов все — включая электролампочки, цветные телевизоры — все. Сейчас ситуация просто кардинально другая.
— Мы с вами немножко отклонились от темы парламентской осени. Тем не менее, каким образом Гройсман будет убеждать народных депутатов проголосовать эти непопулярные реформы. Идут ли уже торги?
— Не думаю, что исключительно угрозой своей отставки. У нормального премьера диалог с парламентскими фракциями и группами продолжается постоянно. Но считать, что он, как в известной книге Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», говорит «я тебе давал укусить три раза по два раза», то этого не будет. Тем более, что ресурса большого в Кабмине, чтобы раздавать деньги, как когда-то во времена премьерства Азарова, нет.
Когда-то депутатам-мажоритарщикам для поддержки бюджета выделяли миллион гривен на округ. Это было двести тысяч долларов. То есть, чтобы построить детский сад, отремонтировать мост, еще что-то. Сейчас такой возможности у правительства нет. То есть, нужно искать другие возможности убеждать — апеллировать к сознанию, и тому подобное.
— Что бы вы посоветовали Владимиру Гройсману сделать так, чтобы все законопроекты проголосовали, которые очень важны для страны, как отмечает премьер?
— Мне кажется, что Владимир Борисович — очень самодостаточный человек. Он в советах не слишком нуждается. Но если бы премьером был я, то я бы меньше всего считался с мнением медиа. Я бы четко формировал план, как мне получить 226 голосов за любое решение. У Гройсмана были подобные варианты. Летом принимался закон об изменениях в бюджет — о перераспределении средств Януковича. Поэтому определенный опыт у него есть.
— Жива ли коалиция? Поддержит ли эти законопроекты?
— Варианта роспуска коалиции нет. Варианта, что приведут всех — и мертвых, и живых, и нерожденных — я тоже на сегодняшний день не вижу.
Есть определенные кадровые резервы в коалиции. Но я бы не хотел, чтобы в результате мы получили многослойный бургер-пакет. Когда будет принято одно-два решения, но за счет этого кто-то станет богаче на десять-двадцать миллионов.
— Я по-другому спрошу. Кто поддержит Гройсмана в парламенте?
— Те, кто понимают, что без изменений дальше действовать нельзя.
— Те, это кто? БПП, какая-то часть БПП?
Леонид Кравчук о независимости, несуществующей нации и сложной Украине (видео)— Поддержит часть БПП, думаю, большая часть. Поддержит, очевидно, «Воля народа». Если сохранится, как депутатская группа. Поддержит «Возрождение». У нас несколько десятков внефракционных депутатов. С ними всеми тоже надо вести разговор. Есть неформальная партийная группа «Свободы», есть группа УКРОПа.
— Может уже разговоры и ведутся, пока депутаты на каникулах?
— Нельзя этого исключать.
— Насколько вероятны осенью массовые беспорядки?
— Будут попытки их сделать. Но я для себя вспомнил одну интересную вещь. Действительно массовая акция — это всегда внутренний подъем. Не будем брать Майданы, потому что они были длительные во времени. Но вот, например, в начале девяностого года — цепь единения. Когда около трех миллионов человек выстроились от Львова до Киева — и без денег. Я не знаю, кто сегодня без денег может в Украине вывести людей и под каким лозунгом.
— Вот, например, Саакашвили нам пообещал до того, как его лишили гражданства.
— Он находится за пределами Украины.
— Он уже заявил на весь мир, что десятого сентября он возвращается в Украину через польскую границу. Этот штаб совместных действий, некоторые политические силы его поддерживают, людей призывают встречать Саакашвили. Насколько эта ситуация может стать драйвером?
— Право людей встречать Михеила Саакашвили или находиться в пограничной зоне достаточно четко регулируется законодательством. Это его право — говорить, что он собирается это сделать.
— Вы исключаете это в реальности, да?
— Я пока могу уверенно сказать: очевидно, что план по триумфальному возвращению, но не в Украину, а в Грузию, прорабатывался окружением Саакашвили. Там тоже близкая ему партия «Единое национальное движение» рассчитывала выиграть парламентские выборы. Но она их проиграла. Причем, настолько, что их оппоненты из Грузинской мечты получили конституционное большинство.
Давайте дождемся десятого сентября и посмотрим — кто встретит Саакашвили и с какими документами он сможет пересечь украинскую границу.
